.
На этот раз в зал ожидания он вошёл вовремя, правда, чуть прихрамывая и двигаясь несколько боком. Я бросилась к нему:
- Что случилось, миленький?
- Что случилось, что случилось! – передразнил он, морщась, а потом сжал мой локоть и прошипел. – Пошли отсюда!
А глаза у него сегодня были красные. На улице, в ответ на мои расспросы, он стал ворчать, что мне мерещится всякая ерунда, что кричать при посторонних вовсе не обязательно, и что, вообще, лучше бы я почаще занималась аутотренингом.
В двух кварталах от интерната я остановилась на минутку, чтобы завязать шнурок на ботинке.
- Неужели так трудно было сделать это заранее? Учишь тебя, учишь, и всё без толку! – голос его звучал возмущённо. Что и говорить, он был прав, как всегда. Я покраснела и попросила прощения.
Возле рыжего продавца воздушных шаров мой спутник вдруг ссутулился – видимо опять вспомнил своих любимых дурацких роботов, и задумался глубоко. Чтобы как-то его отвлечь, я протянула ему кулёк:
- Хочешь?
- Нет! – отрубил он. Тогда я развернула серебристую бумажку и сама принялась за персик. Но откусить успела всего один раз.
- Некультурно есть фрукты на улицах! – произнёс он с раздражением. – Это, к тому же, неприлично и вредно!
Кусок застрял в горле, и я закашлялась.
- Кашлять тоже некультурно. Надо учиться сдержанности!
Я поскорее сунула злополучный персик в кулёк.
- Спрячь его сейчас же в карман, - зашипел он. – Вдруг кого-нибудь встретим?!
Едва я успела это сделать, как впереди, действительно, показалась Жужу.
- Салют!! – закричала я, и она в ответ улыбнулась.
Спустя минуту, когда уже и её хвост, и голубые ноги жужиной хозяйки скрылись за поворотом, мой спутник со злостью посмотрел на меня.
- Чему вас только там учат? Разве трудно было сказать: здравствуйте, уважаемая Юлия Петровна?!
- Нетрудно, - признала я.
В это время нас обогнал сердитый мужчина с детской коляской. Пассажирка - обезьяна - состроила такую гримасу, что я не выдержала.
- Опять!! – заорал мой воспитатель, заламывая руки. – Хохотать во всё горло, да ёщё в публичном месте, да к тому же над больным ребёнком? У меня уже нет сил…
Наверное, целых полчаса шла я сзади него и твердила, что буду, буду вести себя хорошо. Наконец, он начал успокаиваться, перестал ворчать, но вскоре ещё больше ссутулился, опять погружаясь в свои мысли.
- Перейди, пожалуйста, на другую сторону, - попросила я, - а то у тебя плащ о стены пачкается – вон, уже весь рукав в извёстке. И водосточные трубы не будешь тогда задевать.
- Настоящий мужчина всегда ходит только с левой стороны, - задумчиво отвечал папа. – Учу тебя, учу…
Я покорно двигалась рядом и никак не могла вспомнить: до того, как он на полгода уехал в командировку, торчал ли у него из уха разноцветный проводочек?
.