Из романа «Со злыми ветрами». (Рабочий материал).
Вислоухий заяц выскочил на опушку леса, и, замирая, тихонько повел носом. Что-то косого напугало. Он насторожился, понюхал траву, вбирая силу в задние лапы, и прыгнул обратно под сень деревьев. Но до спасительной тени он не долетел, плюхнулся, издав жалобный писк.
Бранка вышла из укрытия. Закидывая лук за спину, она подошла к мертвому зверьку и вынула из его шеи стрелу.
– Прости, зайка, – проговорила девушка, вешая добычу на пояс, на котором уже висело два его собрата. – Детям нужна пища, мягкая и сочная.
Ранним утром Бранка покинула Скола, – оставила со Славичем на попечении Красини. Пошла поохотится в рассветной тишине. Два десятка детских ртов, надо было чем-то кормить. Вчерашнее сражение у Вручия не прошло для мужчин даром. От полученных рубленых ран, Славич свалился в лихорадке. Сколу, хоть и повезло больше, но и его тело, синее от многочисленных ушибов и ссадин, временно нуждалось в покое…
Проснувшись поутру, прогибая спину, девушка сладко потянулась и оглядела наспех созданное жилище.
Было уютно. Толстые бревна потолка, с уложенным наверху земляным настом, надежно укрывали мирно сопящих на сене детишек от возможной непогоды.
– При необходимости, здесь можно и перезимовать, – произнесла она в слух.
Улыбнувшись, Бранка стала одеваться. Натянула кожаные штаны Скола, сверху накинула широкую рубаху изгоя. Обхватив обручем волосы, взяла лук. Чмокнув спящего любимого в колючую щеку, она затянула на талии пояс со специальными крючками для мелкой дичи, и вышла из землянки.
Возле притушенного костра Красиня ворковала над лежавшим на мягком ельнике Славичем. Шепча заклинания, она очищала на теле воина раны, накопленный за ночь гной, и прижигала наколенным на огне лезвием ножа.
Увидев Бранку в мужском наряде, Славич отвлекся от стонов и жалоб на боль и произнес:
– Не по руке лук взяла! Натянуть сил не хватит.
– Ой, ли! Так уж и не хватит!? – бросила в ответ Бранка.
Уложив стрелу на ложе лука, женщина с потугой, но все же натянула тетиву и, направив оружие в сторону деревьев, отпустила. Каленое жало стрелы с силой впилось в дуб, оперение на тонком древке задребезжало от напряжения.
– Красиня, ты его хорошо осмотрела? Не отсекли молодцу, – чего нужного? – съязвила она в отместку.
– Главное цело, а остальное заживет! – ответила Красиня, прилаживая раскаленное железо к очищенному от смрада порубу на плече изгоя, и ласково дуя.
Не в состоянии отразить нападение, на его достоинства острых бабьих язычков, Славич только замычал от боли.
Весело рассмеявшись, Бранка добежала до дерева, вынула стрелу. Поцеловала и замазала слюной след.
– Ждите с добычей, – крикнула она напоследок, исчезая в густом бору...
Бродя по лесу, женщина вышла к небольшой речной протоке. Узкая лента воды хорошо просматривалась с высокого крутояра. На другом, пологом берегу Бранка заметила молодую девушку. Та стояла босыми ногами в воде и смотрела вверх. Не на нее, а просто смотрела, ничего не видя.
На девице была перепачканная сажей и кровью льняная, рваная рубаха. Длинный, спутанный волос, расплелся и беспорядочно свисал до колен. Облик незнакомки Бранке показался странным, она хотела ее окликнуть, но слова застряли в горле.
Девушка медленно пошла в воду. Волны подхватили ее волосы, пытаясь удержать на поверхности. Догадавшись о намереньях, Бранка закинула пояс с зайцами на ближайшее дерево, быстро скинула одежду и, разогнавшись, что есть силы, прыгнула.
Когда Бранка вынырнула на середине реки, незнакомка уже почти скрылась под водой, на поверхности виднелась только густая копна волос, плывших по течению словно водоросли. Сильными, размашистыми движениями рук, она настигла их и ухватила. Тонувшая девушка не оказала никого сопротивления. Намотав ее волосы на кулак, Бранка потянула бездыханное тело к берегу.
Вытянув на прибрежный песок, она перевернула ее на бок и стукнула по спине. Из-за рта девушки полилась вода. Подавая признаки жизни, надрывным кашлем, та открыла глаза.
– Очнулась, русалка? – спросила Бранка. – Почто Водяного тревожишь?
– Пусти!
Девушка приподнялась и рванулась обратно к реке, но волосы в руке Бранки ее удержали. Она упала на песок и заплакала навзрыд.
– Как звать тебя? – снова спросила Бранка.
– Яра... Ярослава, – ответила девушка всхлипывая.
– В ярости славная! Чего-то не схоже с ликом-то. Скорее, - Плаксинья.
– Ярой меня кличут! – девушка перестала плакать, кольнув взглядом спасительницу.
– Вот теперь верю. Поплыли, Яра, на тот берег. Как бы моих зайцев лисы не растаскали? Да и одеться мне надо... Только смотри, не балуй, – Бранка пригрозила девушке. – Рука у меня тяжелая! Враз отучу.
Ярослава шмыгнула носом, утерлась от слез и кивнула в знак согласия.
Переплыв реку, они поднялись на обрывистый берег. Пока Бранка одевалась, девушка влезла на дерево, сняла зайцев и подала хозяйке. Спрыгивая, она зацепилась за сук и окончательно разорвала на себе рубаху.
– Ничего! Мы тебе другую, - нарядную, справим! – засмеялась Бранка. – А пока, вот, – она скинула, только что надетую рубаху Славича и подала ей.
– Мужская? Не надо мне! – глаза девушки опять погрустнели. – Зря ты меня из омута вытянула.
– Бранкой зови меня.
– Больно мне, Бранка. Весь низ разворотил, норманн проклятый. Душу вынул.
Яра присела на корточки, держась за живот. Только сейчас, Бранка заметила кровяной потек у нее между ног.
– Один или многие?
– Один, второй не успел... сестрица помешала. Говорила я ей: сиди тихо, чтобы не случилось, да не послушалась она. Когда меня, боров варяжский на стол для потехи кинул, с ножом на него бросилась...
– Убили?
Яра потупила взор и промолчала.
– Сама-то, как ушла?
– Ушла... Зубы хряку выбила, когда он глаза от услады закатил, и убежала.
– Заговорить кровь надо, а то истечешь.
– Я не умею.
– Кровь унять, - не любого отнять. Помогу.
Бранка возвела руки к небу, сделала оборот вокруг себя, потом, вокруг Ярославы и начала:
– Бабки-шептуньи, старые ведуньи! Соберитесь в густой лес! Словно на насест! Наложите шепота на девичьи уста! Укажите солнцу - печь! Воде - течь! – Ярославе рану зажать, кровушку унять.
От слов женщины, в тихом лесу повеяло свежим ветром. Макушки деревьев чуть накренились, будто и вправду на них кто-то сел.
– Возьми в правую руку Матушку Землю, положи в лоно и зажми, – Бранка села рядом, – сильно зажми.
Яра набрала в ладонь сухой земли и приложила. Зажимая руку ногами, она поморщилась от боли.
– Три раза молви на выдохе и плюй через левое плечо. Смотри, остановишься, кровь пойдет еще больше. Готова?
– Готова?
– Повторяй за мной, слово в слово!
Девушка кивнула.
- Дерн дерись. Земля крепись. А ты, кровь-руда, уймись!
– Дерн дерись. Земля крепись. А ты, кровь-руда, уймись! – трижды, повторила девушка и плюнула через левое плечо.
– Ты посиди пока, не двигайся, а я сейчас.
Бранка вскочила на ноги и, немного подумав, уверенно направилась на просвет, в сторону поляны. Вскоре, она вернулась с охапкой разных трав.
Раскладывая их по кучкам, женщина проговорила:
– Это мы потом заварим. Это надо высушить. А вот, это сразу можно, – она протянула Яре цветок с небольшими белыми цветами. – Кислица. Хорошенько разжуй и обложи нутро. Она и боль уймет, и семя норманнское вытравит.
Ярослава размяла траву и сунула в рот. Сплевывая в ладонь, кислую, зеленую кашицу, она спросила:
– А если не вытравит?
– То, Роженицам решать! Лада просто так дите не дает. А коль понесешь, так тому и быть!
– Дите, норманнское будет.
– Полно, Ярослава! Наше дите! Твое, – мое! Бабок-шептуний. Коль мальчик, – леса могучего. Девочка, – речки быстроногой. Ведь ты, лоно детородное и водой умывала, и землей почивала. Коль Роженицам угодно станет, понесешь и от гороху, и от пыльцы цветочной.
Бранка разорвала на лоскуты остатки рубахи Ярославы, положила на них лечебные травы и подала.
– На вот, обвяжись, да надевай рубаху. В ней мужской дух, он согреет тебя.
– А ты, как же?
– Меня солнышко обласкает.
Ярослава безропотно подчинилась Бранке. Эта женщина в мужских штанах, с льющимися, пышными волосами рыжеватого цвета по обнаженному сильному торсу, сама была похожа на Ладу-Берегиню. Ее красиво-распахнутые глаза имели завораживающую, магическую власть. Рядом с ней было спокойно и уютно. Яра почувствовала себя девочкой в теплых объятиях матери.
– Бранка, ты не Берегиня? – спросила она, одевшись.
– Я огнищанка Бранка, из рода Волохатого! – засмеялась та. – Не бойся, я из крови и плоти. Пошли, а то уже полдень. У меня детишки голодные.
Услышав о детях, Яра успокоилась, начиная верить в то, что ее спасительница не богиня, а простая женщина.
– Много их у тебя?
– Много! Точно не считала, но десятка два наверно.
Ярослава вновь остановилась в оторопи.
– Десятка два!?
– Ну, да!.. Мы с Красиней, - сестрой любого моего, их в городище собрали. Да, от полона киевлян да норманнов спрятали... Чего стоишь? Пошли.
Ярослава с Бранкой, до землянки в дубовом бору, добрались быстро. Пока готовились три жирных зайца, любопытная детвора окружила нового человека, познавая его как часть большого и еще неизвестного мира.
Накормив детей, взрослые сами сели трапезничать. Маленькая девочка, не желая расставаться с Ярой, взобралась к ней на колени и уснула.
– Смотри, как она к тебе приросла, – засмеялась Бранка.
– Пусть, она мне не мешает, – ответила та, беря ложкой похлебку из общего котла.
– Стало быть, ты из Вручия? – спросил ее Славич.
– Из него.
– Норманны лютуют?
– Лютуют. С одного края они, киевляне – с другого. Еще неизвестно, кто хуже. Земля стоном полнится. Один князь Ярополк, с дружиной, особняком стоит. Не участвует, но и не перечит. Гридни его, – Олега спрашивают. Ни мертвого, ни живого отыскать не могут.
Услышав о князе Олеге, Скол всполошился.
– Во рве, он! Лежит под трупами. Я видел, как князь туда упал. Столкнули его с моста в суматохе.
– Надо бы оповестить Ярополка. Негоже князю под водой гнить, собой рыбу кормить, – вздохнул Славич.
– Гоже! Негоже! Пока киевский князь там, древлянину во Вручий хода нет! – ответила Красиня и, вопросительно посмотрев на изгоя, добавила: – Полон множить?
– То верно. Но, верно и то, что Ярополк с места не двинется, пока брата не отыщет, – ответил Славич, смотря на Скола. – Стоять в городище, останутся и норманны с киевлянами. Опоганив город, они примутся за округу. Станут рыскать по огневищам.
– Стало быть, надо идти? – спросил Скол.
– Тебе решать. Коль поедешь, - к Вышате обратись. Он укажет, как с князем встретиться.
– Бранка, седлай коня.
– Может, завтра утром? – жалобно спросила Красиня. Понимая, необходимость, – ожидая именно такой ответ от брата, - услышав его, она заплакала.
Девочка, на коленях Ярославы, проснулась и зашарила ручками по ее рубахе, ища грудь. Из глаз девушки, тоже брызнули слезы.
– Молоко ей надо. Иначе помрет.
– В лесу лосиху с лосенком видела. Попробуем завтра поймать, – ответила Бранка.
Встав от костра, она пошла седлать коня Скола. Только по необычно медленному шагу женщины, можно было заметить тяжесть ее волнения за любимого.
Печальным взором, провожая Скола на верную смерть или неволю, Бранка прошептала:
– Одолень-трава, помоги любому одолеть невзгоду.