- О, великий Амахраспанд, эта девушка совершила великий грех! Она украла мою лошадь, свидетелей много. Пусть твой праведный суд накажет ее за ее проступок! – умолял нетипичный для арабской национальности мужчина, который пострадал больше морально, нежели материально от этой наглой девчонки. Он был вынужден обратиться за правосудием к начальнику каравана, хотя тот был другой религии.
Сидящий в раскинутом шатре для обеденной трапезы старец, находился у священного огня в окружении нескольких десятков мужчин, которые могли бы испепелить жалкую рыжую девушку, которая притупила взгляд, медленно поднял руку:
- По древнему мусульманскому закону ей бы отрубили руку, как любому вору. И это было бы правильно… поскольку вор должен получить наказание. Но, - размышлял находящийся в неподвижном состоянии на коврике для молитв старейшина в иссиня белом одеянии и опоясывающей его многонитчатой веревочкой, – Но наш вердикт будет другим.
Ничего не понимающая Надэль потеряла свою воинственность и, не скрывая своего горя по поводу своей скорой гибели или еще чего похуже, расплакалась как самая обычная девчонка. Та женщина в чадре, которая была на месте преступления Надэль со своим мужем, нахмурилась, глядя на раскаяние воришки, и сказала что-то ему на ухо.
Сердца многих сжались, ведь перед ними была юная девушка, едва вышедшая из периода детства и отрочества. Сам хозяин коня сжалился над ней, обратившись к старейшине с просьбой:
- Хорошо, я не буду настаивать на жестких мерах наказания. Это ребенок, да к тому же и женщина. Может быть, можно будет как-то смягчить наказание? – Марек сильно рисковал, жалея «врага».
Один темнобородый мужчина подошел и шепнул что-то старейшине. Другие же закричали на Марека и Надэль и взывали к святому для них человеку с мольбой о ее наказании, иначе воровство войдет у нее в привычку. Недоверие к христианам сохранялось даже среди тех, кто шел к живому воплощению Аша-Вахишта (Лучшей Правде), как они называли того, кто явился старейшине во сне и позвал его в путь на север.
Темнобородый красивый пятидесятилетний мужчина с широкими бровями и высоким лбом опять что-то шепнул старейшине. Тот внимательно выслушал и, раздумав, сказал, тогда как собравшиеся примолкли:
- Мы подождем с наказанием. Мы идем к христианину. Если мы накажем ее по всей строгости закона сейчас, то, вряд ли это будет правильно. Он подумает, что наши законы чрезмерно жестоки. Она христианка, так пусть же он сам будет производить суд над ней. Мы подарим ему эту девушку, пусть делает с ней, что ему будет угодно. Решение принято.
- О, мудрый Амахраспанд, ты великолепно разрешил это противоречие! – с радостью, любезностью и бескрайним уважением сказал владелец коня, похожий на славянина, Абдаллах Марек и улыбнулся, оглянувшись на свою любимую жену Фатим. Та была осчастливлена решением суда, потому что ей очень понравилась девчушка.
Именно она, жена Марека, прекрасная турчанка Хадиджа Фатим, и «озвучила» все это ни слова не понимающей девушке. Фатим сразу же проявила к ней снисхождение и симпатию. Благородная Фатим была прекраснее всех женщин, что встречались на пути Надэль, это был символ чистоты, одухотворенности, семейственности и благородства. Фатим была очень образована, знала новоанглийский язык, за что была любима Надэлью вдвое больше. Чернобровая турчанка взяла ее к себе, в свои шатры и сажала с собой за стол, в общем, обращалась не как к пленнице, а как к гостье. Оказалось, что мусульманская семья Фатим пристала к каравану зороастрийцев лишь на время, для безопасности в пути, который пролегал через границу Юго-Востока, в Боснию, родину ее мужа, Марека. По закону ее собственной родины, мусульманского Горе-Горья, куда давным-давно переехал из Турции ее отец, которое в очередной раз было объято кровопролитной войной, Надэль Ева могла получить гораздо большее наказание. По словам Фатим, ее бы непременно наказали по всей строгости шариата, совсем не так, как это сделал старейшина зороастрийцев.
- Фатим, если бы не ты – мне бы уже не жить! – с радостью обнимала Надэль чудесную женщину, которая была на восемь лет старше нее, имела двоих детей и ждала третьего. Внешне светловолосая Надэль и образец чистой восточной красоты Фатим были настолько не похожи, что казались полной противоположностью друг друга. Но внутренне они очень уважительно относились друг к другу, этому способствовал и неизменный интерес к истории и религии, жизненному устройству их народов.
- Ты хорошая девушка. Если захочет Аллах, то Правдивый христианин пожалеет тебя. Только никогда не делай так больше. Можно было бы просто попросить нас о помощи! Никогда не надо воровать, когда можно попросить!
Сегодня, с интересом наблюдая за неумело перебирающей чечевицу для ужина девушкой, Фатим вспоминала свои подростковые годы, когда тайком от отца она учила новоанглийский и мечтала об языковой практике…