Когда незнакомая молодая девушка с ярко-рыжей копной волнистых волос и немного авантюрным видом вошла в пределы поселка «лесных» людей, никто не встретился ей на пути. «У них сиеста!» - догадалась она по палящему солнцу, стоявшему в зените и безмолвным дремотным полуземлянкам-полудомам.
Движимая своей миссией, которую она сама возложила на свои плечи, Надэль пришла к «лесным» по нескольким веским причинам. Во-первых, ей было необходимо собрать хоть какую-то команду, с которой можно было добраться до Мамона, во-вторых, увидеть и постараться стать ученицей легендарного отшельника – мудреца-хранителя восточных единоборств, из далекой китайской провинции Юго-Востока. В-третьих, среди «лесных» были товарищи ее деда и бабушки, здесь все было родное для девушки, пребывающей в растерянных чувствах, которая едва представляла, что ее ждет в ближайшем будущем.
В–последних, ей нужно было немного прийти в себя, отдохнуть и привести свои мысли в порядок, забыть о глупом мальчишке и продумать план мести, который никак не составлялся в ее голове…
Она вышла на опушку небольшого леса на самой дальней окраине индустриального города Киплинг-тауна.
Интересные высокие деревья с миллиардами тоненьких иголочек привлекли ее внимание.
«Что же это за деревья такие?» - задавалась вопросом Надэль, находя целый десяток неизвестных ей зеленых видов.
Центральная улица селения «лесных» начиналась здесь с залитой солнцем абсолютно круглой полянки, которая была местом встречи населения поселка с лидерами общественного мнения, которых избирали раз в два месяца. Надо сказать, что «лесные» излишне увлекались демократическими играми и диспутами. Любимым же развлечением для них были выборы «депутатов» в поселковый совет. Интеллектуально подкованные люди неохотно занимались сельским хозяйством, постепенно тратя накопленные в былые времена деньги, покупая все многообразие плодов и ягод у своих соседей лимитов, которые, напротив, великолепно справлялись с садоводческой и агро-работой, ставя овощезаготовку на поток. Особой статьей прибыли одних и трат других было самогоноварение и спиртопроизводство, которые у лимитов расцвели за считанные годы. «Лесные» люди, которые были основными потребителями спиртосодержащих напитков, с удовольствием потребляли большую часть того, что варили селяне. Иногда класс интеллигентов полностью переходил на этот стратегический продукт. Когда-то они отказывались потреблять спирт и водку, брезгуя ими и употребляя исключительно многозвездный коньяк. Эта дурная, элитарная привычка, которая заразила «лесных» людей в пору их процветания, вследствие последующего массового обнищания населения, была заменена на потребление неочищенного спирта.
Председатель же ввел моду на обычный самогон, самое дешевое средство утихомирить свою совесть и притупить боль.
Если когда-то существовала киплингтаунская поговорка: «Скажи, что ты пьешь и я скажу, кто ты», так как было определенное четкое разделение - лимиты пили самогон и водку, «лесные» - коньяк и вино, то теперь различия не только в плане напитков, но и в плане образования, воспитания и финансовой стабильности постепенно стирались…
Надэль собственным носом почувствовала это, когда зашла в спящий поселок, пребывающий в стойком облаке алкогольных паров. Недалеко от центральной опушки прямо на дороге лежал пьяный человек в интеллигентских очечках, который, видимо, не смог дойти до дома в таком состоянии и уснул тут же, на веселой весенней травке.
Девочка подошла поближе, бледное «книжное» лицо молодого человека потрясло ее сознание. Она не стала будить его со своими расспросами. Только вздохнула над ним и накрыла его светлую голову той газетой, которую он держал в руках, чтобы тот не получил солнечного удара.
По рассказам своей революционной бабушки Рэве, внучка помнила, что помочь ей может только бывшая команда ее деда Джимми Корнблюма. Только вот остался кто-то в живых из этой команды - этого она не знала.
Шагая по улице, Надэль увидела теперешнюю жизнь «лесных» такой, какая она была. Отблеск былой славы, почета и финансового благополучия уже облупился с домов-полуземлянок. Люди, спавшие с открытыми окнами, выглядели очень странно – в их одеждах сочетались кураж и нищета одновременно. Так на старом и поношенном неряшливом женском платье можно было увидеть драгоценную брошь, стоимость которой превышала цену всего скарба ее семьи вместе взятого. «Блеск и нищета» наполнили существование среднего класса, который звался «лесными» людьми.
Они не хотели прощаться со своим прекрасным прошлым, не хотели продавать реликвии, тратили оставшиеся сбережения, чтобы учить детей, доставать через третьи руки оставшиеся книги, писать их самостоятельно. Многие из них все еще не понимали, что значит жить для себя и своих насущных житейских нужд. Их тянуло к красоте и небу. Но достигнуть оторванности от материальной жизни, можно только имея хоть какой-нибудь продовольственный минимум. Потому, многие люди, впадая в кармическую бесконечность второ- и третьестепенных дел, не могли производить те решающие действия, которые требовали их собственные души. «Лесные» стали убоги и оказались не нужны… Это в то же самое время, как в сотнях мегалополисов не было ни высококлассных музыкантов, ни ученых, ни писателей, ни художников. Не было ничего, чтобы подпитывало художественный флер жизни простого человека. Такая глобальная дисгармония приводила к тому, что интеллигенция пропивала свой талант, а все остальные погибали от однообразия и скучности жизни. Жизни без настоящего искусства, без науки, без образования, без настоящей политики.
Трудно сказать, кто явился первопричиной такого разлада в обществе. Но смышленая девушка начала догадываться, кто виноват и что делать…