Доброжелательный официант принес очередную заказанную чашечку кофе, поставив ее напротив моей собеседницы. Свежий горячий напиток пахнул ярким букетом ароматов далекой жаркой страны, соединяясь в двухголосное пение с едким дымом чистого табака.
Спокойная ненавязчивая мелодия, звучавшая в кафе сменилась скрипучим голосом, старательно выводящим причудливые звуки, стилизованные обработкой современной электронной музыки. Галдеж посетителей на минуту затих, столкнувшись с чем-то необычным, погружаясь в открывшуюся пустоту, отбросив недавнее сопротивление ума, который, справившись с наваждением, быстро вернулся в привычную суету.
Моя собеседница улыбнулась, сделав глубокую затяжку, отхлебнув небольшой глоток крепкого бодрящего напитка.
- Это икаросы, - пояснила она, указывая жестом руки, с зажатой между пальцами сигаретой, на пространство, откуда донесся звук, - Это песни Духов, которые шаман поет на церемониях, открывая пространство для вовлеченных с помощью силы растения в действие, оберегая от вредных воздействий, помогая пройти все препятствия на пути этого необычного путешествия.
- Да, я что-то слышала об этом, - отозвалась я, - пение притягательно необычное, услышав однажды, пытаешься найти его отзвуки в каждой мелодии.
Она молча кивнула, согласившись с моими словами, затушив докуренную самокрутку.
- Кстати, табак тоже помогает создать специальное пространство и необходимую атмосферу в путешествии к самому себе. Он также является растением силы, - добавила она, аккуратно укладывая принадлежности для курения в расшитый холщевый мешочек, - отношение к нему должно быть соответствующее, тогда он может стать ускорителем, подхватывающим дух человека на крыльях намерения.
- Мне кажется, я это чувствую, - отозвалась я, - как с каждой затяжкой я погружаюсь все глубже и глубже к центру себя настоящей.
- Да. Шаманы, наряду с икаросами, всегда используют табак на церемониях, очищая пространство, призывая духов, вдувая с его помощью потерянные души и силы в участников путешествия по необычной реальности.
- А с чего у тебя началось знакомство с подобного рода вещами? – поинтересовалась я, налив себе в чашку остывший чай, который я практически не тронула.
- С моего бывшего мужа, - ответила она, взяв со стола маленькую чашечку капучино, наслаждаясь, вдыхая его терпкий аромат.
- Он тоже интересуется эзотерическими знаниями? - оживилась я, немного удивившись.
- Да брось ты! - рассмеялась она, поставив чашку на место, - Он на дух не переносит ничего такого. Просто он оказался жизненно важным и крайне необходимым учителем жизни, который так согнул мою внутреннюю пружину, что, достигнув своего предела, она смогла распрямиться во всю длину несгибаемого сильного духа.
«Все началось в тот момент, - поудобнее устроившись на деревянном стуле с чашкой крепкого горячего кофе, дымящегося легкой прозрачной дымкой, источающей божественный аромат, разносящийся по всему кафетерию, начала она свой рассказ, - когда я в первый раз увидела своего будущего мужа, на тот момент состоявшего в продолжительных отношениях, имевшего за плечами брак и ребенка, и сказала себе, что этот мужчина мой. Как только я заявила на него свои права, моя личность испарилась, я полностью растворилась в нем, его желаниях, стремлениях, образе жизни, делая все возможное и невозможное, чтобы ему понравится.
Поначалу все шло замечательно. Мне казалось, что лучше быть не может. У меня был любящий муж, на тот момент родилась долгожданная дочь, я купалась в роскоши, путешествуя по миру, меняя машины, одеваясь в Париже и Милане, но с каждым годом мне становилось все невыносимее, я чувствовала себя все более и более опустошенной.
На тот момент мы имели превосходный дом в Испании. Мне казалось, что, если мы переедем на первую ближайшую к морю линию, жизнь наладится и снова обретет смысл. Вдобавок я узнала, что беременна вторым ребенком. Мы переехали, и мой мир рухнул, опрокинув все с ног на голову. Я была мрачнее тучи, недовольствам не было конца, в ответ на мое поведение злился муж, крича на меня так, что еще чуть-чуть и стекла полетели бы из окон.
Как говорится, беда не приходит одна, у дочери обнаружили диабет, муж обанкротился и вдарился в бега, оставив меня одну уже с двумя детьми дожидаться у моря погоды в тесной московской квартире.
Как-то вечером, уложив детей спать, сидя на кухне, я задалась себе вопросом – за что мне все это. Я вспоминала свою жизнь, отношения с матерью, с которой я до сих пор не могла найти общий язык, с сестрой, которую я обвиняла в том, что та украла у меня материнскую любовь. Передо мной пробежали школьные годы, институтские друзья, мой образ передовика и лучшей из лучших, который я старательно выковывала потом и кровью, чтобы заслужить любовь. На меня нахлынуло нестерпимое чувство вины, усилив детские переживания, заставив почувствовать великой грешницей, виноватой во всем, что случалось со всеми, попадавшими в мой мир.
И тогда на почве самобичевания я нашла себя в религии, честно соблюдая посты, отбивая поклоны в церкви, периодически обращаясь за помощью в душевных терзаниях к духовному наставнику, исповедуясь в грехах и своих переживаниях. Я не скупилась на благотворительные цели, таская с собой по монастырям детей, думая, что так они будут ближе к Богу на небесах, не имея Бога в душе и собственном доме.
В скором времени вернулся муж. Я была безумно счастлива, не заметив случившейся в нем перемены. Мы обвенчались, я хотела снова подарить ему себя, на что он посмеялся, приглашая быть третьей. В скором времени я согласилась и на это, думая, что так я буду везде рядом с ним. Сладкая жизнь обернулась своей горькой стороной, обмазавшей с ног до головы липкой грязью.
Я делала то, что он хотел, он же запрещал мне любое самостоятельное действие. По ночам я училась, получая второе образование в архитектурном, он не разрешал мне менять летнюю резину, чтобы я не смогла выезжать из дома. Я долго терпела, продолжая его любить, или не желая отпустить то, что, как мне казалось, принадлежит мне по заявленному мной праву».
Она снова достала холщевый мешочек с вышивкой, быстро скрутив сигарету, затянулась, погрузившись в молчаливое созерцание рисунка.
- Красивый узор, - сказала я, притягивая мешочек поближе, чтобы рассмотреть причудливую вышивку.
- Да, очень, - отозвалась она, - Он дает мне силу, напитывая энергией таинственных шипибо.
- А кто это? – спросила я, проводя пальцем по выпуклым линиям мягкого рисунка.
- Это небольшой древний народ, населяющий амазонскую сельву на территории Перу. Они хранят дух матери всех растений, почитая древние традиции своих предков, которые гармонично вплетаются в их повседневную жизнь.
- Этот простой мешочек, - продолжила она, - кусочек души шипибо, который помогает мне сохранять атмосферу безмятежного духа внутри себя.
Я внимательно пригляделась, обнаружив в замысловатом узоре бесконечные линии, переплетающиеся в причудливые фигуры, тянущиеся по всему пространству маленького кусочка материи.
- Интересная вышивка, - заметила я, - это что-то значит?
- Конечно, - многозначительно ответила она, погрузившись в немое общение с духом табака.
Мои мысли растворились в созерцании, увлекаясь изгибами замысловатого рисунка. Чай давно остыл, оставляя зеленоватый налет, извивающийся кольцом по внутреннему пространству белоснежной фарфоровой чашки. Неожиданно я осознала себя в темном открытом помещении, пропитанным едким дымом табака и резким кисловатым вкусом. На улице стрекотали, как мне показалось, кузнечики или саранча, синхронно в унисон отстукивая свою песню. Легкий ночной ветерок освежил душное пространство, проветрив легкие, отекшие от влажного воздуха.
В центре комнаты сидел человек в светлом одеянии, испещренном какими-то непонятными рисунками. На голове у него была шапочка, расписанная теми же иероглифами. Он монотонно раскачивался взад и вперед, окуривая помещение из специальной деревянной трубки, вырезанной в форме змеи и покрытой темной краской. В другой его руке был сосуд, наполненный болотного цвета жидкостью, в который он то и дело вдувал табачный дым. Время от времени от напевал красивые песни, заставляющие замирать окружающее пространство, вслушиваясь в их завораживающее звучание.
Я забыла о страхе и села поближе, чтобы утонуть в его пении и улететь на крыльях духа табака, окутавшего меня с головы до ног, проникая внутрь моего существа. Он обернулся, увидев меня, и направил порцию табачного дыма прямо в лицо, от чего я очнулась, уставившись, поначалу не понимая, где нахожусь, на свою собеседницу в кафе, которая вдувала одну за другой порции дыма в мое лицо. Я поморщилась, еле сдержав чихание. Она улыбнулась, затушив недокуренную скрученную вручную сигарету.
«В тот момент, - продолжила она свой рассказ, - я решила поставить точку и уйти, оказавшись на самом дне социальной ямы, пытаясь выжить вместе с двумя детьми на скромное обеспечение мужа в 500$. На дворе стояла зима, от холода которой я согревалась коньяком по утрам, пичкая себя антидепрессантами в течение дня, думая над тем, как жить дальше.
К счастью для меня, и к несчастью для сестры, она тоже на тот момент развелась со своим мужем, и мы жили с ней вдвоем с тремя детьми, весь день проводя в постели, захлебываясь слезами депрессии, и по очереди готовя еду для наших детей.
В какой-то момент я поняла, что полностью разрушила свою жизнь, что хуже быть уже не может. Добравшись до самого дна, мой дух, будучи на краю пропасти, сопротивляясь и ломаясь, день за днем стал искать способ, чтобы выбраться из невыносимой давящей своей безысходностью ситуации.
Мне стали встречаться люди, которые пытались объяснить психологическую подоплеку моих проблем. Я делала вид, что не слушала их, не верила, демонстративно пуская дым дешевых сигарет в лицо, зовя их снова, как только оставалась одна наедине со своей депрессией. Я стала посещать различные семинары, познакомившись с таинственным человеком, назвавшим себя знатоком растений силы, энергия которых провела меня через опыт смерти.
Я осознала себя как ничто, великую пустоту, в которой ничего нет, и не за что зацепиться, чтобы оправдать свои слезы. Я полностью исчезла, растворилась, купаясь в океане энергии, присутствуя в каждой его капельке. Я ничего не чувствовала, но в тоже время я была наполнена блаженством. И тогда я поняла, насколько иллюзорен был весь мой мир, который я изо всех сил пыталась удержать, наполняя его эфемерными желаниями, материальными предметами, множеством знакомых, чтобы создать иллюзию его существования. Более того, меня, кто все это делал, соорудив уродливую конструкцию, тоже не было, не существовало желаний как таковых, поскольку я уже имела в себе все, что было необходимо. Я смеялась и плакала, потешаясь над своей серьезностью в решении жизненных проблем, которые выглядят словно простынки, сбрасываемые легким движением руки. Я восхищалась поразившим меня откровениям, открывшим мне глаза, заставив взглянуть на мир под другим углом зрения из целостного своего существа. И тогда я поняла, что разрушения закончились, и мой путь только начался, вернее, я осознала, что все уже есть в точке моего присутствия и полного погружения в бытие.
Я пришла домой полная решимости и радужных надежд, пообещав себе, что скоро я встречу Учителя. Я чувствовала, что готова, что мне это нужно, что хочу занырнуть глубже в свой дух, почувствовать безусловную любовь, которую я так тщетно и долго искала всю жизнь».
Неожиданно зазвонил телефон, мигом разогнав нарисованные воображением образы. Она ответила на звонок, попросила счет, извинившись передо мной, что ей нужно идти. Я поблагодарила ее за откровенность и рассказанную историю жизни, оставаясь в плену своих мыслей, пытаясь понять дальнейшее развитие событий, словно это могло дать мне ответ на собственные вопросы.
- Слушай, - обратилась она ко мне, уже на выходе, - в следующие выходные мы собираемся организовать встречу с человеком, который знаком с традицией шипибо. Он провел ни один год, взаимодействуя с духом матери растений. Он устроит для нас церемонии.
Я уставилась на нее, лихорадочно собирая в голове взбудораженные мысли.
- Да я ничего об этом не знаю, - начала сомневаться я, - Я действительно могу принять участи?
- Я тебя приглашаю, - твердо произнесла она.
- Ну, - протянула я, - мне нужно подумать… я не знаю, что это… смогу ли я… готова ли, - оправдывалась я, запинаясь.
Она подошла ко мне вплотную и пристально посмотрела в глаза.
- Ты же понимаешь, - стала объяснять она, - боится твой ум, который не хочет терять контроль и передавать бразды правления сознанию.
- Ну да, я понимаю, - пробормотала я, - но все же…
Она порылась в своей сумке, достав оттуда плотный потрепанный блокнотик с обсыпанным золотым тиснением.
- Вот возьми, - протянула она его мне, - Это мой дневник.
- Но я не могу.., - стала протестовать я.
- Здесь я описывала свои опыты и впечатления от них, - не слушая моих отговорок, вручила она мне свой блокнот, - Это тебе поможет понять и принять правильное решение.
Я еще раз поблагодарила ее, нерешительно теребя в руках ее дневник, наблюдая, как она исчезала за стеклянными дверями уютного кафе. Я расплатилась за свой так и не допитый чай, бережно положила небольшой, но увесистый блокнот к себе в сумку и вышла на улицу.