Третья байка.
-Скажи мне, - в интонации столетней старухи появилась живое любопытство, - который теперь час? Надя ответила. Сима заулыбалась и энергично потянулась, выгнула спину, не оставляя инвалидного кресла, но играя каждым позвонком.
Было заметно, что она чему-то радуется.
- Тебе ещё сорок пять минут работать! Целый урок! Расскажи что-нибудь ещё! Чувствую, как молодею от историй про школу!
-Молодейте на здоровье! – сиделка подобрала расплывшуюся по лицу улыбку, взглянула на часы, сопоставляя объём повествования с лимитом времени, и начала неспешно.
***
- В двадцатых числах августа, навалявшись вдоволь на пицундском галечном пляже, мы с подругой явились к заведующему ГорОНО курортного рая. Вошли в его кабинет, а он даже головы на нас не поднял: читал какие-то важные бумаги.
- Говорят, вам нужны... учителя литературы... и русского языка, - после самой трудной первой фразы выложили на стол два диплома: синий и красный.
Мужчина в изумлении уставился на нас. Мы – на него. Горбоносый и пышноусый, он был живым воплощением, копией вождя, чей портрет висел над его головой. Только одет по-летнему, без кителя.
Казалось, из его прищуренных глаз исходят рентгеновские лучи, он изучает нас, видит насквозь.
Поджилки задрожали. А если он спросит, кто говорит, что Гагре нужны учителя?
Откуда это стало нам известно? Я чувствовала: не смогу соврать. Признаться, что говорили об этом бармен Зурик и Гурам-шашлычник тоже не солидно. К счастью, он спросил про трудовые книжки.
-У нас их пока нет!
-Молодые специалисты в бегах от распределения,- в его голосе появились покровительственные интонации. - Надо помогать молодым! Молодёжь – наша смена! Произнося эти слова, он раскрыл корочки дипломов, оценил и сделал выводы.
-В России учились! Значит, говорите без акцента, писать умеете без ошибок… у нас с этим пока напряжённо.
Мы успели подметить, что на завтрак покупаем "перашки", а на обед "щибуреки". Сам мужчина говорил грамматически правильно, но слащавый голос искажал звуки речи до полного совпадения с фонограммами выступлений "отца народов". Выглядело это всё пародийно и могло быть смешным, если бы не становилось страшно! Мы убегали из России от обязаловки распределения. Он понимал расклад. В его руках была наша судьба.
- Дэвушка с красным дипломом останется в Гаграх! В образцово-показательной школе! Дэвушка с синим дипломом будет работать за чертой города Гагра!
Он вызвал секретаря.
- Манана! Соедини срочно со Второй школой!
Девушка пять раз крутанула телефонный диск и, когда на другом конце провода отозвались, отчеканила по-русски: "С вами будет говорить товарищ Качуберия!"
С директором городской школы разговор он вёл по-грузински.
Повесив трубку, тяжело вздохнул и велел нам немедленно
явиться в эту Вторую школу, а потом поехать ещё в одну. Её название чёткими печатными буквами заведующий написал для нас на листочке. Обещал предупредить директора.
Городская школа встретила простором вестибюля с театральной люстрой под высоким лепным потолком, прохладой беломраморных лестничных маршей. Мы застыли, подавленные архитектурным великолепием здания, приспособленного под школу.
Это был дворец. Строил его принц Ольденбургский.
По парадной лестнице спустилась невысокая и полностью усохшая женщина в чёрном – директор. Чёрными были лакированные туфли-лодочки, чулки, платье, платок и даже бусы. Она бегло взглянула на нас и вяло поинтересовалась, кто из нас с красным дипломом. Я стала ей неинтересна. Красный диплом был у подруги Зины.
Сегодня про неё сказали бы: фотомодель! Ноги от зубов! Тогда это было по-другому. Женщина в чёрном скользнула взглядом по моей подруге, как по Колонне Нельсона,оценила сверху донизу и уставилась в пол. Она говорила по-русски с выразительностью старательной участницы драмкружка и сильным грузинским акцентом.
- В нашей школе учатся дети 26-ти национальностей! Все педагоги имеют красные дипломы! Учитель обязан быть для учеников, если не идеалом, то образцом для подражания. Всё у него должно быть продумано: от длины юбки до длины ногтей!
Эхо разносило по этажам дворца протяжные гласные звуки её сопрано. Стало ясно: нас вежливо забраковали.
К счастью, в другой школе обе мы устроились. Начался учебный год. Работа увлекла. Всё складывалось удачно, но я стала замечать: у Зины пропадает уверенность в себе. Она привыкла быть отличницей, а тут такой щелчок по самолюбию! Комплекс неполноценности вызревал, как гнойный фурункул. Я хотела помочь подруге, но не знала, как.
На очередном городском "Методическом объединении словесников" потребовали посещать уроки коллег. Я, не ломая голову, выбрала школу, в которой хотела бы увидеть урок. Так бывает: необходимо узнать, кто занимает место, на котором могла бы оказаться ты или твоя подруга.
Учителя литературы – Шалву Георгиевича – предупредила за неделю. Согласовали день, тему урока, и я пришла к нему в восьмой класс на "Биографию А.С. Пушкина".
Дворцовые анфилады школы напоминали мне Царскосельский Лицей, восьмиклассники – лицеистов. Шалва Георгиевич, человек приятный, мягкий и доброжелательный, работал во Второй школе больше десяти лет и слыл строгим, требовательным к ученикам педагогом.
Я вошла в класс. На доске – портрет поэта работы Кипренского и знаменитые слова А. Твардовского: "У каждого из нас - свой Пушкин, остающийся одним для всех". Шалва воспользовался рекомендациями из последнего номера "Литературы в школе".
Урок построил грамотно, использовал ТСО( технические средства обучения). Это служило одним из критериев оценки урока.
Всё было правильно, а тяжёлый грузинский акцент учителя русской словесности я уже научилась воспринимать как неизбежный. На белую стенку проецировались слайды, стихи поэта звучали в грамзаписи. "Памятником" с пластинки Шалва и завершил урок, но до звонка осталось шесть минут.
Учитель написал на доске домашнее задание с указанием страниц в учебнике. Велел переписать в дневник. Проверил, все ли записали. Прошёлся между рядами. Ученики быстро и бесшумно выполняли все требования.
Осталось ещё три минуты. Учитель предложил открыть книгу и посмотреть иллюстрации. Дисциплина идеальная – тишина полнейшая! И тут этот Шалва обратился к классу:
- Возможно, есть вопросы? Задавайте!
Похожий на Дельвига мальчик поднял руку. Учитель поинтересовался, что ему неясно.
-Тут написано: Пушкин родился 26 мая ( 6 июня) 1799 года.
Когда же он родился?
Шалва замер от неожиданности, потом окинул класс мудрым взглядом и эмоционально, без конспекта, заговорил.
- Очень хороший вопрос ты задал, Гиви! Умный вопрос! Важный вопрос! Дело в том, что учёный мир до сих пор спорит, когда родился Пушкин!
Мнения разделились. Половина учёных считает – 26 мая, а другая половина не сдаётся, говорит:" Нет! Пушкин родился 6 июня!"
Давно спорят, а доказать ничего не могут! Свидетелей нет! - запоздалый школьный звонок на этот раз никого не выручил.