На следующий же день, отважившись спросить про легендарного Сифу, который был для нее очень интересен, Надэль обратилась к Родриго, который уже не выпускал из рук восхитительную талию немного смягчившейся Мауриньи. Он предложил Надэль остаться у них на все то время, пока девушке будет необходимо. Надэль искренне обрадовалась тому, что ей не придется принимать решения быстро, будет время подумать и, конечно, поучиться у мудреца, если тот согласится. Родриго и Мауринья очень удивились такому странному желанию девушки.
- Ты же женщина! – негодовал Родриго, - зачем тебе это?
- Ее надо выдать замуж. Все глупости быстро пройдут, - на португальском диалекте с сильным акцентом высказалась молодая жена, и теперь уже с неприкрытым недовольством смотрела на Надэль.
- Пожалуйста, помогите мне… - эти слова при других обстоятельствах было не вытянуть из Надэль клещами.
Сердце Родриго было тронуто:
- Я провожу тебя, детка. Это в километрах пяти от нас. Ты хочешь идти прямо сейчас? – спросил он девушку.
Мауринья широко раскрыла изумленные шоколадные глаза:
- Ты ни куда не пойдешь! – Надэль не поняла смысла португальского наречия, но легко поняла смысл высказывания жены.
- Спасибо, Родриго, я пойду одна. Только получше разъясни, куда идти? - попросила Надэль, понимая, что долго здесь прожить ей будет невозможно в виду обоюдоострой ревности супругов.
- Вечно ты встреваешь, Мавра! Я не понимаю, что здесь такого, что я провожу эту девушку, внучку моего друга! – престарелый дон-жуан вдруг припомнил, что «ласковое слово и кошке приятно», - Моя красавица! Ну что ты?
Молодая женщина довольно потупила взгляд и улыбнулась. Мягкие интонации хрипловатого сильного голоса ее неуемного мужа действовали на нее гипнотически. «Змеючка утихла, но это ненадолго… Пойти даже никуда нельзя!» - вслух же буробородый Родриго рассказал Надэль о том, как пройти к Сифу, а так же снабдил ее несколькими необходимыми сведениями и парами фраз, которые были необходимы для первоначального общения с китайцем.
С легким рюкзачком, полным надежд и грез о будущем великом бойце Надэль Еве, девушка–полузаготовка отправилась к тому, которого в селении называли по-разному: то Эр-лун*, то Юань-ши*, Надэль же было известно имя Шэнь-дэ*. Через небольшую рощу, которую пересекла при входе в город, после километра безлюдной дороги, проходящей по голой степи, она увидела небольшую рощицу, которая, как будто бы была окутана энергетическими потоками, которые говорили человеку с интуицией «Не входи, убьет!»
«Не входить, убьет!» - табличка висела немного левее от того места, куда проникла девушка.
Страх и щемящее чувство сбывающейся сказки наполнили душу Надэль. Она прошла несколько шагов по темному хвойному леску, пока не услышала сухой мужской голос прямо позади ее уха:
- /ши шуй-я?/ – Кто там?
Кажется, что от страха того, что ее застали в этом положении, сердце Надэль забилось в десять раз быстрее. Она медленно обернулась и увидела того, ради которого проделала такой долгий путь.
Старец был не так стар. Едва ли ему было больше сорока пяти лет. Однако длинные усы и волосы его были уже седы. Раскосые глаза были довольно полными, темными и уничтожающими девушку своим гневом. Одетый в белый балахон, он был очень статен и высок. Он грозно посмотрел на Надэль, которая была готова провалиться от такого взгляда сквозь землю:
- /Фэй-цин мо-жу!/ Цзинь-чжи жу-нэй!/ (Частная собственность! Нет входа!) - Надэль задрожала от его силы и несгибаемой энергии отторжения. Она вспомнила о том небольшом своде знаний из всей культуры великого Китая, который умещался у нее в небольшом ежедневнике Шанди, ставший для нее «наспинной» книгой, так как она постоянно носила его в рюкзаке. Она повернулась к нему и, показывая своей боязливой улыбкой, молча кивала и открыла рюкзачок с посланием ее заочного друга Шанди. Молодой старец спокойно взирал на ее действия, так как ничто, кроме нарушения уединения не могло вывести его из себя. В руках Надэль задрожал листочек, с выписанными старокитайскими не совсем подходящими здесь выражениями, которые она выписала перед встречей с мудрецом ранним утром из всего дневника Шанди в один словарик. Наивно звучали совсем некитайские звуки ее тоненького голоса:
- Чжэ тяо лу тун-ван на-ли? (Куда ведет эта дорога?)– учитель внутренне улыбнулся, хотя, кроме глаз ничто не изменилось в его уверенной позе с сомкнутыми на груди руками. Надэль с умоляющими чувствами посмотрела на него снизу вверх, шмыгнула носом и, стараясь изо всех сил, продолжила экзекуцию неподвластного ей языка, - Во ми-лу-лэ (Я заблудился). Се-се ни-дэ бан-чжу (Спасибо за помощь).
Улыбка преобразила лицо Сифу, при этом великолепном сиянии, которое обнаруживало благость этого святого в глазах Надэль. Он сказал: /Во хань-юй дун-дэ бу-до./ (Я плохо понимаю по-китайски).
Однако, уже через секунду, он резко двинулся к ней, почему - это ускользнуло от ее глаз, поскольку движение было молниеносным. Уже через секунды в его руках хрустнуло что-то вполне природного происхождения – в нескольких сантиметрах от Надэль была ядовитая черно-желтая полосатая змея, которая приближалась к девушке.
Когда змея безжизненно повисла в жилистой аскетичной руке Шэнь-дэ, он досадно сказал по-новоанглийски:
- Ты заставила меня сделать грех. Зачем ты пришла? – акцент был очень сильным, но общий смысл дошел до сознания Надэль, которая была очарована его мужественностью и храбростью.
- Вы говорите по-новоанглийски? Ой, простите, пожалуйста. Я не знала, к каким последствиям может привести мой приход, - на эти слова Надэль реакция не заставила себя долго ждать, брови учителя сдвинулись.
- Вы говорите много лишнего и редко правду. Я спросил, чем обязан вашему приходу?
Надэль не на шутку испугалась, проницательные темные глаза видели ее насквозь.
Она вздохнула и сказала прямо:
- Я хочу учиться у вас кунг-фу.
Отшельник, вытаращив глаза, посмотрел на нее свирепо, уничтожающе, и лишь потом в его взгляде сверкнула искра интереса.
- Почему я?
- Вы единственный обладатель бесценных знаний.
- Ты пришла не за знаниями и не самопознанием. Зачем тебе знать, как убивать людей? – он действительно пронизывал всю ее душу вдоль поперек за секундный взгляд темно-карих глаз. Но отступать и юлить было уже поздно:
- Я должна отомстить тирану. Мамону – IV. Я нуждаюсь в помощи. Физической подготовке…, моральной тоже, - чистосердечно призналась пунцовая девушка.
- Тобой движет месть, а не любовь, - сказал мудрый Шэнь-дэ.
Девушка понравилась ему как человеку, возможно он бы оставил ее ради того, чтобы помочь ей в технике, и общаться ежедневно в течение какого-то времени, но он был учитель, Сифу, а потому ответил девушке, движимой местью, так: - Я не буду учить тебя убивать… В лучшем случае, ты нарастишь мускулы, но у тебя не будет стержня, который бы держал их как следует. Месть – это восковой стержень – он рано или поздно тает, и тогда человек погибает от собственных мускулов. Они убивают его.
Лицо Надэль показалось совсем расстроенным:
- Но, как же тогда я смогу справиться с Мамоном? - в ее голосе прозвучала нотка отчаяния.
- «Кто безрассуден в своем бесстрашии – погибает. Кто не безрассуден в своем бесстрашии – остается жить. Из этих двух начал одно ведет к пользе, другое – к беде», - процитировал «Дао дэ цзин» мудрый учитель, а потом добавил, - Ты думаешь, если ты просто убьешь тирана, что-нибудь изменится? Ты наивное дитя. Оставь все эти затеи, ты не сможешь изменить мир таким образом, - отшельник развернулся и пошел по направлению к глубине леса, где был устроен его одинокий шалаш. Надэль попыталась остановить его:
- Хорошо, может быть, я не смогу. Но все равно, научи меня борьбе, - настойчиво просила она, идя теперь за ним следом и повышением голоса силясь остановить его быструю поступь. Седой длинноволосый мужчина резко обернулся:
- Если твоя цель не совершенствование тела и духа, а простое убийство – я не буду заниматься тобой, - отрезал он.
- Потому что я девчонка? – обидчиво спросила она, переводя на другое.
- Потому что я взрослый человек. И никогда не дам меч в руки ребенка. Искусство восточной борьбы, будь-то кунг-фу, каратэ и джиу-джитцу в силах помочь человеку только в качестве средств самообороны, как защита, в деле освобождения от физической слабости бренного тела. Кунг-фу изучают, чтобы совершенствовать дух, а не убивать людей. Запомни это. Горе тому, кто использует их в своих корыстных целях.
Это обидело горячую девушку:
- Но какую корысть ты видишь во мне? – жалость уже начала бы действовать на любого обычного человека, но не монаха Шэнь-дэ.
- Ты движима местью за свою семью, - учитель считал с ее лица информацию.
- Да. Это чистая правда. Ты прав, и я не могу отпираться.
- Если ты хочешь побить Мамона, прежде всего, подумай, что произойдет потом, после того, как ты накажешь его… Я предполагаю, что его приспешники очень быстро разнесут твою маленькую головку на тысячи кусков. Им для этого не нужно будет знать боевых искусств…
Ее глаза перестали сверкать:
- Ты в меня не веришь, в этом дело?
- Забудь о мести. Но живи так, чтобы не прислуживать и не уступать ему ни в малом, ни в великом. Дай Вселенной наказать его так, как он того заслуживает. Не будь лишь средством. Ты не должна быть атрибутом Мамона. Я хочу, чтобы ты стала самой собой. Даже если у тебя получится вся эта затея. Есть большая разница между: «Эта женщина – убийца Мамона», или «Эта женщина –– прекрасная мать и жена». Или кем ты там запланировала стать…Ты чувствуешь разницу?
- А я не хочу быть «этой девушкой – женой этого парня!» Я хочу сделать то, что требует от меня общество, и мне совершенно все равно, кто и что скажет обо мне потом. Если я не остановлю этого негодяя, будет сотня черноградов, будет еще тридцать войн, похлеще Горе-Горья, будут сотни убитых и раненных ежедневно. Ты этого хочешь, ответь?! – девушка в своем порыве забыла, с кем разговаривает.
Мудрец с белой бородой и узкими восточными глазами смотрел на нее очень внимательно и, казалось, думал не о многочисленных жертвах мамоновской тирании, а именно о ней.
- Ты не имеешь Бога в душе. Ты не веришь в Его возмездие. Придет тот, кто тебя научит. Будет много боли и несчастий на твоем пути, но твои познания жизни расширятся до пределов верующего человека. Сейчас же ты только почка, из которой еще нескоро получится твердый ствол столетнего дуба.
«Почке» не совсем понравилось то, о чем говорил старец. Она со звуком выдохнула:
- У меня нет другого выхода, простите. Вы совсем не поняли меня…
Он все понимал гораздо лучше, чем она думала, поскольку имел опыт и знания. Он прервал ее рассуждения:
- Месть разрушает человека. Изучение боевых искусств ради мести разрушает человека еще быстрее. Жизнь и милосердие укрепляет человека. Боевые искусства тогда выполняют функцию познания. Если ты хоть немного изучала восточные единоборства, то должна знать, что боец должен любить своего противника, в какой-то момент слиться с ним в поединке, как в танце. Ты не готова воспринимать эту информацию. Я не буду учить тебя.
Надэль резко развернулась на 180 градусов. И в самых своих пессимистических мыслях она не думала, что Сифу откажется от нее именно так. А он отказался. Наотрез. Ей казалось, что произошло очередное предательство ее целей, ее интересов, которые не были поддержаны на том уровне, на который она очень надеялась, на который рассчитывала.
- Я не ожидала этого от вас. Последний вопрос: как вас все-таки зовут?
Учитель улыбнулся:
- Юй-бао*.
- Мое имя вам, наверное, не нужно… - сказала девушка с наворачивающимися на глаза слезами.
- Ты уже - не совсем пропащая. Я подарю тебе истинное выражение, подумай над ним.
- Вы, по-моему, все уже сказали…
- Нельзя быть такой наглой и неблагодарной.
- Простите, но я очень расстроена, - попыталась оправдаться Надэль, чувствуя, что перегнула палку, - я буду вам благодарна, если вы скажите мне его.
- Вода – самое мягкое вещество на земле, но нет силы, которая бы смогла противостоять воде. Под ее напорами исчезает земля, и даже сбитая в тучи, она закрывает солнце. Даже время приводит к тому, что слабый ручеек точит камень. Эта целебная вода – самовоспитание! Подумай об этом. Возможно, что ты придешь к правильным выводам, - его широкое и по-своему красивое лицо немного расслабилось, приоткрылось.
- Прощайте, - она сжала губы в ненависти, разочаровании и злобе и, сорвав зеленую ветку в порыве всех этих чувств, зашагала обратно своей дорогой.
- Ты же потом скажешь мне спасибо! Иди, девушка, и пусть тебя возьмет замуж хороший человек, - только подлив масло в огонь, напутствовал Надэль Сифу, которого по настоящему звали Чжэнь-дэ*. Он, уверенный в каждом своем слове, по-доброму и со знанием смотрел в след уходящей рыжеволосой девушке-вулкану.
Они очень часто вспоминали друг о друге.
Хотя они больше никогда не видели друг друга.