Я тебя убью!

 

Хоуп, гружёная тяжёлой сумкой с продуктами, в сумерках устало брела по дорожке к своей даче.
Болело правое колено. Ныл зуб. Ей хотелось хотя бы согреться.
Если попытаться обуздать стихийность её натуры и разложить всё в голове по правильным полочкам, получалось, что Уго был очень мил. Исходя из этого она должна была бы радоваться, приближаясь к тёплому очажку в бесконечном пространстве холода и отчуждения, но… проблема заключалась в том, что Уго был мил и сто лет назад.
Перед очередным посещением своей дачи ей необходимо было пообщаться с Адамом.
Сложная личность Адама была притягательна тем, что сочетала в себе инь и янь в том удачном соотношении, которое позволяло ему мысленно встроиться в любую житейскую ситуацию и помочь Хоуп быть непоколебимой каждый раз, когда она намеревалась разделаться с Уго.
- Я его когда-нибудь убью, - мечтательно произнесла Хоуп.
- Возможно. Но ведь ты его любишь? – терпеливо спросил Адам в пятьдесят пятый раз.
- Не знаю… Одно я точно не люблю – возить продукты своему сезонному рабочему и оплачивать его счета за свет.
- Не принижай. – Адам внимательно разглядывал свой безупречный маникюр. – Он мастер чайной церемонии.
- На покое? Нет, надо, наконец, подойти к проблеме разумно.
- Иначе говоря, убить?
- Иногда это кажется разумным. Вот сегодня поеду и убью. – Хоуп выглядела безжизненно.
- Помощь нужна? – участливо посмотрел на неё Адам.
- У меня нет плана. Но есть два варианта – убить морально и убить физически.
- Поделись! – Адам удобнее устроился в кресле.
- Морально – это так. Я буду холодна, как лёд. Я не подпущу его к себе! – Глаза Хоуп кровожадно загорелись.
- А физически? – заинтересовался Адам.
- Грохну его самурайским мечом из его же коллекции. – Хоуп опять увяла. – Это будет нетривиально.
- А что скажут соседи? – развеселился Адам.
- Я это сделаю в состоянии аффекта.
- А что скажет О-Генри?
- Боюсь, что он меня не одобрит, - вздохнула Хоуп. – Он меня и до развода ни в чём не одобрял.

Хоуп подошла к даче, пытаясь укрепиться в своих намерениях.
Уго встретил её на пороге, нежно глядя своими глубокими, всё понимающими глазами.
- Дорогая, у тебя что-то случилось? Давай продукты. Ничего, я сейчас начну готовить, а ты мне всё расскажешь.
В доме было холодно. Ныло колено. Болел зуб. Хоуп почувствовала, что обязательно сегодня простудится, и слёзы подступили к её горлу.
- Кто тебя расстроил? – спросил Уго бархатным голосом. – Я знаю, это твой метросексуал опять наболтал тебе ерунды! Расслабься. Отпусти.
- Холодно. У тебя кончились дрова? А у меня кончились деньги. – Хоуп предприняла попытку перевести разговор в интересующее её русло.
- Об этом не стоит заботиться так конкретно, ты же знаешь! Деньги сами упадут, когда это будет необходимо.
Хоуп на секунду показалось, что он сейчас войдёт в транс.
- Как дела с постоянной работой?
- Как дела у детей? – громко шелестя пакетами, не расслышал её Уго.
- Поехали на выходные к О-Генри.
- И что он сказал?
- Что сочувствует тебе, и что я – бестолковая женщина…
- Он не прав, - мягко произнёс Уго. – Посмотри, что я построил тебе во дворе! Отсюда плохо видно…
- Что это? – не поверила Хоуп своим глазам.
- Почти вигвам! Сейчас разожжём костёр, и ты согреешься!
- Я тебя убью! – закричала Хоуп, хватая один из мечей со стены.

Телефонный звонок прозвенел глубокой ночью.
- Адам! – прорыдала в трубку Хоуп, - Конец всем моим добрым намерениям! Этот идиот даже не полил рыбу лимонным соком!

Утром пасмурный, как северное лето, О-Генри притормозил машину с детьми у дачи бывшей супруги.
В доме никого не было.
Везде царил погром, в столешницу был воткнут окровавленный самурайский меч.
Огорошенный О-Генри оглянулся, и увидел входящего Адама.
- Адам! Хоуп и Уго исчезли!
- Что произошло? – у Адама отпала челюсть при виде этих страшных разрушений.
- Кровь… - как во сне бормотал О-Генри, - Хоуп как дитя! И чем бы дитя не тешилось… А теперь – скандал, позор, возможное убийство!
- Погоди. – Адам быстро моргал глазами. – Кто кого убил? Она – его?
- Нет, она даже убить бы не сумела. Это бедняга Уго не выдержал. Однако, меч – очень достойное орудие для мужчины!
- Нет, смотри – вот башмаки Уго, а её обувь исчезла.
- Они старые.
- У него нет других. И потом, перебиты все предметы чайной церемонии! Это ненависть женщины, это стихия! – продолжал впечатляться Адам.
- А где же трупы?
- Трупы?
- Ну, хоть один. Ооо… этот фавн! Знаю я его, - О-Генри снял свои очки в тонкой позолоченной оправе, пытаясь утереть гипотетическую слезу.
- Не преувеличивай, - вздохнул Адам. – Тут ничего нет. Пойдём – осмотрим территорию.
- Посмотри – трава примята! Опять кровь! – взял след Адам. – А это что за кусок??! Кто кого расчленил?!
Они вдвоём кинулись к странному сооружению, стоящему в самом конце газона, спотыкаясь о расписанные под животных камни.
Из вигвама показалась рыжая чёлка Хоуп, подбородок её был запачкан кровью.
Дорогие очки О-Генри упали в траву.
- Ты прячешься, Хоуп? Ты его убила? А где тело, милая моя?
Тело Уго в одних трусах незамедлительно явилось на пороге шалаша.
- А вот и тело! – У Адама начались конвульсии от смеха.
- Какими судьбами? – Хоуп задрапировалась в покрывало, как в тогу.
- Я привёз детей, - медленно начал надуваться О-Генри. – Прости, но у меня изменились обстоятельства… Его ответственная суть требовала уточнений. – Да, я не успел починить стиральную машину! Но я это сделаю на следующей неделе.
- А я просто волновался. Так что же было? – спросил Адам.
- Была говядина на ужин. Очень эротично, знаете ли, рубить её мечом и есть почти сырой у костра. Там ещё осталось. – Хоуп смотрела им обоим не в глаза, а куда-то выше, в лоб.
- А рыбу съели? – для порядка поинтересовался Адам.
- Какая рыба? – не поняла Хоуп. - А сейчас извините, всё лучшее – детям! Нужно накормить этих двух подкидышей. Девочки, мойте руки! Дядя Уго приготовит нам завтрак, - позвала она детей и нежно посмотрела на сонного Уго – куда-то в район его седеющей макушки. – А иначе я его убью