Водные потоки заливали ей глаза, она их закрыла и стала думать о нем. Она не знала, что с ним и где он, но знала, что он сейчас думает о ней. Она сидела далеко за шумным городом на огромной поляне, о существовании которой знали только она и Алекс, эту поляну он когда-то назвал в честь нее - гордым и нежным именем - Элиза. Она тогда лишь звонко рассмеялась ему в ответ.
Звучно произносил лес ее имя - Элиза, тихо шептали травы ее имя - Элиза, нежно целовал капельками дождь - Элиза... И одна сосенка, маленькая и гибкая, стоящая на самом краю поляны тихо бросала - Алекс. Когда-то Элиза завязала на нее свой поясок, он и сейчас трепетал на ветру, пытаясь с потоками воздуха подняться ввысь, улететь с перелетными птицами. Алекс - плакала сосенка о безвозвратно ушедшем, Алекс - тихо и печально шептала она вглубь леса, кричала в небо - громка и грустно.
Она сидела на поляне и плакала, а может, это был только дождь, может, это плакало небо вместо ее глубоких глаз? Просто и беззвучно - Алекс...
Она закрыла глаза, и вдруг почувствовала, что поднимается вверх, именно вверх, в небо, в высоту. Открыв глаза, она увидела свою поляну сверху, а на ней, разметав крылья-руки, лежала девушка, и в этой девушке Элиза узнала себя. Нет, страха не было, был лишь интерес к происходящему - это казалось настолько необычным, нереальным, что она уже не думала ни о чем, кроме своего полета и Алекса. Сердце билось в предвкушении чего-то серьезного, что перевернет всю ее жизнь, чего-то неожиданно нового и необычного. Поднимаясь все выше и выше, она уже не могла разглядеть себя на огромной поляне, да и сама поляна превратилась в точку. Дождя она уже не чувствовала, была лишь необычайная легкость во всем существе, удивительную ясность мыслей и радость, даже, наверно, не радость, а счастье, нежно-легкое счастье в уголках губ. Она не знала, куда он намеривается лететь, но, повинуясь зову необъяснимого, щемящей искорки в сердце, она полетела. Только скук в висках - скорее, скоре... Сначала медленно, неуверенно, потом все быстрее, быстрее, пока звезды не стали проноситься мимо с огромной скоростью. В ушах стоял шепот той сосны на поляне - Алекс, Алекс... Сколько прошло времени, она не знала. Опускаясь к земле, она увидела огромный проспект, залитый дождем и светом ночных фонарей. По трассе пролетали машины, она, дивясь своей скорости, обгоняла их, двигаясь туда, куда звало ее сердце. Она не знала куда, но была уверенна, что нужно, обязательно, во что бы то ни стало. Она увидела широкие пустые коридоры, пахло медикаментами. Поднявшись на верхний этаж, беззвучно влетела в дверь. Операционная. Движение взгляда замерло на столе. На нем лежал на удивление красивый молодой человек: темные волосы, высокие скулы. Глаза его были плотно закрыты, нельзя было увидеть их цвета, но она почему-то знала, что они зеленые с карими крапинками... Поражала необычная бледность его кожи, заострившиеся черты говорили о страдании. Вокруг склонились доктора, переговаривались в полголоса, но она уже знала, что сердце его перестало биться. Врачи предпринимали попытки, одну за другой, чтоб вновь пробудить его к жизни, разбудить его большое и доброе сердце... На ее глазах навернулись слезы. Она отвернулась, пытаясь остановить слезы, и заметила на кушетке, рядом со столом, размытую фигуру человека. Человек сидел, склонив голову на руки, плакал. Она протянула к нему руку и дотронулась до волос. Человек резко поднял голову и посмотрел на Элизу глубокими, прекрасными глазами, полными боли. Это был тот парень, что лежал на операционном столе.
- Ты чего? - спросил он ее, но она не ответила. Ее глаза налились слезами. Ощущение покоя и счастья, но в то же время тревоги и боли не отпускали ее.
- Алекс! - воскликнула она. Он встрепенулся. Удивление, недоумение, радость отразились в его глазах, а губы улыбнулись.
- Элиза, это ты! Это ты! - они обнялись и стояли так, казалось, целую вечность. Отстранившись, она сказала ему:
- Ты должен жить. Вернись в свое тело. Ты просто обязан жить!
- А ты? Если я вижу тебя здесь, то ты тоже мертва, и мне незачем жить в этом мире без тебя.
- Я - нет. Похоже, моя душа отделилась от тела, и находится здесь, но она в любой момент может вернуться обратно. Но тебе нужно торопиться. Не медли, иди, если опоздаешь, уже не сможешь вернуться никогда, а зачем тогда мне жить?
- Хорошо, ты права. Я вернусь. Где и когда я тебя увижу, будучи живым?
- Приезжай. Буду ждать тебя на нашей поляне. Беги скорее!
И он, выпустив ее из объятий, вернулся в тело. Его сердце вновь забилось. Элиза почувствовала нечеловеческую усталость, опустошенность, поняла, что больше не в силах продолжать свой путь. Так хотелось спать, остаться здесь, рядом, прилечь на кушетку, забыться. Она опустилась на пол, заплакала в бессилии. Она слышала призыв поляны, своего тела, но не могла подняться. Вокруг все смешалось, доктора бегали, уже не понижая голоса, говорили, и она чувствовала, что в их голосах - радость. Все громче звучал в ушах призыв поляны, все яснее она понимала, что нужно возвращаться. С трудом поднявшись в воздух, еще раз огляделась. Алекс так же лежал на столе, но что-то изменилось. Та же бледность, те же заострившиеся черты, но жизнь уже вернулась. Неплотно сжатые веки приоткрыли глаза, и эти глаза смотрели ей в душу. Она улыбнулась и смахнула навернувшиеся слезы. Неведомая сила потянула ее назад. Вновь шоссе, звезды, точка поляны...
Сознание отдавало стуком сердца в висках, ветер растрепал и спутал мокрые волосы, дождь продолжал бить по лицу и глазам, одежда давно намокла и прилипла к телу. Но она была счастлива. Просто счастлива. Ощущение радости накрывало ее с головой. Она поднялась на ноги, и, побежав по поляне, кричала его имя, громко и смело, наперекор грому и шуму дождя. Она лежала на поляне, на мокрой траве, плача, впиваясь в землю пальцами, и шептала его имя - Алекс...
Сентябрь 2002