Я сны вижу очень редко. Недавно, в сентябре, увидел сразу два сна с перерывом в три часа.
Первый сон был довольно интересный.
Лежу я в гробу. Слышу отдаленно, что кто-то даже носом шмыгает, но в основном готовятся к поминкам. Шею мою давит галстук, я еще подумал про себя: Задушить же могли совсем, черти.
Но вставать и глаза открывать неохота, словно я клофелин глотнул
прилично.
Народ сильно не шумит, трезвый ходит вокруг и слова шепчет, некоторые слюнявят мои щеки, одна пара губ мои причмокнула. Влага на губах и щеках приятно холодит, а я словно в жмурки играю, но пошевелиться не могу или не хочу – видимо по причине сна.
Вдруг слышу, как мою благоверную Витька Гнездилов успокаивает:
- Не беспокойся, Надюша, мы тебе поможем. Вот возьми для начала 10 тысяч рублей.
Мысль проклятая шевельнулась:
- Он, же сволочь, мне должен пятьсот тысяч, а жена не знает, да и никто не знает. Вот люди пошли - думаю, но лежу, как пригвожденный идиот, словно демонстрирую ненависть к деньгам.
А моя, гордая, не берет:
- Не надо Витя! Спасибо, за то, что пришел!
А тот потихоньку, спрашивает супругу, то есть уже вдову: А кого теперь поставим управляющим фирмы? Кто заменит нашего любимого босса?
Кто же кроме тебя? – шмыгая носом, отвечает вопросом легкомысленная Надежда.
У меня приоткрывается левый глаз на секунду. Этого было достаточно, чтобы увидеть довольное красное лицо Витьки.
Нет, хорошо, что я уже на том свете - мелькнула, мысль, но осеклась.
Правая нога шевельнулась, будто двинула в зад Гнездилову, но расслабилась в ожидании выноса тела.
Я вдруг остался один. Неприятности бытия исчезли, один галстук чувствую, проклятый. Вдова, видимо моя, завязывала, как всегда сильно.
Вот, чертовка, так и не научилась вежливо к мужу относиться - беззвучно заплакали мои губы.
Дочка зашла с внучкой, Катей. Та спросила:
- А что деда закапают навсегда?
Молчи – сказала дочь и поцеловала меня в губы. Настроение улучшилось, можно сказать поднялось.
Катя не унималась:
- А деда засипят землей, и его никогда не увижу?
Я хотел сказать, что увидит, но не смог – видимо ей подходил больше утвердительный ответ.
Фотографии останутся – сказала дочь и меня, хотя это не очень обрадовало, но и не огорчило.
А дед обещал в Париж меня свозить? Кто теперь повезет? Дед, же говорил, что если обещаешь, то выполняй – не унималась внучка.
Вот, наши обещания не дают так просто мир покинуть, и мне захотелось снова сказать:
- Будет сделано.
Но это живому, а мертвому? Поэтому лежу и соображаю, а где все же я.
Пойдем, не шуми. Пусть спит, спокойно. Мы тебя свозим – и дочь откланялась вместе с внучкой, которая успела вздохнуть:
- Вы, только обещаете.
Опять тишина и вдруг кто-то склонился и прошипел: Скатертью дорога, сволочь! – но слюну на шеке оставил.
Ба, это же Коля, у которого вчера две тысячи перехватил.
И сразу ругаться из-за такой мелочи – обида поселилась в мое бездыханное тело.
Откройте балкон, а то душно – попросил незнакомый голос.
Потянуло свежестью, а из дома напротив понеслись звуки телевизора – сосед у меня плохо слышит. Играла музыка, не похоронная, а быстрая, молодая. Потом прекратилась и пошли новости. И вдруг услышал голос президента нашего: Вперед Россия!
И я встал и пошел вперед, но проснулся.
Три часа ночи, уже не спится. Хожу из угла в угол и думаю о сне.
С одной стороны, не очень приятно себя в гробу видеть, но, с другой стороны, я же живой.
Выпил кофе, выкурил пару сигарет и снова лег спать.
И вижу второй сон. Стою я около огромной скалы, а на высоте метров двадцати висят листы, на которых что-то написано не по нашему – вроде арабской письменности или среднеазиатской.
Сколько не всматривался, но ничего не понял. Проснулся опять .
Время около шести. Больше не стал судьбу искушать – позавтракал и на работу.
Сижу, работу делаю. Вдруг звонок: Добрый день, Сергей Валерьевич!
Голос словно с того света Еркена из Казахстана, который по словам наших сотрудников умер два года назад.
Я от неожиданности так и спросил: А ты не умер разве?
Что за шутки? – мне недовольно Еркен.
Я понял, что меня ввели в заблуждение. Встретились мы, поговорили, выпили немножко.
И вдруг вспоминаю, что его фамилию оставил в авторах на патент, потому что обещал.
Рассказал ему, тем более, что собрался продать патент. И самое интересное, что Еркен приехал к нам в город вчера и очень хотел встретиться, но мой домашний телефон сменился и нашел только на работе. Неужели сон в руку?
Значит, и патент продам, иначе как же мне вперед идти?
Еркен ушел, а мои сомнения опять стали тревожить душу. Уже немного с другой стороны. А если вдруг сон станет реальностью?
Сначала записи начал делать, писать долги свои и чужие. Потом задумался, что мелко как-то жизнь прошла. Отогнал мысль, но что-то продолжало разъедать душу. Попробовал поесть, однако и сие занятие не отвлекало, а наоборот доставляло душе истинное наслаждение ковыряться тупым ножом внутри тела.
Позвонил внучке. Спросил:
- Как учеба? Как бассейн? Что поела?
Вопросы быстро иссякли, да и внучка на них отвечала односложно.
Я вздохнул, что больше нечего спрашивать и сказал:
- Пока.
А про себя подумал печально:
- Может, навсегда прощаюсь?
По третьей кнопке начали показывать футбол « Россия - Азербайджан». Два часа пролетели без особых мыслей. Было слегка волнительно за наших мастеров, потому что игра ничего не решала. В перерыве между таймами подумал, что много времени теряю на футбол.
А что делать? Внуки по выходным приходят, и то не всегда.
В будние дни - работа и телевизор, и уже, кажется, что живешь в самом ящике и с этими друзьями, артистами.
После футбола какой-то старый ученый заговорил о кризисе, пугал по полной программе. Я слушал, и мне становилось ужасно так, что хотелось, чтобы сон стал явью. Однако после передачи я устыдился своего стремления к покою, бодро заявив себе:
- А мы еще повоюем!
Однако, оглядевшись вокруг, заметил лежащую на диване жену и скептически отметил, что воевать не с кем.
Не выдержав, одолевавших меня мыслей, позвонил знакомому психологу.
Спросил:
- Что означает такой сон?
И стал рассказывать.
Знакомый медик, зевая, посоветовал мне спать спокойно, потому что уже первый час ночи.
Я обиделся, но совету не поддался. Вернее хотел, но не удавалось.
Закончились сигареты, и я пошел в киоск.
Когда шел назад, какие-то парни меня попросили закурить. Обернулся и получил удар, потом второй, а в итоге лежу без движения в травматологическом отделении, как в том первом сне. Ходят родные, плачут, что-то говорят, успокаивают, но меня ничего не волнует – я теперь знаю, что каждый сон вещий, если пытаешься его расшифровать.
Осталось снова услышать «Россия – вперед» и пойти своими ногами, тем более, что сам президент просит.