35
ПАПА
У папы никогда не было псевдонима. Он был отличным парнем, нравился многим женщинам, но свое сердце отдал раз и навсегда красотке с именем Мэрилин Мо. Когда он узнал, что это не имя, а псевдоним полюбившейся ему женщины, он совсем не огорчился. Но на просьбу Мэрилин придумать себе псевдоним он ответил:
-Мне нравится мое имя. И моя фамилия. Если мне суждено стать известным, пусть прославится и весь мой славный род Подупаловых.
Папу звали Петр Подупалов. Отец его был Подупалов, и мать его была Подупалова. Сестра сменила фамилию посредством брака. Петр Подупалов гордился своей фамилией. Первая ссора с Мэрилин произошла в тот день, когда влюбленные подали заявление о регистрации брака.
-Я остаюсь на своем псевдониме, - напомнила Мэрилин.
-Традиция требует, чтобы ты носила мою фамилию, - напомнил Петр.
-Традиция требует, чтобы мальчики влюблялись в девочек, а девочки в мальчиков. Это все, что должен знать здоровый мужчина о традициях своего народа, - объяснила Мэрилин.
-Любовь – это еще не все, что необходимо человеку, - объяснил Петр.
-Да, человеку нужна слава, - согласилась Мэрилин.
Петр не стал больше спорить с Мэрилин. Совместное участие в одном проекте помирило их.
После свадьбы ссоры участились, но супруги по-прежнему мирились на проекте. Итогом проекта стало рождение близнецов. После этого проект считался завершенным, но супруги по-прежнему делили кров и скудные гонорары. Вплоть до того дня, когда Мэрилин сбежала, прихватив с собой одну из дочерей. Звездная карьера жены погубила их брак. Тогда Петр твердо решил: звездная чума не заберет у него его девочку, доставшуюся ему при разводе и разделе нажитого вместе имущества. С Пикалафарой на руках он отправился в путь, чтобы поселиться в Зеленой Полянке, которая в то время была еще открытым городом. Город создавался усилиями нескольких энтузиастов, решивших во что бы то ни стало оградить себя и детей своих от тлетворного влияния разлагающего умы и сердца звездного вируса. Все трудности и неприятности у Пикалафары и ее отца были в прошлом. Теперь у семьи был вполне прилично налаженный быт, большой двухэтажный дом с камином в гостиной, с двумя ирландскими сеттерами, с конюшней и парой лошадей для прогулок верхом, с небольшой рощицей за домом и лужайкой перед домом.
Слухи о том, что актерам и певцам стали выплачивать гонорары нерегулярно, донеслись и до Зеленой Полянки. Папа приложил много стараний, чтобы найти новый адрес бывшей супруги и дочери. Он часто писал письма жене, но обращался в них к дочери. Потом, когда его Пикалафара научилась читать, он стал адресовать письма Дольчевите, надеясь и веря, что его вторая дочь тоже посещает школу. Потом он стал посылать деньги на адрес Мэрилин с просьбой помириться. Он умолял бывшую супругу вернуться, обещал, что окружит ее заботой и вниманием, сделает жизнь Мэрилин полной чашей. Но Мэрилин не ответила ни на одно письмо. Деньги и письма не возвращались, ответного письма не было, и папа решил, что ему больше не на что надеяться. Он перестал писать. Всю свою любовь он отдавал теперь единственной своей дочери. Пикалафара ни в чем не знала отказа. Она получала все, что хотела. Но девочка была совсем без амбиций, у нее не было каких-то особых желаний. Так, мелочи. То ей хотелось завести парочку чистокровных скакунов для прогулок верхом перед сном, то ей захотелось завести парочку сеттеров, потому что сеттеры вписывались в интерьер их дома в старинном ирландском стиле. Гостиная вся была наполнена антиквариатом, в шкафах было множество серебряной посуды, бархатные тяжелые шторы глубокого зеленого цвета ниспадали фалдами с карнизов под высоким потолком. Все это требовало заботливых женских рук, трудолюбивых и нежных. Но ни одна женщина не нужна была Петру так, как Мэрилин. В его душе продолжала жить любовь. Много раз друзья Петра пытались знакомить его с одинокими привлекательными женщинами, но эти попытки не имели успеха. Петр всю свою жизнь посвятил дочери. Он жил ее интересами, он учил ее вышивать крестиком и гладью, он шил вместо нее передники на оценку, потому что Пикалафара панически боялась электрической швейной машинки, а обычной швейной иглой колола себе пальцы. Папа читал Пикалафаре сказки на ночь, пел ей колыбельные. Колыбельных песен папа не знал. Он пел монотонно каждый вечер одно и то же:
-Не плачь! Дам калач! Не вой! Дам другой!
Спев эту строчку, он повторял ее заново. И так каждый день. Пока, наконец, Пикалафара не сказала отцу:
-Папа, хватит петь: ты мешаешь мне уснуть.
Тогда отец понял, что дочь уже выросла. Ей было тогда девятнадцать лет, и она работала поваром в детском саду.
Любимой сказкой девочки была сказка о колобке, любимым сказочным героем у нее был колобок. Девочка мечтала о том, что когда станет большой, сама сможет испечь себе колобок. Так детские сказки наложили отпечаток на выбор профессии – Пикалафара стала поваром и пекарем.
«Когда умер Рабле, я еще не родилась.
Некоторое время в мире не было ни меня,
ни Рабле. Как печален был этот мир!»
Дольчевита Фелинина, «Мой звездный путь»