Молва о случае с Кузьмой Кулыгиным, когда тот ме-
сяц назад в «лешачий день» отправился в лес и попла-
тился за это, улеглась и осела в памяти деревенщины на-
ставлениями для детей и внуков. Сам Кузьма ничего не
рассказывал, молчал и тайком от всех улыбался в усы.
Охотник и знаток леса, он расчётливо выбрал именно
день 17 октября. Страх перед лешим, конечно, был. Но,
коли леший гоняет в этот день зверьё, то можно увидеть и
тропы, по которым бегают зайцы. Лешего он не встретил,
но тропы взял на заметку. А так как заяц и зимой бегает
по летним тропам, то Кузьма расставил на тропах все свои
силки. Расставил их нераскрытыми. Чтобы зайцы при-
нюхались и привыкли. В своих засадах он изодрал зипун,
один раз упал с дерева и сильно ушибся. Оттого и выгля-
дел в глазах односельчан таким «поломанным».
Несколько дней назад Кузьма раскрыл на заячьих тро-
пах силки. На его охотничье счастье после прошёл снег, за-
крыл его следы. Сегодня, 13 ноября, праздник охотников.
И Кузьма рано утром, тайком от всех (именно тайком,
иначе не будет удачи), отправился в лес снимать зайцев.
Завтра – Кузьминки, день его ангела. Вот и будет
«именинный заяц» да шапка младшему, Митрию.
А во дворе Погореловых куриный переполох. Даша,
Данька и Ваня ловили кур, запертых в курятнике.
– Да не эту! – руководил налетом Данила. – Эта не-
сушка! Вот ту, с коричневым хвостом!
Пыль стояла столбом. Куры заполошно кудахтали.
Дети чихали.
– Эта хохлатая под забором неслась. – Ваня протянул
Даниле пойманную курицу.
– Мать не велела её.
– Всё равно яйца не достать!
– Не велела!
Наконец-то словили всех пятерых, заказанных Агра-
феной: двух петухов и трёх куриц. Петухам и тёмнохвос-
той бобылке Пантелей срубил головы, а двух курочек Аг-
рафена пометила краской и отпустила жить.
– А почему? – обиделся за свой напрасный труд Ваня.
– Этих потом, – и добавила: – Если раньше не пропадут.
На другой день с утра Аграфена отправилась в церковь
с двумя несушками: освятить. Святые Кузьма и Демьян –
кузнецы и работники, покровители брака и кур. Поэтому и
гуляет сегодня деревня. У всех каша и лапша с курицей.
За хозяйку в доме Погореловых осталась Катерина.
Она варила, жарила, парила. Так положено: на Кузьму и
Демьяна девушка-невеста считается хозяйкой.
Когда Аграфена вернулась из церкви, всё было го-
тово. Сели к столу, перекрестились. Пантелей, глядя на
кашу, сказал:
– Кузьма и Демьян, приходите к нам кашу хлебать.
Аграфена добавила:
– Кузьма-Демьян – сребреница! Зароди, Господи, что-
бы цыплятки водились.
Ели молча. Только один раз, когда Ваня проворно об-
гладывал косточку, дед предупредил:
– Вы не шибко-то своими жерновами, косточек не ло-
майте: цыплята будут корявыми.
…А у Кулыгиных дым стоял коромыслом: жарили
зайчатину. Говорили, что Кузьма приволок из лесу дюжи-
ну косых (на самом деле семь зайцев). Но молва, молва.
Осуждали:
– Батюшка говорит, что грех удавленную зверину ку-
шать…
– Вот ты и не ешь. А я бы сейчас – за милую душу зай-
чатинки!
Вечером молодёжь села собралась в «жировой» избе,
откупленной на ночь у солдатки Матрёны.
Накануне сделали «ссыпку – складчину», и теперь
стол был уставлен яствами.
Катерина тоже была здесь. Она еле дождалась вечера:
знала, на «ссыпке» встретится с суженым. На «льняных
смотринах» сговаривались.
… Пировали до третьих петухов: пели, плясали. Но
самое главное – играли в «поцелуйные» игры. А когда
кончилась еда, парни пошли воровать кур у соседей.
– Меченых воруйте! – напутствовали их девушки.
– В темноте все курочки рябы! – смеялись парни.
Воровство кур на кузьмо-демьяновскую ночь было
явлением обычным. И хозяева на другой день, обнаружив
пропажу, бранились больше для порядка, чем для дела:
сами были такими.
Парни вернулись с набега с добычей. Одна курица не
была меченой.
– Значит, не судьба тебе, пеструшечка!
– А где Егор? – спросила Катерина о своём суженом.
– А он на ваш конец отправился.
Когда куры были ощипаны, возвратился и Егор с ме-
ченой курицей. Курица была из курятника Погореловых.
Егор, старший сын охотника Кулыгина, знал, что
делал.