КРАСИВАЯ СМЕРТЬ
(по рассказу художника Рыдванского)
Я был старым-престарым вельботом. И доживал свои дни на камнях укромной бухты, давным-давно выброшенный сильнейшим штормом на круглые серые камни. Изредка ко мне приходил человек и удивлённо качал головой, поражаясь моей крепости. Он с любопытством рассматривал мои шпангоуты, уважительно хлопал ладонью по ещё целым доскам обшивки и, не решив как ещё меня можно использовать, уходил, тяжело ступая по скрипучему песку.
Так продолжалось несколько лет. Наконец человек пришел с инструментом и разобрал по досточкам большую часть корпуса. Затем аккуратно повыдёргивал мои медные позеленевшие гвозди, которыми я был накрепко сбит, сложил в мешок и ушёл. Больше этого человека я не видел и спокойно ждал своего конца, каждый раз надеясь, когда портилась погода, что этот шторм уж обязательно разобьёт мой остов в щепки и разметает среди скал.
Но появился другой человек. Сначала он прошёлся из конца в конец бухты, с восхищением оглядывая пляж, скалы. Потом стал фотографировать разные уголки бухты. Затем он подошёл ко мне, внимательно осмотрел со всех сторон, сфотографировал, сделал несколько рисунков и ушёл. Я думал, что он ушёл навсегда.
Наступила зима, потом весна, лето, осень. Я всё так же свистел своими щелями при ветре, скрипел носовым ржавым кольцом, когда доставали штормовые волны, стонал, когда затяжные дожди размачивали древесину и она разбухала, хрустел всеми оставшимися шпангоутами, когда наступала засуха и древесина сжималась, коробилась и растрескивалась.
Заалела и зазолотилась тайга, густо засинело море, засияло ярко-голубым небо, засверкала снежной чистотой шипящая пена. И тут, в одно раннее утро, когда солнце только показало малиновый нагревающийся диск из-за горизонта, появился тот самый художник. Он взвалил мои останки на спину и понёс, сильный и красивый, вдоль утреннего берега.
Долго он нёс меня вдоль причудливых скал, вдоль алого утреннего прибоя и принёс в необыкновенную, сказочно красивую бухту. С одного края был розовый песчаный пляж из тончайшего песка, с другого плоские гранитные плиты лежали в воде, образуя между собой каменные ванны и бассейны, а другие плиты стояли вертикально, словно охраняя эту бухту, напротив которой лежал скалистый красивейший остров.
Художник осторожно опустил меня в белую пену, натянул крепкую леску, подвесил надо мной ярко начищенный старинный маячный колокол, набрал охапку разноцветных листьев, осыпал меня, отбил склянку, то есть позвонил в колокол, и стал рисовать. На фоне сказочного острова, на фоне причудливого берега и мечтательных облаков, на фоне синей воды с белой пеной, с плавающими как маленькие разноцветные каравеллы, листьями…
Долго рисовал. А потом, когда сумерки растворили все цвета, разобрал меня на части и забросил в уходящие к звёздам волны отлива. Так я умер. Красивая смерть.