пьеса
Действующие лица:
Глафирка (11 лет, девчонка средней испорченности)
Колумбушка (18 лет, высокий, на вид — рослый дебильчик) — дети
Иван Леонидович
Татьяна Панкратовна — родители Глафирки
Олег Ольгович
Ольга Олеговна — родители Колумбушки
Рябкин, врач-дилетант, студент
Ракин, врач-стоматолог
Авдотья, знахарка
Коверман, учитель сопромата
Чесухин, завуч
Бла-бланов, учитель нумерологии
Саша, ребёнок с улицы, в лохмотьях, среднего пола, четырнадцати лет
Шеин, патологоанатом
Действие происходит в городе Москва, в одной из школ южного округа.
Явление 1.
Школа. Шестой урок. Нумерология. Тест. В классе — двое детей и Бла-бланов.
Бла-бланов: Вы это уже знаете, но лишний раз напомню, что если обнаружу у кого-нибудь шпаргалку, то ухо оторву и прогоню с контрольной. Ясно?
Дети: Да, ясно!
Бла-бланов: Колумб, что у тебя в кармане квадратное такое? Опять Pocket PC балуешься?
Колумбушка: Нет, нет, что Вы, это всего лишь сигареты. Вы же знаете (разводит плечами), я же честный.
Бла-бланов (гаркнул): Начали! (отворачивается и достаёт свой мобильник, начинает что-то писать жене)
Глафирка пишет, Колумбушка достаёт телефон и пишет SMS, бубня под нос.
Колумбушка: И в пя-том под-ска-жи…
Бла-бланов переворачивается, подбегает и отбирает телефон.
Бла-бланов: Совершенно невозможно, достал меня совсем! Ты просто маньяк телефонный! Нет чтобы подготовиться к контрольной, которую пять раз проваливал, так он ещё и пишет на телефоне! Поди прочь, переписывания контрольной не будет. Сиди и дальше с коммуникатором цацкайся. Что-о?! (смотрит в свой те-лефон с ужасом) Из-за тебя, пострелёныш, я жене не то написал, а отправил ей то, что о тебе думаю. Боже, как вы меня отвлека…
У Глафирки пищит телефон.
Глафирка: Простите, можно я отвечу другу? Меня кто-то спрашивает решение номера.
Бла-бланов: И слышать не хочу. Докладную на вас напишу… Поотбирал бы все ваши мобильники да сжёг. Обоим по двойке!
Глафирка: Нет, не надо! Я правда хотела помочь человеку, а оказалось, что не даёте. Фи, нет в вас со-страдания, и...
Бла-бланов: Вон!! Все вон! Я директору напишу докладную, чтобы мобильники при входе в школу отбирал! А Вам, Колумбушка, я не отдам телефона. Не заслужили.
Оскорблённые дети уходят с контрольной, учитель нумерологии в сердцах хватает телефоном об пол.
Явление 2.
Урок сопромата. Коверман ходит с линейкой. В класс заходят дети.
Коверман: Да будет вам известно, мои дорогие дети (кстати, здравствуйте), что сегодня мы с вами начнём изучать закон о несопротивляемости алюминия. Тот, кто сейчас скажет, кем он был открыт, получит сразу уже четвёрку.
Колумбушка (открывая на телефоне wikipedia.org): А если я его знаю, то можно сразу пять?
Коверман: А почему вы спрашиваете? Торгуетесь, что ли?
Колумбушка (в сторону): Давай, грузись быстрее, справочник! (Коверману) Вот даже если формулу заранее назову, то поставите?
Коверман: Поставлю.
Колумбушка (посмотрев под парту): Закон о несопротивляемости алюминия был открыт в 1893 году Францем Каллем, чтобы избежать инквизиции. Калль, прикинувшись учёным, выдал формулировку, которой мы пользуемся до сих пор. Итак, если эпсилон материала...
Коверман (кричит): Эпсилон! Если вы с него начали, то вы тогда гений! Позвольте спросить, почему глаза под парту косили?
Колумбушка: Нет, ничего страшного, не подумайте, однако ж, этот закон мне показался лёгким, и я засыпал, отвечая.
Коверман: Уж не в мобильник ли вы смотрели, любезный? Я знаю, сейчас каждый с ним обмануть норовит...
Колумбушка: Нет-нет, не подумайте, я совершенно в этом плане чист и даже телефона не взял с собой.
Коверман: Ох уж и достали меня эти дети с мобильниками. Формул не знают, всё себе скачивают на телефон, смотрят, и на контрольных получается, что я даю незнающим слишком много баллов. Вообразите только, у меня один раз на зачёте Сидоров успел отправить родителям задачу, и те её ему решили!
Колумбушка: Нет, мы поколение бедное, не у всех есть телефоны.
Коверман: Я сам-то кнопочками не пользуюсь, не то что вы. Я ношу телефон в футлярчике, чтобы звонил, и то же самое рекомендую детям, но те мне как-то резко отвечают, ссылаясь на то, что якобы я ничего в телефонах не понимаю.
Колумбушка: Дети нынче учебники в электронном формате носят...
Коверман: Да хоть трижды-растрижды электронном, всё равно я сторонник того, чтобы дети с бумаги читали, а не готовились со своими звонилками.
Звонок с урока.
Глафирка: Исаак Исаакович, а я не привязана к телефонам, я всё без них учу!
Коверман: Вот за это признание я тебе ставлю пять, девочка, а Колумбушке за ложь — двойку.
Оба ученика, покраснев, выходят из класса.
Явление 3.
Улица. Глафирка и Колумбушка.
Глафирка: Ой, нонича у меня голова разболелась! Просто ходить не могу.
Колумбушка: Когда будешь столько знать, конечно, вспухнет.
Голос из-за сцены: Милая, головка у тебя болит?
Глафирка: Ой! Кто это?
Выходит Авдотья семидесяти лет.
Авдотья: Да знахарка я.
Глафирка: Ой... вы не скажете ли мне, отчего у меня головушка так болит?
Авдотья: Отчего же не сказать? Скажу. Помнишь, третьего дня ты шла домой и болтала с подружкой по трубке своей?
Колумбушка прощается и уходит. Глафирка останавливается.
Глафирка: Да, было такое, а что?
Авдотья: Да ить из-за трубки у тебя голова и болит. У тебя же аура есть, биополе, так сказать, а ты его гу-бишь радиоволнами из трубки ентой. Вон даже Малахов сказал по телевизору.
Глафирка в ужасе закрывает рот рукой.
Авдотья: И вчера, голубушка, вижу: идёшь ты из магазина да питюкаешь что-то на своей трубе. Не лучше ли выкинуть эту бесовщину и выпить опосля смесь голубики с иван-да-марьей, чтобы снять все симптомы волнового отравления?
Глафирка: Спасибо бабушка, но ведь как я подругам расскажу, что в мире произошло, если не буду разго-варивать по телефону?
Авдотья: А ты, милая, вместо трубки задумай, что хотела сказать, трижды обернись вокруг себя и топни по обочине, и мысль от тебя безо всяких телефонов до подруги дойдёт. Мобильник только захорони, не возвращайся к западной бесовщине ентой. Схорони прямо вон за тем вязом и забудь о нём.
Глафирка (качая головой): Да, конечно.
Глафирка внезапно убегает. Авдотья кричит ей вслед.
Авдотья: И не забудь, что эти волновые помехи тебя со свету сживут!
Глафирка бежит, натыкается на Шеина, в чёрной кожаной куртке.
Глафирка: Дядь, а дядь, вы милиционер? Вот та старая женщина, которая хотела меня обмануть, чтобы я ей телефон отдала. Можете её задержать?
Шеин: Я не милиционер, но задержать могу. Эй! (подбегает к знахарке) Смерти своей хочешь?
Авдотья: Ить это вы себе смерть наговариваете, покуда телефонами и американскими приборами пользуе-тесь!
Шеин: Я тебе сейчас смерть не только наговорю, но и документально оформлю. Меня лучше не злить. Я давеча вскрывал одного студента...
Мимо троицы проходят люди и оглядываются, замедляют шаг.
Шеин: ...во-первых, вскрытие показало, что студент умер от вскрытия, во-вторых, в кишечнике у него я нашёл сжёванный аккумулятор от телефона. Беднягу кислотой слегка покоробило. На голове... Следы от тупых ударов. Судя по форме пятен, били телефоном. Именно. Мобильным. Что вы девочке голову морочите?
Авдотья: Я хотела рассказать, что девочка превратится в землю, если будет...
Шеин: Это я вас в землю превращу! Слышите, по долгу профессии ваш труп я и буду исследовать, хе-хе.
Из толпы выходят родители Глафирки и отпихивают Шеина и Авдотью.
Родители: Доченька! Солнышко! Кто все эти люди?
Глафирка: Ко мне пристала знахарка, а этот юный врач меня спас.
Иван Леонидович (Шеину): Вы просто невероятно благородны! (Авдотье) Прочь!
Пихает бабку, та отлетает за кулисы и более не появляется.
(дочери) Как ты, золотко моё?
Глафирка: Всё хорошо, только голова болит. Можете меня до дома довезти?
Иван Леонидович: Да, конечно, только позвоню сейчас на работу, что заседание переносится... Чёрт... Где же мой телефон... Ах, вот он! (достаёт из кармана) Чёрт! Батарея села! Ах, ну что за убожество стали вы-пускать! (кидает телефон о землю, но попадает жене по ноге)
Татьяна Панкратовна: Ой-ой-ой! Что ты наделал? Ты в своём уме?
Шеин: Есть риск открытого перелома, надо отвезти в госпиталь, раскрыть плоть и посмотреть, всё ли в по-рядке.
Татьяна Панкратовна: Нет, не надо! Я лучше вызову врача сама. (Достаёт телефон и звонит) Алло, это неотложка? Скорее приезжайте, проезд имени Бэла, дом три, возможно повреждение ноги.
Иван Леонидович: Дай сюда хоть свою трубку, жена, мне надо срочно позвонить начальству. Алло! Алло!
Уводит за руку дочь со сцены, Шеин ощупывает ногу Татьяне Панкратовне.
Явление 4.
Дом Глафирки. Та в слезах сообщает папе вести.
Глафирка: Пааап! Меня сегодня та бабка хотела обмануть, отнять телефон.
Иван Леонидович: Как? Который мы тебе месяц назад подарили?
Глафирка: Да, а мне он как воздух нужен...
Иван Леонидович: Да как же так? Если что-то случится с тобой, то как бы мы с тобой тогда связались? Ох, как же я доволен, что взял тебе именно ту модель, которая соединяет быстрее. Надеюсь, те деньги, которые я клал тебе на счёт, чтобы ты сообщала мне о своих оценках в школе, ты не тратила на болтовню с подругами?
Глафирка: Как можно! Нет, ничуть!
Иван Леонидович: А Java-игр никаких не скачивала?
Глафирка (покраснев): Одну скачала, но давно.
Иван Леонидович: Ты, главное, не трать денег на лишнее, ведь тебе телефончик куплен как раз, чтобы ты нам, старикам, звонила.
Глафирка: Папа, у меня голова болит, можно я полежу пока?
Иван Леонидович: Да, конечно, можно, только в игры не играй на маленьком экране и музыки не слушай в наушниках, а то у тебя в телефоне одна только громкая попса и лежит...
Глафирка: Ладушки!
Уходит в комнату с телефоном в руке.
Явление 5.
Клиника. Кабинет врача. Рябкин и Татьяна Панкратовна.
Татьяна Панкратовна: Вы понимаете, в чём дело? Мне телефон на ногу упал!
Рябкин: Не беспокойтесь, я и не такое видал за свою практику. Давайте перебинтуем!
Татьяна Панкратовна: Скажите, а ничего страшного, если в семье мы потом им пользоваться будем? Он ведь целый... У меня нога потом болеть не будет?
Рябкин: Как посмотреть, как посмотреть-с. С точки зрения физиологии, здесь всё нормально, этот телефон не опасен. Но с точки зрения психологии, понимаете... Телефоны угнетают, как бы высасывают человека. По-смотрите только на тех, кто с ними под подушкой спит и по ночам сообщения пишет — все нервы расстраиваются. Да, я даже осмелюсь выдвинуть свою собственную теорию, что телефоны угнетают, что их суперэго сильнее вашего суперэго, и поэтому надо ограничить их использование.
Татьяна Панкратовна: Но ведь как же? Сейчас весь мир подвязан на телефонах, президенты с них звонят, студенты с них в Интернете знания берут, да и мне иногда полезен бывает, карту метро посмотрю.
В кабинет врывается Ракин.
Ракин: Р-р-рябкин, посиди за меня в мою смену?
Рябкин: Почему же? Иди лечи людям зубы в кресле!
Ракин: Не могу, срочный вызов. На Кольцевой авария, пожар, а люди вместо того, чтобы помочь постра-давшим, достали мобильники и — нет чтобы скорую вызвать! — начали всё снимать. Отвратительнейшее свойство людей! Надо было хотя бы вызвать скорую, а не стоять ослами.
Рябкин: Хорошо, я за тебя подежурю.
Ракин: Вот всем хороши люди, а за изобретение фотокамеры на мобильниках надо уши резать. Ни людям показать записи в ужасном качестве, ни пожить спокойно, ни человеку помочь. Подумать только! Оказывается, ксеноновая вспышка, которая сейчас стоит на многих камерах, высушивает зубную эмаль! И ко мне чаще об-ращались те люди, которые фотографировались с телефона. Ну не преступление ли это?
Рябкин: Да-да, иди езжай, мне надо ещё поговорить с пострадавшей.
Ракин уходит.
Татьяна Панкратовна: Нет, что-то это ваш коллега так резко. Если не фотокамера, то хотя бы радио полезно в дороге! Бывало, вставишь наушник, едешь, слушаешь...
Рябкин: Да вы в своём уме? С телефона даже и не слушайте ничего, поскольку качество акустики в наушни-ках с телефона настолько ужасное, что вызывает депрессию и меланхолию.
Татьяна Панкратовна: Да? А я думала обратное, что становится сразу веселее. Дочурка моя тоже му-зыку слушает с телефона и учится почти на одни пятёрки.
Рябкин: Недолго это будет, если её психика будет подавлена психикой этого устройства.
Татьяна Панкратовна Спасибо, я приму во внимание ваши слова. Кстати, можно узнать номер вашего мобильника, если вдруг что-то случится?
Рябкин (даёт бумажку, улыбаясь): Я всё время на связи!
Явление 6.
Дом Колумбушки. Тот приходит, бросает портфель. Мать дома, спрашивает сына.
Ольга Олеговна: Сынок, как сегодня в этом году у тебя дела? Помнится, в прошлом году ты в этот зло-получный день ухватил целых пять двоек...
На мобильник Ольги Олеговны раздаётся звонок. В трубке голос Чесухина.
Чесухин: Ольга Олеговна, ваш сын снова нагрубил учителям. Он пользовался шпаргалкой на телефоне во время контрольной! Я бы хотел увидеться с вами и вашим мужем по поводу вашего сына, чтобы обсудить его дальнейшее поведение. Судя по всему, придётся его оставлять на второй год шестой раз.
Ольга Олеговна: Как? Снова? Но он же просто золотой! Он хотел вам дать правильный ответ, а поэтому и решил посмотреть! Вы же знаете, что он не хочет совершать ошибки и поэтому использует телефон лишь в образовательных целях!
Чесухин: Завтра же хочу видеть вас, уважаемые Олег Ольгович и Ольга Олеговна, у себя в кабинете. Причём желаемо, чтобы вместе с сыном! (резко кладёт трубку)
Ольга Олеговна: О, это одновременно радость и проклятье мне! Что же они не понимают, ослы, что ты пользуешься техникой исключительно в образовательных целях! Разве мы не покупали тебе развивающих компьютерных дисков с задачами?
Колумбушка (ластится к матери): Покупали!
Ольга Олеговна: Разве имеют по закону они право запрещать пользоваться телефоном? В прошлом году был случай, как во время экзамена отобрали у девочки телефон, а та подала в суд и выиграла дело. Права не имеют отбирать!
Колумбушка: Так ведь и я о том же. И вообще надо бы сменить нам учителя нумерологии, потому что кричит, выгоняет, а так научиться невозможно. Я вон уже который год маюсь, получаю чисто коридорное об-разование.
Ольга Олеговна: Сынуля, но я-то знаю, что ты ни при чём! Надо бы папе нашему позвонить, да помягче сказать об этом, да чтобы тот уж был готов поднадавить на твоих школьных учителей.
Колумбушка: Мам, а вы заберёте завтра телефон у Бла-бланова?
Ольга Олеговна: Конечно-конечно, сынок. Ты записал задание, которое сегодня должен сделать?
Колумбушка: Тьфу, запамятовал. Надо бы позвонить одноклассникам... Досада! Все номера остались в записной книжке телефона, который забрал этот нумеролог. Ну почему мне так не везёт? (зрителям) Уже какой год подряд никак дел не получается наладить, и всё обстоятельства да обстоятельства! (прижимается к стене)
Ольга Олеговна (звонит мужу): Олег... Олеженька, завтра придётся сказать пару ласковых учителю нашего Колумбушки, потому что дальше такой произвол не намерено моё материнское сердце терпеть! (Колумбушке) Сынок, иди на кухню, пообедай!
Колумбушка уходит.
Явление 7.
Телефонный разговор.
Ольга Олеговна: Знаешь, меня так вымотало, что наш сынок не может который год сдать этот экзамен в конце года. Может, дело не в преподавателях?
Олег Ольгович: Я давно это подметил. Целыми днями никак не оторвётся от переписки и общения с друзьями. Что ни час, то у него из телефона раздаётся противный писк: «А-оу!» Уже который раз я у него под подушкой обнаруживал этот злополучный телефон, на котором включена переписка! Он из-за неё мало спит, сорванец, взрослый, твердолобый сорванец, а потом в школе не может ничего сообразить. Я всегда утверждал, утверждаю и буду утверждать, что эта переписка по телефону отнимает не только время, но и деньги. Дошло уж до того, то он неизвестно как выяснил номера моих менеджеров и один раз сделал злую шутку, подстроив ложный заказ!
Ольга Олеговна: Ты уже больше года кипятишься, но завтра надо нам сходить в школу и закрыть этот вопрос раз и навсегда в присутствии учителя. Прийти к компромиссу.
Олег Ольгович: Послушай, я не имею ничего против его переписки, но я против, когда он, с трясущимися руками и красными глазами в четыре утра отправляет бесконечные улыбочки всем одноклассникам. Те на нём, как вши, паразитируют, сосут его сон. Я предлагаю купить сыну самый старый мобильник, чтобы тот только звонил...
Ольга Олеговна (с чувством): Сегодня-то у него отобрали в школе телефон! Бла-бланов...
Олег Ольгович: Совершенно справедливо, на уроках надо учиться...
Ольга Олеговна: Но он хотел дать верный ответ на контрольной!..
Олег Ольгович: Ты противоречишь сама себе. Мы собираемся и немедленно едем к завучу.
Ольга Олеговна (расстроено): Он и уроков-то без телефона не может узнать!
Олег Ольгович: Пусть записывает, чёрт...
Явление 8.
Спустя полчаса. Машина с семьёй Колумбушки подъезжает к школе. Кабинет завуча.
Чесухин: А, да-да, заходите, я вас давно ждал. Мне написал рапорт как раз по вашему поводу господин Бла-бланов.
Олег Ольгович проходит вперёд и садится поближе к завучу, Ольга Олеговна волнуется с сыном в дверях.
Чесухин: И сынок ваш пусть подходит поближе!
Колумбушка озирается и мелкими шагами подходит к середине приёмной.
Чесухин: Известно ли вам, господа, что лучший учитель нумерологии, который был у нас в школе, Бла-бланов, не намерен долее работать, а потому увольняется?
Родители шокированно оглядываются, Колумбушку озаряет улыбка.
Чесухин: Он сообщил мне (дословно передаю его слова), что оценки Колумбушки, как синус и косинус, ни-когда не смогут превзойти единицу, и поэтому он увольняется из этой школы.
Олег Ольгович (сердито): Довёл человека, а? Кто тебе ставить двойки будет?
Ольга Олеговна: А как же телефон?
Чесухин: Какой телефон?
Колумбушка: Сегодня (заикаясь) господин Бла-бланов у меня отнял телефон и не возвращал. И сказал, что не намерен возвращать.
Чесухин: Как отнял? Может, вы плохо себя вели?
Ольга Олеговна: В том дело, что по закону не мог отбирать.
Чесухин: А куда же он делся? Может, в кабинете лежит?
Все четверо идут к кабинету нумерологии. Дверь заперта. Чесухин открывает дверь ключом. Колумбушка за-ходит вовнутрь.
Колумбушка (отчаянно): Пропал!
Остальные: Как пропал?
Колумбушка: Всё пропало, и номера всех друзей, и тайна всей моей переписки! О, я гол перед законом!
Чесухин: Позвольте, такие прецеденты случались и раньше, возможно, просто он присвоил себе, так сказать, ваш телефон и забыл?
Ольга Олеговна: Украл! Чуяло сердце моё материнское! (в слёзы)
Колумбушка: Без телефона я отныне в депрессии! (на глаза наворачиваются слёзы)
Олег Ольгович: Но где же вор, которого я жажду уже упрятать за решётку? (хмурит брови и идёт на за-вуча, резко поворачивается, семье) Всё, уходим другую школу. Тут совершенно невозможно учиться. И вы, господин, однако ж, пахнете!
Чесухин: Что-о?
Олег Ольгович: Пахнете этим тёмным делом с телефоном! Пошли, семья!
Чесухин икает.
Явление последнее.
Улица. К семье Колумбушки пристаёт существо четырнадцати лет в лохмотьях.
Саша (Олегу Ольговичу): Дядь, а дядь!
Олег Ольгович: Чего тебе? Ты кто?
Саша: Меня Сашей зовут. Дядь, дай на секунду позвонить!
Олег Ольгович молчит и идёт дальше.
Саша: Дядь, дай позвонить, а то денег нет!
Олег Ольгович молчит.
Саша: Все вы, буржуи, жадные! Что пять минут назад проходил гневный человек с двумя телефонами — не дал, что вы...
Олег Ольгович: Постой! Ты видела! Держи, звони, куда тебе надо!
Саша набирает номер и что-то щебечет по-цыгански. Через тридцать секунд кладёт трубку.
Саша: Вам он нужен?
Все (в нетерпении): Да! Куда он пошёл?
Саша: Он не пошёл, он поскользнулся прямо передо мной и упал, да и выронил мобильный телефон один.
Колумбушка (в ужасе): Вдребезги?
Саша: Да. Вам обломки показать?
Все: Показывай!
Саша разворачивает подол, вываливает на асфальт обломки.
Саша: Вы тоже старьёвщики? Вы тоже собрались продавать пластик?
У Олега Ольговича отвисает челюсть.
Колумбушка: Второй унёс, проходимец! Это не мой!
Саша: Мне мобильный телефон нужен как воздух. Из панельки мне на улице неплохой столовый прибор вы-ходит, катушки с проводками разматываю и чиню тонкой проволокой одежду.
У Олега Ольговича трясутся руки.
Колумбушка: И тебе больше в жизни ни для чего не нужны телефоны? Все их прелести? Общение по ICQ, SMS, игры, мелодии, фотографии? И ты никогда не записываешь в календарь того, что надо сделать? Постой... Ты даже никогда не пользовалась фотокамерой на телефоне, чтобы заснять улицу? Ну, чего же ты молчишь? Отвечай!
Саша (с трясущейся нижней губой, заикаясь): Я читать не умею, что написано на телефоне — не разбираю...
Занавес.
30 сентября 2009.