Пару лет назад это было. Мамина кошка, Пискля, залезла на дерево. Ну залезла и залезла. C кем не бывает! В смысле - из кошек... Дело житейское - посидит-посидит, проголодается и слезет. Мама живет в пятнадцати минутах пешего ходу, поэтому чаще просто созваниваемся. И пошло-поехало: "- Ну, слезла? - Не слезла!", "- Слезла? - Не слезла!", "- Слезла? - Не слезла!" Утомила меня эта дребедень, и пошла я к маме - разобраться с паршивкой Писклей. Cнять с дерева. Первый раз, что ли! Своих снимала, чужих снимала. Выносила во двор стремянку, приставляла к липе (посадила на субботнике на свою голову) и добравшись до нижних веток - снимала или просто стряхивала блохастую проблемy. Прихожу к маме - а она меня уже ждет под деревом... Вернее, под деревьями... Точнее, в лесу. Дело в том, что живет она в доме, построенном в нашем городе одним из первых. И стоит этот дом к лесу передом (двором, cоответственно), а к городу задом. А лес этот - уж поверьте - натуральный лес. Не сквер, не парк, не лесопарк. Я ребенком оттуда подосиновики таскала, потому что осин там - немерено. И уже тогда, в моем детстве, это были вполне себе "большие" деревья. Задираю голову - до хруста в позвонках - а кошку-то и не вижу. А вижу бесконечно длинные голые стволы осин. Много длинных голых стволов, а где-то там, к облакам поближе, только-только начинается часть дерева с ветками. Кошку не видно. Но ее слышно! Из облаков, безумно издалека, доносится тоненькое - "мя...мя...мя". Писклей ее назвали неспроста, а за о-очень тонкий голосок, больше напоминающий писк мыши в деревенском погребе. И не будь погода совсем безветренной - мы бы ее не только не видели, но и не слышали. Между тем у осины побывали по очереди все родственники - а семья-то немаленькая. Мои братья и сестры, их дети - мамины внуки, зятья и невестки, сердобольные соседи, соседские дети, сочувствующие знакомые, друзья друзей и просто случайные прохожие, заинтересовавшиеся - что именно эти люди пытаются рассмотреть в небе, - приходили то утром, то вечером, то днем, то по-темноте. Шуршали и трясли пакетиками с кормом и звали, звали, звали, звали... Дни шли, погода то портилась, то улучшалась, порой моросили мелкие дожди, порой выходило мягкое солнышко - лето шло к осени. Мама ходила "звать Писклю спуститься" чаще других. Племяш-подросток практически дежурил под этими осинами. Растягивал между стволами старые простыни в виде гамаков - в местах "наиболее вероятного падения". Я приходила ночью в темноте (чтобы кошка "не видела" высоту и не боялась спускаться), переодевалась в немаркое, грела на газе банку рыбных консервов, потом наносила горячую вонючую рыбу тонким слоем на два подноса и ходила до одури под осинами, в надежде на то, что запах подтолкнет кошку хоть к каким-то действиям. Воняло на весь микрорайон, и полгода после этого меня мутило от рыбы даже на картинке. Брат договорился с электриками, и машина с подъемником для смены лампочек в фонарных столбах однажды вытянулась под осиной во весь свой немаленький "рост". Роста не хватило. Пристыженные электрики уехали. А напуганная кошка перебралась несколькими метрами выше. Брат договорился с пожарными, и красивая красная машина постояла под осиной, подвигала лестницами, пополивала кошку из дырявых (по отзывам очевидцев) шлангов. Обезумевшая Пискля перепрыгнула на соседнюю осину и поднялась несколькими метрами выше. Пожарные развели руками. Машина уехала. По всем прикидкам - беря за ориентир мамину пятиэтажку - кошка теперь находилась на уровне седьмого этажа. Или выше. Мама дала понять, что примирилась с обстоятельствами и, вздыхая, повторяла - "а что еще мы можем поделать?". Я вспомнила о родственнике-пасечнике, который летом ставит на корабельные сосны ящики-ловушки для пчел. И, соответственно, владеет какими-то "кошками" - конструкциями, одевающимися на ноги и позволяющими лезть хоть по телеграфному столбу. "Кошки" и тросик-страховка были приготовлены, и я мысленно настраивалась на "восхождение", понимая, что больше некому. Но тут от мамы поступил звонок: "А Пискля уже дома!" Наверное я поставила мировой рекорд в спортивной ходьбе - так хотелось самой это видеть. Кошку "стряхнули" с дерева вороны, оскорбленные присутствием классового врага на их территории. Куда и как она упала - никто никогда не узнает (хоть расстроганные дети свято верят, что именно на натянутые ими тряпочки). Две соседские девчушки-сестрички, совсем крохи, принесли Писклю маме, щебеча что-то про "киску и птичек". За две недели жизни под облаками она потеряла половину своего и без того небольшого веса. Черненький с белыми отметинами мешок с костями отъедался понемногу, перекусывая по чуть-чуть примерно раз в час. А недели через две-три Пискля "порадовала" маму здоровенькими котятами. Черненькими с белыми отметинами и на редкость писклявыми.