Вашему взору предстанет самое невероятное, нереальное и невозможное действо, именуемое фарсом, чушью, небылицей, бредом сивой кобылы, пафосной ерундой или просто комедией. Имея за плечами широкий простор для творчества, полёта мысли и опыта, мы позволили себе немного фантазии и, скажем так, создали машину времени и пространственный механизм разрыва материи ©, соединив тем самым то, что в теории и практике никогда бы не смогло произойти вместе.
Именуем сей оплот человеческой мысли строго, в официально-деловой стилистической бла-бла-бла и далее: «Высшая категория свободы».
Устраивайтесь поудобнее, после представления персонажей мы начинаем!..
P.S.: и ещё хотелось бы сказать, что мы благодарим и благодарны мне, блокноту, ручке, ей, телефону, коврику для мыши, часам, любви, печали, кружке, чаю, кругам на полях, маме, папе, радости, грусти, деканату, ненависти, правде, счастью, успеху, Богу… Ой! Что-то я разошёлся…
Идиотизм в четырёх действиях.
Действующие лица.
- Ахматова Анна Андреевна (1889 – 1966)
- Блок Александр Александрович (1880 - 1921)
- Булгаков Михаил Афанасьевич (1891 – 1940)
- Гумилёв Николай Степанович (1886 - 1921)
- Есенин Сергей Александрович (1895 - 1925)
- Мариенгоф Анатолий Борисович (1897 - 1962)
- Маяковский Владимир Владимирович (1893 – 1930)
- Тургенев Иван Сергеевич (1818 - 1883)
- Тэффи (1872 - 1952)
- Цветаева Марина Ивановна (1892 - 1941)
- Чехов Антон Павлович (1860 - 1904)
- Игорь
- Лидия
Тесла Никола (1856 - 1943)
Действие I.
СЦЕНА 1.
На сцене две лавки одна напротив другой, между ними стул. Слева Хлебников, справа Врубель, в центре – Маяковский. Хлебников сидит, обняв колени, с полузакрытыми глазами.
Маяковский: Как скоро я освобождение получу, так немедленно все узнают, какой произвол творят!
Врубель: Неужели вы думаете, что ваш крик что-то изменит?
Маяковский: Конечно изменит! Если я начал ор, то ору я для кого-то! И этот кто-то меня слышит!
Врубель: Понимает ли?
Маяковский (кивает): Меня не понять – это надо постараться! Я ж почти прямым текстом говорю! И с вами сейчас! (смотрит на Хлебникова) Что это с ним?
Врубель: Не имею понятия. Когда я вошёл сюда, он такой уже был.
Маяковский: Был. Может быть он действительно нездоров?
Врубель (смотрит на Хлебникова): Это Велимир Хлебников, для него это вполне естественно! (смотрит на Маяковского) А знаете, кого он мне напоминает? (Маяковский отрицательно качает головой) У меня есть полотно. «Демон сидящий». Я долго, мучительно искал образ этого демона (пытался и писать и лепить), несколько лет прошло, прежде чем я увидел его как нечто “демоническое” — полуобнаженная, крылатая, молодая, уныло-задумчивая фигура сидит, обняв колени, на фоне заката и смотрит на цветущую поляну, с которой ей протягиваются ветви, гнущиеся под цветами. «Демон сидящий» — это символ юности и нерастраченного жара, лиричности и человечности, в нем нет ни злобы ни презрения.
Маяковский: Да вы – мастер!
Врубель (гордо): Я такой один на миллионы.
Маяковский (с усмешкой): А я вообще один.
Хлебников (открывает глаза и поднимает голову): Таких, как я, вообще больше нет.
Свет гаснет, идут титры «Догоним!»
Включается свет, на сцене справа стол, захламлённый газетами, книгами, бумагами. На стуле сидит Игорь, голова на столе – спит. Спустя пять секунд его часы пищат. Сонный он отрывает голову и выключает часы, потягивается, поправляет сползшие очки.
На сцену с левой стороны входит Лидия.
Лидия: Сколько можно сидеть за этим? Ты когда последний раз гулять выходил? (подходит к Игорю и целует его в щёку) Надо бы и о себе подумать!
Игорь (улыбается): Я думаю. (перебирает исписанные листы) И уже почти готов к решению.
Лидия (садится на стул рядом с Игорем): К какому решению? Новый стих пишешь?
Игорь (смотрит на Лидию): Не совсем. (начинает копаться в бумагах)
Лидия (после двухсекундной паузы): Что ты ищешь?
Игорь (не отрываясь): Лак для волос.
Лидия: Что? Какой ещё лак? Зачем он тебе?
Игорь продолжает рыскать по столу, скидывает некоторые бумаги на пол.
Лидия (обеспокоенно): Игорь, ты меня слышишь?
Игорь (находит лист и поднимает его на уровень глаз): Ты всё время задаёшь вопросы! Теперь просто послушай: кентершавало!
Лидия делает удивлённое лицо.
Игорь (встаёт): Если бы у тебя была возможность, с кем бы из известных ты хотела бы поговорить? Я не имею в виду Голливуд или поп-сцену, я про (уходит за кулисы) великих творцов языка русского! Есенин там, или Пастернак! (возвращается на сцену с дисковым телефоном в руках) С кем? (ставит телефон на стол и стоит рядом)
Лидия (смотрит на телефон): Я смотрела «Матрицу», но не вполне уверена, что это хорошая идея.
Игорь (смотрит на Лидию): Идея превосходная, здесь многие бы с ума сошли!.. Но ты назови хоть кого-нибудь, кого хочешь!
Трёхсекундная пауза. Игорь смотрит на Лидию, держа левую руку на трубке, а правую – возле рта. Лидия смотрит на телефон.
Лидия: Маяковский?
Игорь: Хорошо! (снимает трубку и подносит её к уху, правой набирает номер) Пять, семь, ноль, пять.
\4 секунды\- Свет на сцене начинает моргать, издавая звуки электрических разрядов и гаснет полностью. В это время на сцене с левой стороны появляется Маяковский.
Лидия (в испуге): Игорь, ты где?
Игорь (издавая шум зажигалки): Подожди секунду. (щёлкает зажигалкой) Вот.
Маяковский (чётко и членораздельно): Да здравствует Никола Тесла!
Игорь и Лидия в испуге вздрагивают.
Игорь (закрывает собой Лидию): Вы кто?
Маяковский (пафосно смеётся): Я кто? Ха! Никола Тесла, вы и взаправду существуете! Рад, что воочию узрел промышленного волшебника! (дует в сторону пламени)
Игорь (дрожащим голосом): Э-это всего лишь зажигалка… Пьезоэлемент и газ…
Маяковский (вскрикивает): Пламя зажигалки не задуть! Она нам освещает пролетарский путь…
Зажигалка накаляется и обжигает Игорю палец. Он роняет её и пламя гаснет.
\2 секунды\- Треск электричества и свет включается. На сцене всё как прежде, но без Маяковского.
Игорь (поднимает зажигалку и восхищённо): Ну, убедилась? Я же говорил! Говорил, что это сработает! Говорил!
Лидия (шокировано): Да, теперь видела. (садится на стул) Это был Маяковский?
Игорь (подходит к столу): Ну конечно! (смеётся) Надо бы доработать механизм, добавить стабильности. (садится за стол) А то пробки выбьет…
Лидия (смотрит на Игоря): Неужели это была правда?..
Игорь (смотрит на Лидию): С фокусами это не ко мне. Я за реальность и правду. Теперь главное всё сделать правильно и не совершать поступков, о которых потом всю жизнь придётся жалеть.
Лидия смотрит на Игоря.
Игорь: Вперёд! (снимает трубку) Попробуем ещё раз с Маяковским!
Лидия (кивает): Да, только осторожно. (подходит к Игорю и двумя руками берёт его за правое предплечье)
Игорь (набирает номер): Держись…
\3 секунды\- Свет выключается, звуки разрядов. Через две секунды свет тускло загорается. На сцене слева стоит Маяковский.
Маяковский (недовольно): Я рад каждой нашей новой встречи, но меня это утомило! Вы доктором здесь или как!
Игорь (медленно подходит к Маяковскому): Владимир Владимирович, успокойтесь. Я не доктор, я не Тесла…
Маяковский (с усмешкой): А кто, леший что ли? (подходит к Игорю и Лидии) Ты мне мозги не чисть, хоть ты и кудесник рьяный! (становится лицом к лицу с Игорем)
Игорь: А какой сейчас год?
Маяковский: Дрянной, раз я спокойно не могу полежать!
\3 секунды\- Свет выключается, разряды. Свет включается. Игорь сидит на стуле, Лидия рядом с ним.
Игорь: Так не дело. Нужно что-то менять.
Лидия (вздыхает): Чем-то они схожи с современными звёздами. Интересно, кроме своих работ у них есть ещё что-нибудь в голове?
Игорь (встаёт): Да, причём порой довольно много. У каждого своё…
Игорь садится за стол.
Лидия: Он какой-то агрессивный.
Игорь: В отрыве от своего времени он слаб. И прячется за грубым натиском. (подходит к столу) Нужно переделать механизм так, чтобы он не только выдирал из времени, но и создавал свою материю бытия! (берёт в руки телефон) Подбивал, так сказать, всё под своё пространство!..
Лидия (качает головой): Это попахивает «Матрицей» с «Геймером», очень сильно.
Игорь (не отрываясь): На «Матрицу» исключительные права у братьев Вачовски, на «Геймера» - у Зака Фишмана. А это поле, если не ошибаюсь, ещё не пахано.
\5 секунд\- Свет гаснет.
СЦЕНА 2.
Игорь сидит за столом и держит в руках трубку и телефон. Лидия стоит позади него, левой рукой прижимает к груди тетрадь, в правой держит фотоаппарат, на шее – видеокамера.
Игорь (смотрит на Лидию): Готова?
Лидия (неуверенно): Может быть ещё раз всё провериться? Ты смотрел документацию к этому телефону? У меня есть один друг, он хорошо разбирается в физике, другой – программист…
Игорь (качает головой): Не, здесь дело в квантах, а программер ни к чёрту. (кладёт трубку)
Лидия (выдыхает): Правильно. Пойдём?
Игорь покорно встаёт. Лидия разворачивается к нему спиной. Игорь хватает её за руку, быстро берёт трубку и набирает номер.
Лидия: Стой!..
\3 секунды\- Свет гаснет, звуки скачущего напряжения. Свет загорается, на сцене снова Маяковский.
Игорь (шокировано): А где же… (озирается)
Лидия: Мы ещё живы? (прижимается к Игорю)
Маяковский: Ей-богу, это уже не смешно!
Игорь: Владимир Владимирович, как здоровье?
Маяковский (подходит к Игорю): Не жалуюсь на слабость духа телесного! (садится на стул) А вы мастер! Обстановка на три счёта! (смотрит на Лидию) И окружение!
Игорь (отходит к столу): Ну, расскажите, любезный, на что жалобы?
Лидия отходит в сторону и делает фотографию.
Маяковский: Любезности свои оставь, я не за этим сюда явлен.
Игорь: Ну, а на что же?
Маяковский: Аллергия у меня на «белых» и иже с ними! Никак не справлюсь.
Игорь (встаёт): Я так и думал.
Маяковский (встаёт): До свидания, товарищ Тесла!
Игорь (с дружеской улыбкой): Всего доброго!
Маяковский уходит со сцены.
Игорь (садится за стол): Надо что-то поменять. Вместо того, чтобы отправиться к ним, я продолжаю перемещать сюда одного Маяковского! Нужна твоя помощь. (поворачивается к Лидии) Я постоянно о чём-то забываю! Когда устраняю одну проблему, забываю про другие!
Лидия (подходит к Игорю): Я ничего не понимаю, а ты просишь меня помочь.
Игорь: Всё дело в числах. Какой я номер набираю?
Лидия: Пять, семь, ноль, пять.
Игорь: Да. А если набрать что-нибудь… Тридцать девять – пятьдесят девять! (набирает номер, но ничего не происходит)
Лидия (смотрит попеременно на Игоря и телефон): А откуда вообще этот номер? И почему именно он?
Возникает трёхсекундная пауза.
Игорь (шепчет): Четыре, шесть, ноль, четыре!.. (снимает трубку) Хватайся за меня скорей!
Лидия берёт Игоря за руку. Игорь набирает номер. Свет выключается.
За время дежурного света на сцену слева выкатывается пианино, со стола убираются бумаги. Время данной паузы – 16 секунд. Звучит музыка «1». По её окончании свет включается.
Действие II.
СЦЕНА 3.
На сцене по центру две лавки одна напротив другой, между ними стул. Справа стол и лавка, слева – пианино. Игорь и Лидия стоят в центре комнаты. В правой руке у Игоря трубка, в левой сам телефон. Лидия в левой держит фотоаппарат, в правой – ручку и блокнот, на шее висит видеокамера.
Игорь (осматривается и с удивлением): Не получилось?
Лидия (отходит на шаг): Что-то не так. Я это чувствую.
Игорь (смотрит по сторонам): Вроде моя комната, но (смотрит на лавки в центре) это из другого шлягера. Да и (показывает трубкой на пианино) этого здесь не было. (смотри на телефон) Неужели не получилось? Но я же просчитал! (подходит к столу и застывает) Где мои листы? Куда делись мои чертежи? (с ударом ставит телефон на стол) Где моя работа?!
В этот же момент на сцену слева входят Есенин и Мариенгоф. Оба в пиджаках, у Есенина в руках желтый тюречок с солеными огурцами. Слышится окончание их диалога.
Мариенгоф (со смехом Есенину): А я и говорю, что в озере!
Игорь (с ужасом): В озере?!
Лидия (в испуге отскакивает к Игорю): Господи!
Есенин, Мариенгоф, Игорь и Лидия на три секунды замолкают. Есенин продолжает есть огурцы.
Есенин (с улыбкой смотрит на Игоря и Лидию): У нас гости! Да ещё какие странные! (осматривает их) Добро пожаловать!
Мариенгоф (достаёт огурец): Надо бы и представиться! (смотрит на Игоря и Лидию) Я Мариенгоф, Анатолий Борисович. (наклоняет чуть-чуть голову и откусывает огурец) А это…
Игорь (опережает): Да, я знаю, Сергей Есенин, читал…
Есенин (прерывает со смехом): Вероятно из моих поклонников. (протягивает огурец Игорю) Хочешь? А не получишь. (переводит взгляд на Лидию) Здравствуйте, сударыня!
Мариенгоф: Это наши гости, а мы их даже за стол не пригласили! (смотрит на стол) Минутку, а где же явства?
Есенин (подходит к Игорю и Лидии): Рад встрече! (протягивает тюрек) Хотите?
Лидия (стесняясь): Нет, спасибо.
Игорь: Уже предложили. И отказали.
Мариенгоф (выходит в центр и садится на лавку слева): Нам есть, что обсудить. (дружелюбно улыбается)
Есенин (подходит к стулу в центре): Прошу, сударыня!
Лидия: Спасибо. (садится на стул)
Есенин начинает садится на лавку справа рядом с ней, но Игорь опережает его. Есенин садится рядом с Мариенгофом и достаёт огурец.
Мариенгоф (ловко забирает огурец у Есенина): Откуда вы к нам? (откусывает)
Игорь (потирает подбородок): Это звучит смешно, но (кивком даёт Лидии сигнал записывать) мы не отсюда.
Есенин (с улыбкой): Вижу, месье! На вас такая странная одежда, я такой нигде не встречал!
Игорь (ворчливо): Можно подумать, что Европа и Америка – весь мир!
Мариенгоф (вытягивает руки): Начало недружелюбное. Впрочем, меня не покидает мысль, что это проверка, а посему давайте к делу: кто Вы и Ваша дама?
Игорь (сходу): Мы прибыли срочным рейсом из (секундная пауза) страны Ишимура. Это на севере от (пауза) острова Айзенштадт, что южнее… э-э-э… Кубрика. Северо-восточней острова Новая земля.
Есенин застыл с огурцом во рту и уставился на Игоря. Мариенгоф задумчиво почесал лоб.
Мариенгоф (удивлённо): Страна Ишимура, северо-восточней Новой Земли, южнее Кубрика... Впервые слышу. А сам остров как называется?
Игорь: А, остров! (трёт ладони о колени) Да, называется Готэм. (смотрит на Лидию)
Мариенгоф (смотрит вверх): Остров Готэм, страна Ишимура, а язык, стало быть, русский?
Игорь: Не совсем. У нас он называется надсат. Он схож с русским, некоторые слова лишь различаются в произношении. Вы говорите «хорошо», мы – «хороршоу», вы – «друг», мы – «дроуг»... И так далее.
Есенин (с удивлённой радостью): Надсат возник, чужой язык, но в то же время - наше племя! (доедает огурец)
Игорь: Великолепно!
Мариенгоф: Действительно. Но вернёмся к вам и вашей спутнице, ибо это вызывает огромнейший интерес!
Есенин достаёт последний огурец и кладёт тюрёк рядом с собой.
Игорь (кивает): Мы из города Архем, это столица Ишимуры.
Мариенгоф: Стало быть вы – журналисты?
Игорь (с улыбкой кивает): Скажем так, да. Я Игорь, а это (смотрит на Лидию) Лидия. Но давайте лучше поговорим о вас! Мы проделали такой долгий путь не для собственного представления.
Есенин (смотрит на Игоря): И что же вы хотели узнать?
Игорь (задумчиво): Ну, например то, как вы на Парнас взошли. Очень интересно! Что самое главное? Я просто тоже начинающий и чётко вижу свои действия…
Есенин (перебивает и в сильных эмоциях): Трудно тебе будет! Как можно без поэтической рассеянности? Разве витают под облатками в брючках из-под утюга! Кто этому поверит? Вот смотри - Белый. (загибает пальцы) И волос уже седой, и лысина величиной с вольфовского однотомного Пушкина, (указательным пальцем показывает вверх) а перед кухаркой своей, что исподники ему стирает, и то вдохновенным ходит. А еще очень невредно прикинуться дурачком. Шибко у нас дурачка любят... Каждому надо доставить свое удовольствие. (смотрит на Игоря) Хочешь знать, как я на Парнас восходил?.. (весело, по-мальчишечьи хохочет) Тут дело надо было вести хитро. Пусть, думаю, каждый считает: я его в русскую литературу ввел. Им приятно, а мне наплевать. (эмоционально машет руками) Городецкий ввел? Ввел. Клюев ввел? Ввел. Сологуб с Чеботаревской ввели? Ввели. Одним словом: и Мережковский с Гиппиусихой, и Блок, и Рюрик Ивнев... к нему я, правда, первому из поэтов подошел - скосил он на меня, помню, лорнет, и не успел я еще стишка в двенадцать строчек прочесть, а он уже тоненьким таким голосочком: "Ах, как замечательно! Ах, как гениально! Ах..." и, ухватив меня под ручку, поволок от знаменитости к знаменитости, "ахи" свои расточая. Сам же я - скромного, можно сказать, скромнее. От каждой похвалы краснею как девушка и в глаза никому от робости не гляжу. (раскидывает руки в стороны) Потеха! (улыбается) Знаешь, и сапог-то я никогда в жизни таких рыжих не носил, и поддевки такой задрипанной, в какой перед ними предстал. (ходит по сцене) Говорил им, что еду бочки в Ригу катать. Жрать, мол, нечего. А в Петербург на денек, на два, пока партия моя грузчиков подберется. А какие там бочки - за мировой славой в Санкт-Петербург приехал, за бронзовым монументом... Вот и Клюев тоже так. Он маляром прикинулся. К Городецкому с черного хода пришел на кухню: "Не надо ли чего покрасить?.." И давай кухарке стихи читать. А уж известно: кухарка у поэта. Сейчас к барину: "Так-де и так". Явился барин. Зовет в комнаты - Клюев не идет: "Где уж нам в горницу: и креслица-то барину перепачкаю, и пол вощеный наслежу". Барин предлагает садиться. Клюев мнется: "Уж мы постоим". Так, стоя перед барином в кухне, стихи и читал...
Есенин на три секунды замолчал. Игорь и Мариенгоф смотрят на него неотрываясь.
Есенин (злобно): Ну а потом таскали меня недели три по салонам - похабные частушки распевать под тальянку. Для виду спервоначалу стишки попросят. Прочту два-три - в кулак прячут позевотину, а вот похабщину хоть всю ночь зажаривай... Ух, уж и ненавижу я всех этих Сологубов с Гиппиусихами! (после двухсекундной паузы и по-доброму) Из всех петербуржцев только люблю Разумника Васильевича да Сережу Городецкого - даром что Нимфа его самовар заставляла меня ставить и в мелочную лавочку за нитками посылала.
Три секунды пауза.
Игорь (восторженно): Невероятно! Никогда бы не подумал, что смогу услышать это из уст… (секундная пауза) такого поэта…
Есенин: Разочарован?
Игорь (качает головой): Нет-нет!
Есенин: Что ещё интересует? Кстати, я могу получить экземпляр газеты? Как она называется?
Игорь: Э, «Чистое небо», «Чистое небо»…
Есенин (смотрит на Мариенгофа): О, как поэтично!
Мариенгоф (кивает): Да, действительно! Образность…
Есенин (прерывает Мариенгофа): Вы о системе образов знаете? Есть статические – заставки, а есть настоящие, живые, (подчёркивает) корабельные! Вот именно они и создают тот самый стих, за которым гонятся все перечисленные и не только!
Игорь: Прошу прощения, а что значит «корабельные»? (смотрит на Лидию, та кивает в ответ)
Мариенгоф (с усмешкой): Движущиеся, друг, движущиеся. Методом исключения мог бы догадаться.
Игорь (кивает): Верно, да.
Есенин (подходит к Лидии и смотрит на её блокнот): А какие в надсате буквы? (поворачивается к Игорю) Я вижу, вам повезло с алфавитом! А вы когда-нибудь обращали внимание на буквы? Нет, не просто так: посмотрел, написал, использовал и забыл! (отходит к краю сцены) Вы хоть раз присматривались к ним! Да что там присматриваться, нужно быть зрячим, чтобы видеть! Какая тонкая работа!
Мариенгоф: Оформление алфавита, порядок, в котором они размещены, вызывает чувство лёгкого шока. А ведь могло быть иначе, например, алфавит мог бы начинаться так: Й, Ц, У, К, Е, Н и так далее! Или вот так: Ю, Б, Ь, Т, И, М! Кто-то скажет, что это от латиницы порядок, но будет неправ! Хотя и кириллицей наш чудесный алфавит не назывался! Были мы и до Кирилла, он просто срезал нам. (зевает) При нашем бедственном состоянии умов поучиться никогда не мешает. Вот вы (обращается к Игорю) знаете, что такое культура?
Игорь: Не уверен, что это тот самый ответ, который нужен.
Мариенгоф: А вы попробуйте!
Игорь (вдумчиво): Мир как целое искусственных объектов, созданный человечеством в процессе освоения природы и обладающий структурными, функциональными и динамическими закономерностями.
Есенин: Ого!
Мариенгоф (улыбается): Отвечу как один умный писатель – расскажу анекдот. В Англию приехал богатейший американец. Ездил по стране и ничему не удивлялся. Покупательная возможность доллара делала его скептиком. И только один раз, пораженный необыкновенным газоном в родовом парке английского аристократа, спросил у садовника, как ему добиться у себя на родине такого газона. «Ничего нет проще,- отвечает садовник,- вспашите, засейте, а когда взойдет, два раза в неделю стригите машинкой и два раза в день поливайте. Если так станете делать, через триста лет у вас будет такой газон.»
Игорь (кивает): Воспитывать сызмальства. Однако это не даёт ответ на ваш же вопрос…
)))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))
Включается звук «2»
((((((((((((((((((((((((((((((((((((((((((((((((((
Игорь и Лидия смотрят на телефон. Есенин и Мариенгоф словно застыли в пространстве. Телефон звонит. Игорь переглядывается с Лидией, встаёт и медленно подходит к столу. Лидия идёт следом. Подержав две секунды руку на трубке, Игорь поднимает её.
Игорь: Алло…
\5 секунд\- Свет гаснет.
СЦЕНА 4.
На сцену выходят Булгаков, Гумилёв и Цветаева. Свет загорается. Есенин сидит на правой лавке, Мариенгоф – на левой. Возле Мариенгофа стоит Булгаков, в центре на стуле сидит Цветаева, возле Есенина стоит Гумилёв.
Игорь (смотрит на телефон): Странно всё это! Надо будет перепроверить по возвращении…
Булгаков (протирает глаза): У меня галлюцинации? Или я вижу то, что вижу?
Персонажи начинают осматривать друг друга.
Игорь (оборачивается): Рад, что и вы к нам присоединились! (подходит к центру)
Есенин (недовольно): О, явились! Ха! (смотрит на Гумилёва) Не знал, что акмеистов сюда звали! (смотрит на Булгакова) А это доктор? Боже! (с улыбкой на лице встаёт) Здесь кому-то стало плохо? (озирается) А, это же мне! (хватается за сердце, пару секунд корчится и со смехом садится) Шутка!
Гумилёв (Есенину): Я тоже рад вас видеть.
Лидия фотографирует каждого по одному разу.
Булгаков (трёт виски): Шизофрения? Выдуманные миры? Неужели морфий так сильно подействовал? Этого не может быть…
Игорь: Всё в порядке! Всё существует! Мы, (жестом зовёт Лидию) скажем так, корреспонденты архемской газеты «Чистое небо». Мы пишем статью о классика… (запинается) О людях!
Мариенгоф (улыбается): Да уж, о людях – это точно! Марина Ивановна, я б огурчик предложил, да мифы не позволяют подойти!
Цветаева (смеётся): Свой огурчик оставьте себе. А вы (смотрит на Игоря и Лидию) объясните, в чём дело! (встаёт со стула) Мне интересно, как я здесь оказалась.
Игорь: Я же сказал про «Чистое небо, я Игорь, а это Лида…
Булгаков (громко, прерывая всех): Психомотрика в норме, дыхание и пульс учащённые, сознание незамутнено, болевые рецепторы (щипает себя за тыльную часть ладони) сохранены, зрение… (трёт глаза) Слепота исчезла, странным образом чувствую силу.
Игорь: Михаил Афанасьевич, сядьте.
Булгаков садится на лавку слева, Мариенгоф с неё сразу же поднимается.
Мариенгоф (смотрит на Игоря): Если б знал, кто здесь будет, не пришёл бы!
Цветаева: Мне не более приятно!
Гумилёв (улыбается): Я выше этого, чтобы отвечать на каждое оскорбление.
Есенин (встаёт): Предлагаю партию! (смотрит на Мариенгофа) Толя, поддержишь?
Мариенгоф (кивает): Разумеется, Сергун!
Игорь (в испуге): Стоп! Куда? Нет, нельзя уходить! Стоп! Стоп!
Есенин (идёт к выходу): Это будет потехой!
Гумилёв (смотрит на Лидию): Простите, а где выход? Мои подвиги ждут меня!
Цветаева (встаёт): Тоже мне гении! (подходит к Игорю) У вас там в «Чистом небе» все так умело выбирают людей?
Игорь (закрывает ладонью лицо): Боже! (подходит к столу) Хватит! (снимает трубку и набирает номер) Хватит!
\5 секунд\- Свет гаснет. Со сцены уходят Цветаева, Есенин, Булгаков, Гумилёв и Мариенгоф.
Игорь (сидит за столом, правая ладонь возле рта): Они… Не то, не так! Всё бред!
Лидия (подходит к Игорю): А ты ожидал чего-то другого? Собрал вместе разный людей, с разным духовным складом и, что самое главное, разных литературных направлений, и удивляешься, почему всё не так?
Игорь (встаёт): Я знаю! (тихо) Но я забыл.
Лидия (просматривает блокнот): Мне особенно понравилось про Готэм.
Игорь (подносит трубку к уху): Знаю, у кого надо спросить. И он точно знает ответ. Наверно.
Лидия (смотрит на Игоря): И?
Игорь две секунды стоит без движения. С левой стороны выходит Блок.
Блок (дружелюбно): Анальгина мне, пожалуйста.
Игорь (оборачивается и немного потерянно): Что, простите?
Лидия (Игорю): Это и есть твой советник? (Блоку) Здравствуйте!
Блок (с доброй улыбкой): Здравствуй, здравствуй. (подходит к Игорю и Лидии) Неужели в это тяжёлое время с такими жестокими людьми опустившегося духовного мира мне не дадут анальгина?
Лидия (устало): Сейчас всё объясню…
Лидия делает шаг вперёд, но Игорь останавливает её.
Игорь (Лидии): Я ещё не говорил, зачем он здесь! Я даже не успел его вызвать!
Блок (настойчиво): Прошу вас, дайте же мне анальгина!
Лидия (по пути к Блоку): Мы – корреспонденты архемской литературной газеты «Чистое небо», пишем статью…
Блок (сам с собой, плаксиво): Эх! И почему я сам пошёл?
Лидия: Мы говорим на надсате – почти зеркальная копия русского, но только произношение …
Блок (берётся за голову и плаксиво восклицает): Боже! Няньки! Где вы?.. Как вы могли пустить меня одного?..
Блок быстро идёт в центр, садится на лавку слева и опускает голову, закрывая лицо ладонями.
Игорь (подходит к Лидии и с улыбкой): Вечная Женственность. (идёт к Блоку) Попробую сделать из него кого-нибудь. (садится напротив Блока) Александр Александрович!
Блок (поднимает голову): Чего тебе, злой продавец? Даже выхода нет!
Игорь (подавляя в себе смех): Мне нужно собрать вместе людей, которые в принципе вместе никак не могли быть вместе! Это не составляет труда, я уже собирал… у себя на родине такое. Но (щёлкает пальцами) они начинали вести себя слишком недружелюбно. И попросту начинали жить своей обычной жизнью.
Лидия фотографирует Блока.
Блок: Мне от этого жарко не становится. Холодно. (плаксиво) И голова не проходит!
Игорь (жестом просит Лидию сесть рядом): Казалось бы, место новое, люди разные, а всё очень быстро перетекало в стандарт.
Блок (проводит пальцем по уху): Люди разных духовных взглядов. Не религиозные конфессии. (трёт виски) Дело в мировоззрении каждого. А поскольку оно разнится у всех, то (разводит руки в стороны) неудивительно, что всё переходит в вооружённое столкновение. Мне ясно, что люди эти – высокоразвитые личности, а не племя дикарей. Также мне ясно, что голова моя будет болеть ещё долго. (две секунды молча смотрит на Игоря) Но они забывают о своём статусе, об уровне образованности, о том, что они – люди. Вражда. А если не вражда, то очень сильное противоборство. Это на уровне психологического восприятия. Все взрослые, но в условиях и вместе – дикари. Я бы с радостью назвал их детьми, но с большей утихомирил бы боль. Аптека – хорошее место, но если в ней не дают лекарств, то… (встаёт)
Игорь (поднимается следом): Постойте, и это всё?
Блок (останавливается и разворачивается): Могу выслушать любое твоё стихотворение из четырёх строф. Желательно с целебным эффектом.
Игорь бросает беглый взгляд на Лидию, поворачивается к Блоку.
Игорь: В храме с яркими стенами и чётким знаком отличия ползают гады и демоны, царит серое безразличие.
Две секунды молчания.
Блок (закрывает глаза ладонями): Подожди. (открывает) Не прошло. Ради приличия побольше б выбрал…
Игорь (опешив): Но вы же сами сказали, чтоб в четыре строки!
Блок (с улыбкой): А ты поэтам верь больше. И не равняйся на их каноны, рисуй свою дорогу, сохраняй осанку. Няньки, с кем вы меня оставили?.. (разворачивается)
Игорь (громко): Закат опух, раздулось небо,
Охотники за ветром на мели,
Усталый древ седого плена
Ведёт асфальты до зимы.
Погасли блики, хлынет холод,
Взбежит ксеноновый рассвет,
На покрывале жёлтый, молод,
В груди свобода - вот ответ.
Блок (улыбается): Мне уже лучше. Глубоко и проницательно, хотя надсат и труден для понимания. Рифму я простую вижу. Но это не мешает творить.
Игорь (восторженно): Вы ещё не слышали…
Блок (выставляет вперёд ладонь): Прошу прощения, мне пора.
Блок уходит со сцены. Свет гаснет на пять секунд.
СЦЕНА 5.
Игорь сидит за столом возле телефона, Лидия стоит рядом и читает записи в блокноте.
Игорь (переводит взгляд на Лидию): Не устала?
Лидия (смотрит на Игоря): Нет.
Игорь: Уверена?
Лидия (кивает): Да. (зевает)
Игорь (встаёт): Так, давай-ка сделаем вот что: (достаёт из кармана мобильный телефон) ты вернёшься, там отдохнёшь чуток, поспишь, ещё что-нибудь сделаешь, а как решишь снова сюда – комбинация «228626» и клавиша посыла вызова. Назад вернёшься через стационарник.
Лидия (нехотя берёт телефон): А как же ты? Сам-то устал и есть хочешь.
Игорь: Не волнуйся, я даже не замечу твоего отсутствия. Время действует там, здесь оно подчиняется мне. (улыбается) Впрочем, как и пространство!
Лидия (недовольно): Правда они об этом пока не знают.
Игорь: Всё хорошо! Скинешь камеру, а фотик (забирает фотоаппарат) я себе пока оставлю. (кладёт ладони Лидии на лицо) Всё будет хорошо?
Лидия: Точно?
Игорь (кивает): Точно.
Игорь целует Лидию и подводит её к телефону, снимает трубку, набирает номер.
\3 секунды\- Свет выключается, а когда включается, на сцене Игорь и слева Маяковский.
Игорь (удивлённо): Вот те на!
Маяковский: Нате!
Игорь (машет рукой): Здравствуйте ещё раз. Похоже, только Вам я не представился. Срочный рейс из страны Ишимура, город Архем. Государственный язык - надсат.
Маяковский (подходит): Красиво поёшь!
Игорь: Знаю, впервые слышите. Но так оно и есть. Корреспондент литературной газеты «Чистое небо»…
Маяковский (жестом останавливает Игоря): Я же сказал, что ты красиво поёшь. НКВД.
Игорь: Нет, всего лишь «Чистое небо».
Маяковский: Да ты не понял, за такое название у нас бы давно НКВД тебя к рукам прибрало!
Игорь (кивает): А, ясно. (идёт к лавкам в центре) Нет, у нас разрешается, если сильно не баловаться. (садится на лавку справа)
Маяковский (идёт следом и садится слева): Рассказывайте!
Игорь (вздыхает): Я Вас слушаю.
Маяковский: Меня слушать – в клубы ходить надо.
Игорь: Да-да, я помню про рояль у потолка…
Маяковский (смеётся): О! Вот уж потеха была с этим символистами! Кудесник промышленный наш просвещённый!
Игорь (делает снимок Маяковского): У Вас папироски не найдётся? Свои оставил в корабле.
Маяковский (после двухсекундной паузы): Что-то ты совсем приуныл! (встаёт) Вроде пронырливый как сам чёрт, а тут такую мямлю строишь! (отходит вправо) Не дам я тебе папироски!
Игорь (поднимает на глаза на Маяковского): Что? (встаёт)
Маяковский (кивает): Нет для тебя дыму табачного!
Игорь (подходит к Маяковскому): Жалко что ль?
Маяковский (с улыбкой на лице): Палкой что ль отходить тебя, кудесник?
Игорь: Эй-эй-эй-эй! Ты поосторожнее, не то (секундная пауза и с улыбкой) в пыль обращу!
Маяковский (заходит за спину Игорю): Это у вас в Археме такая норма? (медленно идёт к столу)
Игорь (вслед Маяковскому): Это общечеловеческая норма уважения!
Маяковский (оборачивается): Кудесник! (с доброй улыбкой продолжает) Жестокие нравы вынуждают народ уподобляться племени дикарей. Время такое? Нет, люди такие! Я ору, но ничего доказать не могу! Никто не слышит, а кто слышит – тот глухой как дуб!
Игорь (с улыбкой, сдерживая смех): О, да! Томас Эдиссон и его ребята меня уже повсюду достают! Они не понимают, что (смеётся) мои достижения требует сама жизнь!
Маяковский (останавливается): А кто понимает, о чём речь жизнь ведёт? (поворачивается к Игорю) Никто. Единицы. Может быть десятки. Не более того. Им от этого живётся легче? (качает головой) Ничуть! Лишние головные боли! Плохой сон! «Белые призраки»! За что? За то, что понимают, видят, слышат, внемлют! И гонения, и нападки! Как преступник. (идёт к Игорю) Но раз уж ты начал, если решился кричать, то кричи, пока голос не сорвёшь! И будет хорошо, если ты понимаешь, за что и ради чего ноктюрн играешь на флейте водосточных труб! Ты сам должен понимать это, потому что никто, никто не расскажет тебе, о чём ты думаешь! И никто не скажет, как тебе жить и что делать, кроме (прикладывает правую ладонь к сердцу, левую – к левому виску) вот их!
Игорь (улыбается, держит правую ладонь возле рта): Да-да, полностью согласен!
Маяковский (палец вверх): То-то же!
Игорь (в смятении): Может и Вам прочитать чего-нибудь?
Маяковский (смеётся): Мы ж не на базаре, что ты мне стих свой как новую пару обуви низкого качества предлагаешь купить из сострадания к бедному и несчастному! (отрицательно качает головой) Но
меня
радует,
что великий Тесла ещё и стихи складывает!
Игорь: Незнакомый остров и знакомый -
Как же всё это меня подутомило!
Лучше бы знакомый полюс и игриво
На меня "Seznamka" смотрит знаково!
Маяковский: Успокойся,
мальчик
игривый,
Здесь тебе
не арена для битв!
Вымеряй строку за строкой терпеливо!
Тогда
будешь
сыт!
Игорь (смотрит на Маяковского): Это можно принимать за похвалу?
Маяковский (смеётся): Скорее за руководство к действию.
Игорь (с улыбкой): Нащупав пульт, пустил ракеты
И вспомнил части ядерной зимы...
Спускались яркие кометы,
Кометы, на которых мы...
Маяковский: Что за вздор несёшь ты,
мальчик,
Лучше стой
и
помолчи!
Не смотри на даль тех,
чьи
Игры
высоки.
Игорь: Верно. (выдыхает)
Маяковский (подбадривающее): Вот теперь я могу дать тебе папиросу! (достаёт портсигар, открывает и протягивает Игорю) Держи!
Игорь (отрицательно качает головой): Нет, спасибо, я передумал. (идёт к телефону)
Маяковский (достаёт папиросу и берёт в зубы): Твой выбор. (зажигает спичку)
Игорь (снимает трубку): Владимир Владимирович!
Маяковский (гасит спичку): Да, Никола Тесла!
Игорь (набирая левой рукой номер): Может быть Вы знаете, где можно собрать самых разных людей без каких-либо последствий?
Маяковский (быстро и чётко): В психушке!
Игорь (кивает): Спасибо!
Свет выключается.
Время паузы между действиями – 26 секунд. Звучит музыка «3». По её окончании свет включается.
Пометки для оператора по свету – {ЦВЕТ}
Действие III.
СЦЕНА 6.
{красный}
На сцене по центру две лавки одна напротив другой, между ними стул. Справа стол и лавка, слева – пианино. На столе графин с водой, стакан, куча пузырьков, тюбиков, ампул, шприцов. Игорь лежит на полу на спине позади стола. Возле пианино стоит Ахматова и Гумилёв, на лавке слева сидят Тургенев и Чехов. На лавке справа – Цветаева и Маяковский. В центре на стуле Тэффи. Ахматова и Гумилёв наигрывают безумную партию, заглушая всё. Остальные в это время яростно общаются. Так длится пять секунд.
Ахматова (одновременно с Гумилёвым): Та-да! (прекращают играть)
Гумилёв (улыбается): Превосходно!
Ахматова: Великолепно!
Чехов (Тургеневу): Вы «Палату №6» читали?
Тургенев (кивает): Я встал ночью, в окно смотрю, а там – жизнь моя улетает!..
Ахматова (сидящим): Будьте добры, тише! Я пытаюсь взять флажолет!
Гумилёв (восхищённо): Ай моя мастерица!
Тэффи (Ахматовой и Гумилёву, с усмешкой): О, как интересно! Кто вам уроки игры давал? Чехов?
Чехов (удивлённо): Я ничего не знаю! Я спал!
Игорь медленно поднимается.
Тургенев (с улыбкой смотрит на Игоря): О! А вот и доктор в себя пришёл! Доброго здравия!
Чехов, Тэффи, Гумилёв и Ахматова с улыбкой смотрят на Игоря и машут ему руками.
Игорь (поднимается на ноги): Что произошло?..
Ахматова: Я начала флажолетировать, а тут мне заявляют, мол, у кого ты…
Игорь (прерывает): Нет, я не об этом.
Чехов (испугано): Я ничего не знаю! А этих личностей впервые вижу! И вообще меня сегодня с самого утра занимает одна легенда, не помню…
Игорь (машет рукой): Хватит, я не о том, почему на полу?
Тэффи (хихикает): А, так Наполеон же приходил! И он так размашисто, так красиво…
Игорь (трясёт головой): Бррр! Что за бред! Взрослые люди! Вы где вообще находитесь?
Ахматова переглядывается с Гумилёвым, Тургенев с Чеховым, Тэффи смотрит на свои ногти.
Чехов (неуверенно): А вы «палату №6» читали?
Тургенев (смотрит на Игоря и показывает на Чехова): Он вот так всю неделю! Я ему говорю, чтоб поохотиться пошли, а он мне про палату твердит!
Ахматова (смотрит на Игоря): Доктор, когда лекарства принимать? Уже шестой час! У меня скоро (смотрит на Гумилёва) вечер поэтического чтения.
Игорь (качает головой): Постойте, какие ещё лекарства?
Тургенев (указывает на Тэффи): Эфедрин, (на Чехова) фенилэтиламин, (на Ахматову) мелипрамин, (на Гумилёва) амизил и (указывает на себя) ибогаин.
Игорь (шокировано): Я в психушке?
Тэффи (пафосно смеётся): Доктор только осознал! Наверно вчера у доктора был бурный вечер! Ммм!
Гумилёв (смотрит на Тургенева): Не тревожьте доктора!
Чехов (с ухмылкой): Да я и говорить-то не успел.
Игорь (с хлопком в ладоши): Тихо!
Возникает секундная пауза.
Игорь: Скажите, как вы здесь оказались?
Ахматова: Последнее, что я помню, это ночь, улица, фонарь, аптека…
Чехов (осматривается по сторонам): А вы не видели здесь собачку? (сползает на пол) И даму.
Тэффи: Как романтично! Дама с собачкой! Ах!
Тургенев (встаёт и Игорю): Коль скоро вы начнёте раздачу, тем быстрее избавите меня от этого общества. (подходит к пианино) Разве так играют? (отодвигает Ахматову и Гумилёва в сторону) Вот как надо! (беспорядочно бьёт по клавишам)
Ахматова (идёт к центру под руку с Гумилёвым): Какой слух! Мне есть чему поучиться!
Гумилёв (кивает): Хотя я бы добавил низов!
Ахматова и Гумилёв садятся на освободившуюся лавку.
Чехов (рыскает по полу): Ружьё-о! Ты где-э?
Игорь (испугано): Какое ружье? Антон Павлович! (подскакивает к столу и начинает искать) Я сейчас! (Тургеневу) Хватит насиловать пианино! Какие лекарства?
Тургенев (неспешно): Фенил-э-тиламин. (улыбается)
Чехов подползает к стулу, на котором сидит Тэффи.
Чехов (смотрит на Тэффи): Сударыня, вы так похожи на Тэффи! Я серьёзно! (поднимается на колени и берёт левую руку) Не знаю, что и сказать!
Тэффи (смеётся): Какая сообразительность и проницательность!
Игорь (находит пузырёк с таблетками): Антон Павлович, вот таблетки! (подбегает к Чехову, на ходу открывая пузырёк) Возьмите! (протягивает три таблетки)
Чехов (берёт таблетки): Витамины? (кидает в рот таблетки) Но где же вода?
Игорь: Они маленькие, так проглотите.
Игорь смотрит, как Чехов глотает таблетки, и облегчённо выдыхает.
Ахматова: Устала я, пойду гулять усталая. (встаёт)
Гумилёв (поднимается следом): Вперёд, в дальние плавания!
Тургенев (смотрит на безумно улыбающегося во весь рот Чехова): Красавец. (Игорю) А вы с дозировкой не хватили?
Игорь (правой рукой хватается за голову): Иван Сергеич, вы молчать умеете? Или вам воспитательно Б-12 вколоть?
Чехов (хихикает и вздрагивает): Мне та-а-ак хорошо!
Игорь (Ахматовой и Гумилёву): Куда вы?
Ахматова: Я пропустила свою прогулку.
Гумилёв (доброжелательно): Вы приберегите ампулы и таблетки, мы скоро вернёмся! (подмигивает)
Игорь (подходит к столу): Безумие.
Тэффи (смеётся): Антоша Чехонте! Вы просто великолепны!
Тургенев (подходит к Тэффи): Позвольте с вами пофлиртовать!
Тэффи (прикрывает лицо ладонью): Только не увлекайтесь, я замужняя, а муж мой в большом достатке владеет коробками из-под тортильо! (смеётся)
Тургенев (качает головой): Меткости мне не занимать!
Чехов (с той же улыбкой): Тогда попробуйте! Гыыы!
Игорь (осматривает телефон): Что-то не так?
Ахматова и Гумилёв уходят со сцены.
\2 секунды\- Свет выключается. На сцену выходят Булгаков и Цветаева. Свет включается.
{синий}
Булгаков (смотрит на Чехова): Я успел вовремя! (быстро подскакивает к Чехову) Пульс проверили? Зрачки?
Цветаева (робко, из-за спины Булгакова): Ему плохо?
Игорь (с бессильной улыбкой): Нет, (раскидывает руки в стороны) напротив, очень хорошо!
Тургенев (смотрит на Тэффи): Так на чём мы, моя прелесть, остановились?
Тэффи: На предложении хорошо погулять! По Зимнему!
Булгаков (осматривает Чехова): Дышит. (Игорю) Что вы ему давали?
Тургенев (восхищённо): А самый величайший мой подвиг – выкос луга!
Игорь (берёт со стола пузырёк): Фенилэтиламин.
Тэффи (смущённо): Да? И как же вы на такое решились?
Цветаева (из-за спины Булгакова Игорю): Я надеюсь, что мою дозировку доктор помнит.
Булгаков (удивлённо): Впервые слышу. (отпускает Чехова и подходит к Игорю) К какой группе препаратов относится?
Игорь (пожимает плечами): Чёрт его знает!
Цветаева (смотрит на Игоря): А он будет жить?
Игорь (кивает): Разумеется!
Булгаков (пятится от Чехова): Только помогать ему я не буду.
Тургенев (гордо кивает): Чистая правда!
Игорь (удивлённо): Что?
Чехов (смотрит на Цветаеву): Вы не видели здесь кизляк?
Игорь (Булгакову): Ты доктор! Ты клятву Гиппократа давал!
Тэффи (Тургеневу, недовольно): Знаете, я вам не верю.
Цветаева (Чехову): Нет, не знаю, но помощь уже (смотрит на Булгакова и Игоря) скоро решит, что делать.
Чехов (Цветаевой, кивает): Мне хорошо!
Булгаков (кивает): Да, я давал эту клятву! (поворачивается к Чехову) Мне что теперь, распилить его на части?
Игорь: Это ещё здесь при чём?
Булгаков: Я военный хирург.
Игорь: Здорово! (подходит к Чехову) Антон Павлович, держитесь.
Цветаева (смотрит на Тургенева и Тэффи): А вы что, место нашли! Тут человеку плохо! Романтизируются!
Игорь (Булгакову, подходит к столу): Может подскажете что-нибудь, что усмирит его активность?
Булгаков (мнётся): Я не могу.
Тэффи (встаёт): Какие злые! (Тургеневу) Пойдём, мой охотник!
Тэффи и Тургенев уходят со сцены.
Игорь (осматривает лекарства на столе): Почему, Михаил Афанасьевич?
Булгаков (разводит руки в стороны): Я боюсь.
Игорь разворачивается и смотрит на Булгакова.
Цветаева (подходит к Игорю и Булгакову): А когда ужин?
Игорь: Телефонный аппарат явно сломался.
\5 секунд\- Свет выключается.
СЦЕНА 7.
{зелёный}
На сцене Блок, Булгаков, Маяковский, Цветаева. Игорь лежит на полу на спине позади стола. Булгаков склонился над ним. Блок сидит на стуле, опустив голову на руки. Маяковский и Цветаева стоят возле левого края сцены.
Игорь (поднимается, опираясь на Булгакова, слабым голосом): Что произошло?
Булгаков (сажает Игоря на лавку перед столом): Внезапная потеря сознания. Вероятно обусловлена резким оттоком крови от головного мозга.
Маяковский (Игорю): Доктор Тесла пришёл в себя! Скорее просите у него чуда!
Игорь (смотрит на Маяковского): Боже! (запрокидывает голову) Дайте мне сигарету!..
Булгаков (уверенно): Я бы не рекомендовал этого в таком ослабленном положении.
Игорь (Булгакову): Вам не престало давать мне рекомендации. Тем более я слышу это от труса-морфиниста.
Булгаков (шокировано): Неправда, я завязал!
Маяковский: Не место ему в рядах армии пролетарской!
Блок (поднимает голову): Как тяжко мертвецу среди людей
Живым и страстным притворяться!
Но надо, надо в общество втираться,
Скрывая для карьеры лязг костей...
Живые спят. Мертвец встает из гроба,
И в банк идет, и в суд идет, в сенат...
Чем ночь белее, тем чернее злоба,
И перья торжествующе скрипят.
Мертвец весь день трудится над докладом
Присутствие кончается. И вот —
Нашептывает он, виляя задом,
Сенатору скабрезный анекдот...
Уж вечер. Мелкий дождь зашлепал грязью
Прохожих, и дома, и прочий вздор...
А мертвеца — к другому безобразью
Скрежещущий несет таксомотор.
В зал многолюдный и многоколонный
Спешит мертвец. На нем — изящный фрак.
Его дарят улыбкой благосклонной
Хозяйка — дура и супруг — дурак.
Цветаева (восхищается): Как красиво! Восхитительно! Великолепно!
Игорь (недовольно): Да уж!
Цветаева: Александр Александрович, я восхищаюсь! Это для вас! (секундная пауза)
Имя твое – птица в руке,
Имя твое – льдинка на языке.
Одно-единственное движенье губ.
Имя твое – пять букв.
Мячик, пойманный на лету,
Серебряный бубенец во рту.
Камень, кинутый в тихий пруд,
Всхлипнет так, как тебя зовут.
В легком щелканье ночных копыт
Громкое имя твое гремит.
И назовет его нам в висок
Звонко щелкающий курок.
Имя твое, – ах, нельзя!–
Имя твое – поцелуй в глаза,
В нежную стужу недвижных век,
Имя твое – поцелуй в снег.
Ключевой, ледяной, голубой глоток.
С именем твоим – сон глубок.
Игорь (встаёт): Простите, не могу ничего своего сочинить. Мысли в голове не вяжутся.
Маяковский (хлопает Игоря по плечу): Это не важно! Вы же ведь – Тесла! Вы такое загибать умеете, что не каждый сумел бы! А стих я сам за Вас сочиню!
Блок (встаёт): Мои глаза болят. Бессмысленный и тусклый свет…
Булгаков (Блоку, по-докторски): Приступ эпилепсии? Голова кружится? (подходит) Тошнит? Гул в ушах?
Цветаева (Игорю): где его таблетки?
Игорь (разводит руки в стороны): А что у него?
Булгаков (усаживает Блока на стул): Фотосензетивный эпилептический припадок!
Все с удивлением смотрят на Булгакова и Блока.
Булгаков: Сейчас начнётся.
Игорь (перебирает пузырьки): Кто запомнил?
Цветаева: Сензетив..
Маяковский (кладёт ладонь на руки Игоря): Не нужно! Ни лекарств! Ни таблеток!
Игорь (вытягивает руки из-под ладони): Это почему? Вы тоже доктор? Или само пройдёт?
Блок (ноет): Мне плохо!..
Булгаков (трясёт Блока за плечи): Спокойно! Сейчас будет лекарство!
Маяковский (Игорю): Хлопни ладоши!
Игорь (удивлённо): Что?
Цветаева (подбегает к Блоку): Сделайте то, что он говорит! Александру Блоку плохо! (трясёт Блока вместе с Булгаковым)
Игорь: Ну ладно. (делает два хлопка)
{красный}
Блок (восторженно): О чудо! (подскакивает) Я здоров! Мне хорошо!
Цветаева (Игорю): Спасибо!
Маяковский (крепко пожимает Игорю руку): Браво!
Булгаков (кивает): Это лучше, чем таблетки.
Игорь: Всегда пожалуйста…
Свет выключается.
Время паузы между действиями – 11 секунд. Звучит музыка «4». По её окончании свет включается.
Пометки для оператора по свету – {ЦВЕТ}
Действие IV.
СЦЕНА 8.
{красный}
На сцене по центру две лавки одна напротив другой, между ними стул. Справа стол и лавка, слева – пианино. На столе графин с водой, стакан, куча пузырьков, тюбиков, ампул, шприцов. Игорь лежит на полу на спине позади стола. Спустя четыре секунды он приходит в себя.
Игорь (встаёт и садится за стол): Господи!..
Слева на сцену выходит Есенин.
Есенин (подходит к столу): Как проходит жизнь?
Игорь (смотрит на Есенина): Вы за лекарством?
Есенин (отрицательно качает головой): Нет, я по делу. Вы Анатолия не видели? С момента нашей последней с вами встречи он куда-то ушёл.
Игорь (пододвигает к себе телефон): В Москве кабацкой искали?
\3 секунды\- Свет выключается. Есенин уходит со сцены вправо. С левой стороны выходит Лидия.
{зелёный}
Лидия (с улыбкой): Ну как ты?
Игорь (с улыбкой): Весело. (встаёт) Только что Есенин приходил, Мариенгофа потерял.
Лидия (идёт к середине сцены): То есть как приходил? Сам
Игорь (кивает): На своих ногах.
\3 секунды\- Свет выключается. У левого края появляется Гумилёв и Тэффи.
Лидия подходит к Игорю.
Гумилёв (Тэффи, восхищённо): И были там самые разные существа! Видимые и невиданные! Огромный серый носорог, владеющий силой духа всепробивающего! И длинной шеей красовался жираф!
Тэффи (смеётся): Ах, как это романтично!
Гумилёв (кивает): Но ничто не заменит личного опыта!
Гумилёв и Тэффи смотрят на Игоря и Лидию.
{синий}
Лидия (Игорю): Откуда они взялись?
Игорь (пожимает плечами, с улыбкой): Пришли, наверно.
Лидия: Но ты же их не выдирал? (берёт телефон в руки) Ты даже трубку не снимал!
Игорь (кивает): Сбой.
Гумилёв и Тэффи уходят со сцены. Выходит Блок.
Игорь (смотрит на Блока): Как самочувствие?
Блок (кивает): Спасибо, мне теперь очень хорошо!
Игорь: Обращайтесь!
Блок уходит со сцены.
Лидия (удивлённо): Что происходит? Они вот так, сами по себе, приходят и уходят, делают что-то… Я не понимаю!
Игорь (кивает, берёт телефон в руки): Я тоже. Но стараюсь об этом не думать.
Слева входит Мариенгоф.
Игорь (Мариенгофу): Вы, верно, Есенина ищете? Он только что был здесь, но уже ушёл.
Мариенгоф молча разворачивается и уходит со сцены.
Игорь (Лидии): Видишь? Ходят тут всякие.
Слева входит Булгаков.
Игорь: Здравствуйте?
Булгаков (кивает): Да.
Игорь: По какому делу?
Булгаков (подходит): Я за лекарствами.
Игорь (указывает на стол): Морфия нет.
Булгаков (останавливается): Да? Вот незадача! (разворачивается и уходит)
Лидия: Что случилось с телефоном?
Игорь: Не знаю. Но мне это не нравится.
Лидия (берёт телефон в руки): А ты разбирать не пробовал?
Игорь (пожимает плечами): Я без схемы не найду ничего.
{красный}
Входит Маяковский и Тургенев.
Маяковский (Тургеневу): Неправильно мыслите, Иван! Нужно думать так, чтобы дело опережало мысль!
Тургенев: Я знаю, о чём речь! Но не могу до конца понять это время!
Игорь (Маяковскому и Тургеневу): Здравствуйте! Заблудились?
Лидия быстро делает фотографию.
Маяковский: Время тикает, ноты прыгают! (разворачивается и убегает со сцены)
Тургенев (удивлённо): Вот три дня назад ловил фазана: запускаю лайку, заряжаю картечь, а ружья-то нету! Представляете, как мой левый глаз был удивлён!
Игорь (кивает): Ага.
Тургенев (разворачивается): Секундное дело – подстрелить сазана! Целился криво, а подстрелил немца. (уходит со сцены)
Игорь (выдыхает): Могу пока сказать одно: надо отсюда выбираться, а то этот бардак меня сильно подутомил.
Лидия (подходит к Игорю): У тебя же мобильник! Я вернулась с его помощью!
Игорь (щёлкает пальцами): Точно! (достаёт мобильный телефон) Позже разберусь!
\5 секунд\- Свет выключается.
СЦЕНА 9.
Включается свет, на сцене справа стол, захламлённый газетами, книгами, бумагами. Игорь и Лидия стоят возле стола.
Игорь (улыбается и выдыхает): Превосходно.