Сначала был свет, который настойчиво проникал в маленькую комнату сквозь не плотно задёрнутые шторы. Потом почувствовалась ноющая, сковывающая боль в мышцах. Через мгновение она проснулась.
Около девяти, комната с выцветшими от времени кремовыми занавесками, навязчивые лучи солнца, сваленные в беспорядке бумаги на старом письменном столе - всё как обычно, но что-то в восприятии этого утра было по-другому, что-то мешало начать этот день. Голову как будто обволокло туманом после ночного сна, и туман этот вот-вот мог испариться. Неясное ощущение того, что что-то непременно важное можно вот-вот забыть не покидало.
Ей почему-то казалось, что нужно непременно разобраться в этом странном чувстве, что для неё оно очень важно. Ощущение это появилось после ночи, значит, всё дело было во сне, который сегодня снился. Но вспомнить сегодняшний сон оказалось нелегко. Если поднимешь голову с подушки, то дымок рассеется и невозвратно канет в Лету.
Тут она опять закрыла глаза – ничего… Может быть следует вспоминать не картинку, а ощущение: ощущение - приятно. Нет, скорее не приятно, а очень хорошо, умиротворённо. А что значит умиротворение? Умиротворение это когда очень хорошо везде, то есть стабильность…
Опять комната, блики солнца на стенах, кремовые занавески…
Улица! Да, в своём сне она шла по улице, при чём дома на этой улице были достаточно высокие, богато украшенные, видимо, дореволюционной постройки. Такие дома сохранились, в основном, в центре города. А ещё запах очень близкий и знакомый запах сирени.
Май. Она шла в мае по улице в центре Москвы. Теперь можно было восстановить картинку.
…Ей снилась весна… Беспечный, тёплый, солнечный, наполненный запахом сирени май. Крохотные, едва распускающиеся светло-зелёные листья. Белая вата из тополиного пуха кружилась как снег вокруг деревьев, она наполняла весь бульвар и делала воздух осязаемым. А ещё острое чувство, разрывающееся внутри – желание жить и остаться навсегда в этой весне…
Сквозь весенний вихрь из цветов и запахов проявляется четырёхэтажный дом, напоминающий из далека огромный пряник. Он стоял в ряду таких же старых, как и он домов, но отличался какой-то особенной наивностью, непосредственностью. Этот дом мог существовать в любой эпохе, вписался бы в любой стиль, он был вне времени. Он величаво высился в ряду своих собратьев, будто гордился тем, что превосходит их на целый этаж.
Она подходит к дубовым двустворчатым дверям, и пытается их открыть. Дверь поддаётся не стазу, но, недовольно скрипнув, всё же впускает в себя нежданную гостью. После залитой солнцем улице девушка попадает в переднюю, которая поэтому кажется ещё темнее, чем есть на самом деле. Вдалеке виднеется деревянная лестница, где на верху есть огромное окно, откуда подает свет. Луч, падающий из открытого окна, освещал часть громоздкой старой лестнице. Этот свет завораживал, манил, притягивал и, казалось, что если подняться к открытому окну, взглянуть на открывающийся пейзаж, то наступит озарение, все тайны бытия откроются, придёт счастье…
Но дымка рассеялась и исчезла. Она так и не смогла вспомнить поднялась она по этой лестнице или нет, и что увидела в огромном окне старого дома. Сознание не отпустило ночные картинки.
Наконец, она очнулась от ночных воспоминаний, медленно и тяжело поднялась с постели, день начал течь своим чередом.
Только теперь ясная холодная мысль осела в голове. Она точно знала, что не будет ей покоя, пока она не поднимется по этой лестнице! Она должна найти этот дом, пусть даже ей придётся искать его всю жизнь.