Так звали моего однокашника с первого класса, так как настоящая фамилия его Баронов. С ним нас связывала искренняя, замешанная на детской непосредственности, а в дальнейшем перешедшая в юношескую привязанность дружба, основанная на общих с ним интересах к литературе, спорту, да и, по сути, к самой жизни. Так получилось, что учились мы вместе в школе, потом поступили в политехнический техникум, в один год ушли служить в армию, а по возвращению снова вместе поступили в университет на один факультет. Все это время наше общение сводилось к соревнованию между нами во всех областях, будь-то искусство, спорт, женщины или учеба. Это была здоровое и взаимно благожелательное друг к другу отношение в этом совместном забеге по жизни…
Все это сопровождались постоянными спорами по любому поводу, иногда до ссор, но если кому-то из нас нужна была помощь, мы вставали друг за друга горой.
Эта была настоящая мужская дружба.
Однако я вынужден был перейти на заочное отделение на третьем курсе университета, в связи с тем моя мать уже не могла восполнять возросшие запросы моих младших сестры и брата, надо было ей помогать ставить их на ноги, так как она уже не имела столько сил и заработка. Вот так я ушел познавать новые пути моей трудовой деятельности и как-то потерял его, Барона, из виду…
На очередной моей сессии мои однокурсники сообщили мне, что Валера Барон, тоже ушел после меня на заочное обучение, но после этого он ни разу не появился в университете.
Прошло много лет. В один из напряженных моих будней я бегом спускался по ступенькам здания, где располагалась моя фирма, спеша к своему «джипу», что бы успеть на какое-то совещание в правительстве республики. Когда я открыл дверь машины и сказал своему водителю маршрут нашей поездки, меня кто-то громко окликнул…
Я повернулся и встретился с взглядом необычного вида мужчиной. Одет он был в какой-то белый балахон как у кришнаитов, его голова была абсолютно лысой, лицо обрамляла редкая китайская бородка, которая свисала узким треугольником к нему на грудь, губы улыбались очень знакомым оскалом, но я не узнавал его. Ко всему этому он держал в своих руках поручень тележки, на которых обычно работают на рынке грузчики. Мне пришлось выйти из автомобиля и переспросить его:
- Вы меня позвали?
-Да, тебя Левочка! Что, старых друзей не узнаешь? – как-то ласково и вместе с тем отрешенно промолвил он. Я уже повнимательней заглянул в его светло - голубые глаза и меня осенило! Барон!
Я кинулся обнимать его, но он неуловимым движением отстранился от меня и с грустью, словно жалея меня, произнес, запомнившуюся мне на все жизнь фразу:
- Все бегаешь, суетишься, еще не устал от всего этого…а…?
В его глазах стояла вселенская печаль. Мне стало не по себе, я не мог что-то вразумительное ему ответить, хотя я мгновенно все понял…
Не зря, ведь, мы много лет были друзьями, мы врубались в любые интонации друг друга и нам практически иногда не нужны были слова…
Я все же выдавил из себя, словно нашкодивший кот, и одновременно обозлившись на себя за свое смущение:
- Да, Валерка, все бегаю, кручусь…
- Левушка, ты бы остановился… подумал для чего все это…- показал он на меня, на здание, на мой «джип»…
Так мы простояли в молчании несколько секунд, каждый, думая о своем…
Потом, Барон, удивительно светло мне улыбнулся и, прощаясь, произнес:
- Уже, Левочка, хорошо, что ты подумал, о чем я… а теперь иди, ты, ведь, спешишь…- и покатил свою коляску в сторону зеленого рынка….
Больше я его никогда не видел…