Вот народная мудрость давно уже все объяснила. Раз и навсегда.
Беда никогда не приходит одна.
Или еще интереснее: «пришла беда – отворяй ворота». Ну, отворяй же! Да пошире! Не стесняйся!
Зачем упираешься? Надеешься, что она стороной пройдет? Как туча грозовая?
Неет! Ей же - к тебе. Прямиком, коль занедужилось.
Именно так и получается иногда в жизни…
Старший сынок постепенно привыкал видеть как бы половинку мира. Контактные линзы тогда, в 1983 году, были стеклянные. Так и не смог носить одну линзу, вместо удаленного хрусталика.
Как же больно было наблюдать появившуюся у него привычку осторожно приближать руку к какому-нибудь небольшому предмету - чтобы не промахнуться. Память-то видит еще по-старому, по здоровому – двумя глазами. И довольно долго он «забывал» здоровое видение. А привычка эта, осторожная, до сих пор сохранилась…
После того как малышу было выписано дополнительное питание с детской «молочной кухни», он заболел сальмонеллезом в тяжелейшей форме. И, несмотря на то, что инфекционное отделение больницы Филатова было полностью отдано для больных этим современным «тифом» малюток, доказать, что болезнь пришла с детской кухни, матери не смогли. Во-первых, потому, что тогда надо было просто спасать детей. Ну а потом? Потом от великой радости выздоровления никому уже больше не хотелось думать о пережитом…
И вот, когда наконец-то, благодаря усилиям врачей, болезнь стала отступать, единственный, чья поддержка была очень важна, отец малыша, подойдя к стеклянной двери инфекционного бокса, сказал:
- Мне дали отпуск. Я уезжаю…
- Раз решил, поезжай. Старшего возьми с собой…
«Все равно поедет. Что толку просить. А что, собственно, от них зависит? Ни-че-го. Пусть хоть они отдыхают. Лето ведь все-таки началось», - подумала она.
И, глянул отец последний раз на семимесячного сына – скелетик, обтянутый кожей. Головка с голубыми, пульсирующими венками, падает, если ее не поддерживать, то на спину, то на грудь или на плечико ляжет… И только глазки, полные грусти и слезок, и мольбы о помощи – всегда. И губки детские, дрожащие…
Испугался он и отвернулся тогда от сына, и ушел… И не подумал, что обрывает единственную может быть связь, которая держит малыша в этом мире.
Сразу после этого улыбнувшаяся было надежда на выздоровление, рухнула. Как будто малыш это понял, что от него сейчас отвернулся отец. Началось резкое и мощное обезвоживание маленького организма.
- Что это?!!! – держа на руках ребенка, в ужасе кричала мать, не представлявшая даже, что такое возможно.
На крик прибежали врачи, ребенка забрали в реанимацию… Через полчаса вышла заведующая отделением и, не глядя в глаза матери произнесла, просто так:
- Готовьтесь, мамочка… Это - рецидив. Мы не ожидали. Нам с этим не справиться… И ушла.
А мать… забыла, как это дышать? Ну, как дышать? А, когда дыхание, наконец прорвалось ревом нечеловеческим, сжала себе горло обеими руками – чтобы остановить этот звук. Чтобы другие мамочки не услышали. Ведь они смотрели на нее из своих стеклянных боксов, в ужасе прижимая к себе своих малышей…
- Нет… Нет!!! Он будет жить, мой мальчик! Он выживет!
Взяла с кроватки его подушечку, прижала к себе. И застыла окаменевшая. Закрыла глаза. И долго-долго так стояла. Без движения, без сил, без мыслей, почти без дыхания… Пока, наконец, не увидела… свою бабушку. Светлую такую, добрую. Бабушка протягивала ей руки: «Танюшка, доченька моя любимая, я молюсь Господу нашему и Богородицу прошу». – Бабушка улыбалась: «Больно уж имечко хорошее ты дала ему… Будет жить твой сынок…».
И тогда она представила образа в бабушкиной избе и стала обращаться к ним с единственной просьбой – спасти ребенка, - как могла, как получалось…
Страшно это – когда на изломе. Когда от тебя мало что зависит. Когда, действительно, есть только надежда… А потом и ее уже лишают, подписывая приговор. Кому?!! Ребенку, борьба за лучшую жизнь которого началась с самого его рождения…
По словам врачей, они и сами такого случая выздоровления (исцеления надо бы сказать) не наблюдали. Чудесным образом ребенок стал поправляться.
Все проходит. Вот она с сыном дома. Снова «поднимает» его…
Страшные напасти отступили после того, как в квартире побывали две очень странные женщины. А было это так.
Как говорится, «средь бела дня», когда она была дома одна, в квартире раздался длинный, уверенный такой звонок. Быстро закончив переодевание малыша, она взяла его на руки и пошла открывать, не подозревая, не чувствуя ничего особенного. Спросила, по привычке: «Кто здесь?». Ответа не последовало. Только звук спускавшихся по лестнице шагов. И тогда она, подумав: «замешкалась с переодеванием - может с работы что-то срочное принесли…», - быстро защелкала замком и открыла двери.
Шаги при этом остановились, видимо, на четвертом этаже. Потом стали подниматься, и в пролете лестницы появились две женщины – одна постарше, другая среднего возраста. Обе какого-то слегка мрачноватого вида. Одежды темные, платки, обувь теплая – не по погоде, без каких-либо сумок.
Первое, что они спросили, встретившись своими черными глазами с вопросительным взглядом матери с ребенком на руках:
- А где дворник живет, вы не знаете?
- Ну, уж, на пятом этаже дворников не ищут. На первом тетя Лена, такая же квартира, - довольно резко ответила она, и стала закрывать, было, двери. Но тут одна из них говорит другой:
- Ой, ты посмотри, какая несчастная женщина! Ей же сделано это! – и они стали подниматься вверх.
- А чернота-то какая… И все ведь - на детей! На детей сделано-то!
Героиня наша, конечно, понимала наигранность происходящего. Но! «На детей…?», - мелькнуло горячим ударом в сознании. А обе женщины уже стояли напротив:
- Тебе надо помочь, милая, иначе детей потеряешь. Дай только порог переступить – все тебе скажем. Сама увидишь…
«Не цыганки, вроде…», - подумала она. «На детей…!». - И отошла на несколько шагов назад, в коридор.
- Ты не бойся нас, мы вот здесь будем стоять, дальше не пойдем. Принеси только стакан воды чистой. Сама налей. Своей рукой. Все сама увидишь!
Прижав к себе ребенка, она со смешанным чувством прошла на кухню, налила в стакан водопроводной воды, вернулась и отдала одной из женщин, той, что постарше, очень внимательно наблюдая за тем, что будет… Та, просто накрыла стакан ладонью и перевернула его. Вода стала черной, как деготь...
«Жуть какая… но, когда ж она успела что-то подсунуть в стакан? Ведь ничего не было у нее в руках… На детях! А, если правда??? …».
И все-таки, полностью понимая, что это обман, она ни в чем не препятствовала этим «дамам». Постепенно выяснилось, что черное колдовство сделано на детей, на всех предметах, вещах, золоте, посуде, деньгах, облигациях…
- У тебя в доме есть ломаное золото, – почему-то утвердительно.
- Да, вот цепочка порвалась недавно.
- Давай сюда положи, - и стали складывать все в одну кучу.
- Кулончик-то нормальный, не ломаный, - попыталась было отстоять его.
- Нет, не жалей, он же к цепочке. Ты же хочешь, чтобы дети были счастливы и здоровы! Разве можно такую черноту в доме оставлять, мы тебе завтра все вернем. Мы же должны с этим работать. Ведь не так просто снять такую черную силу. Другое золото есть?
- Только колечко. Вот, возьмите, - сняв с руки.
- А муж-то где? Ты ведь не одна живешь?
- В командировке.
- Но он же тебе деньги оставил. Давай их сюда. Когда он приедет? Через пять дней говоришь?
И "чародейки" оставили приблизительный «прожиточный минимум» на пять дней, остальные деньги забрали.
- А облигаций-то нет у тебя?
- Нет. Облигаций нет. – И чуть не добавила «к сожалению».
- А теплые вещи?
- Да. Вот свитер исландской шерсти – очень теплый.
Дальше они сами уже полностью обследовали шкаф. И, поняв, что брать-то особо и нечего, стали увязывать все собранное в доме в большой «павлово-посадский» платок.
- Ну, вот как надо было нам зайти сюда! Помогли женщине. Ты только верь. У тебя теперь все по-хорошему пойдет. И от детей, главное, отвели…
Закрывая за ними, она напомнила, что дворник тетя Лена живет на первом этаже.
После этого визита, невзгоды, более полугода терзавшие детей, отступили.
Об украденном она не сожалела. Так и решила, что откупилась…