На *** тебе революция?
Ты должен ответить – это очень важный вопрос. Непонятно. Зачем?
Ясно, зачем нужны деньги. Почти ясно, зачем нужна женщина. Зачем нужен дом. Зачем нужен крепкий здоровый организм. Но зачем нужна революция? Тебе, тебе, зачем нужна революция.
Банально – но ты любишь её. Банально за красоту – не за что-то ещё. Ты же знаешь, что революция красива. Революционеры красивы. Молодые красивые дьяволы – они не бывают старыми, они не бывают некрасивыми. Спросонок, с похмелья ты ответишь – ЧеГевара, Махно, Маркос, Савинков, Унабомбер, Макквей, Хамас, РАФ, ЭТА, ИРА, РСДРП и т. д.
Ты говоришь, что не хочешь жить, как эти. Как скоты. Они скоты, зомби, живые трупы. Они только и делают, что умирают, говоришь ты. А если и живут – то некрасиво. А ты хочешь красиво.
Ты выше того, чтобы «вестись» на поп- и рок-звёзд, суперменов, шпионов, следователей, спортсменов, бандитов. Революционеры и террористы больше чем люди. Нужно только отважиться – это не всем дано, но ты знаешь, что ты особенный. Ты выбрал революцию – и ты уже с ними.
Ты рисуешь, какой она будет – она, революция. И выходит одно и то же: огонь, солнце, ветер. Право на убийство – врага, ибо он враг, быдла, ибо оно быдло. Не нужен дом – вся земля твоя. Не нужны деньги – всё твоё. Женщины – самые лучшие женщины, женщины революции. Хотя всё это не важно. Самое главное – ты красив. Потому что ты –герой. Даже мёртвый – ты герой, а значит живее живых.
Вот почему революция. И так ты идёшь…
Но что-то не так. Ты шёл по городу, неистово пьяный – революция значительно крепче водки. И рядом были другие – вас было много, хотя собственно должно было быть больше, да неважно. Но на следующий день город остался таким же, как был. И по телевизору – хотя ты редко его смотришь – одни и те же новости. У крутых революционеров были автоматы – ты знаешь. А у тебя нет. С автоматом нельзя ходить по улицам – хотя так хотелось – сразу же посадят. И товарищи не освободят из-за решётки, потому что у них нет автоматов. Кто-то уже сидит, кто-то уже вышел – а революции всё нет… Следующее шествие разгоняют суровые люди с профессиональностью вместо лица. Тебе нечего ответить им – у них-то есть и автоматы, и каски, и дубьё.
Это не самое главное – ты ведь был готов к жертвам. Ты умрёшь хоть завтра – при условии, что послезавтра непременно будет революция. Только никто этого почему-то пообещать не может.
Так вот ментовские дубинки и более чем возможная тюрьма – не самое главное. Ты вдруг видишь, что идущие рядом с тобой некрасивы. И ты некрасив. Нет весёлой оравы викингов, в настоящем у которых – сплошь лихие набеги и пиво в перерывах, а в будущем Валхала. Есть просто люди, которых ты не слишком любишь за то, что просто и за то, что люди. Просто люди, не самые сильные, не самые умные. И оттого некрасивые.
И автомата у тебя нет. Даже гранаты. А супротив целые армии с танками и пушками.
Ты пьёшь и понимаешь, что повзрослел.
Ничто так не взрослит, как предательство. Тебя предали – обещали героизм и революцию. А герой даже себя защитить не может.
Ты уходишь. Потому что революции не будет
А ты остаёшься? Да полно… Верь, что только красота спасёт мир. Посмотри – это дом, да что там – дворец – похожий на храм, на дивное НЛО, как он спасает мир своей красотой. Вот что значит созидание! Стоили его не легко – площадку под строительство очищали от всякого бурьяна, ликвидировали овраги и колдобины. А в центре площадки пришлось выкорчевать старый пень.
Из-за пня произошла целая история. По слухам в незапамятные времена на пне часами сиживал легендарный Конь-в-Пальто. Так или иначе местные относились к пню и всей этой местности с большим почтением. И, когда к будущей площадке подкатил Инженер со своими строителями, его встречала целая толпа, с видом, исключающим возможность хлеба-соли и ковровой дорожки. Инженеру попросту объяснили, что домов таких, как тот который он здесь зиждить собрался, хоть жопой ешь. А вот пень, на которому в старину часами сиживал Конь-в-Пальто, один единственный на белом свете. Тем более, добавил кто-то нагло, жить в этом доме им один чёрт не по карману. Строители ничего не поняли, так как местный язык знали с пятого на десятое, но, видя, что работать им не дают, расселись там и сям на корточках, будто срать собрались. Инженер понёс сперва какую-то околесину, но по грубым выкрикам понял – что политика не его дело, и что даже и политикой здесь не пахнет. И пусть тогда разбираются те, кому положено.
Вскоре на месте появились люди с профессиональностью вместо лиц. Бесстрашно выходя один на один против женщин по двое и по трое бросаясь на мужчин, они кой-как зачистили район. И строители, теряя смуглость под низким тяжёлым солнцем, по-муравьиному принялись за работу. Первым долгом поставили забор.
На следующее утро выяснилось, что за ночь забор разместили по близлежащим оврагам, а кое-где на него пописали и в одном месте даже покакали. К тому же вся припаркованная техника хитрым способом выведена из строя и вернётся в него не раньше чем через неделю. Стороживший стройплощадку ночью свирепый воин на вопрос, куда ж он смотрел, что-то неясно мекал, а потом прямо сказал, что платят ему конечно хорошо, но деньги он в гроб не положит.
А народ тем временем расположился вокруг пня и жёг костры. Слышались разговоры, что дело собственно не в пне и не в Коне-в-Пальто, которого собственно и не было, а в том, что не хорошо бить дубинками всех подряд. Нехорошо так же и делать, что заблагорассудится без всякого разрешения. Подозрительные личности ходившие тут же намекали, что не только это, а и всё вообще идёт через жопу кувырком. Время от времени все дружно запевали – любо, братцы, любо.
Такая цыганщина продолжалась неделю, и народ всё же разогнали, не поскупившись даже на слезоточивый газ. Кое-кому приписали хулиганство, а кое-кому хранение наркотиков. Забор поставили крепче прежнего и усилили охрану раз в десять. Так собственно дом и был построен, красивый, как храм, как дивное НЛО. Под конец к нему подвели отдельную дорогу, смахнув, чтобы не мешались две-три местные хибары.
Ты говорил, что любишь людей. Это было смешно и сомнительно.
Ты говорил, что никого не любишь, но тебе жалко всех. Вряд ли это было верно, да жалость зачастую унижает.
Наконец ты заслужил. Заслужил право сказать – я просто хочу справедливости.
Заслужил, потому что когда у тебя ёрнически переспрашивали, что же такое справедливость ты мог только улыбнуться в ответ. Ну, иногда ответить – справедливость, когда не плюют в лицо.
Не плюют в лицо, чтобы плюнуть потом снова.
Ты идёшь от противного – ты знаешь, что справедливость это противоположность происходящему, когда после всех положенных плевков в награду дают деревянный ящик.
Вот и всё.
Ты слаб, что-либо изменить, но у тебя есть гнев. А гнев слабых – ненависть. Получается, что ты лишь ненавидишь. Это скверно, ибо делает тебя уродом. Ты некрасив – ты урод.
Но уйти ты не можешь. Потому что уйдя ты будешь каждый день подписываться : одобряю, одобряю, одобряю… А как иначе? Ты же ничего не сделал против этого.
Тебе не важна победа. Ты терпишь поражение за поражением. Лезешь в заранее проигранный бой.
На *** тебе революция?
Тебе говорят, – революции не будет.
Да, – соглашаешься ты.
Революции не будет. Она уже случилось. Когда справедливость стала для тебя важнее любви. Когда ты научился любить.
Она продолжается каждую секунду твоей жизни.
Ты остаёшься – революция с тобой.