До утра несколько часов. Привычное беспокойство. Без сигарет можно окончательно спятить. Точнее, и с сигаретами сходишь с ума – аккуратно выкуривая по одной каждые десять минут. Или каждые пять; это уже не имеет особого значения.
Ещё можно пить воду из стеклянной литровой банки. Просто, чтобы не закурить сразу же, как только выкинул окурок в мусорное ведро.
- Ты предатель, – я потираю лицо рукой, с зажатым между пальцами «LM», закрывая глаза от слов, мотаю головой.
- Нет.
- Да.
В темноте перед глазами маленькие белые круги, точки, изредка яркие искорки. Иногда можно даже машинально провести перед собой рукой, чтобы разогнать их.
- Я ни в чём не виноват.
- Ага. Ну, впрочем, мне всё ровно. Потому что ты никто.
- Может быть.
Я не докуриваю больше половины, сую «бычок» под струю воды.
- Очень скверно.
- Убей себя, родной.
Ничего уже, наверное, не изменить. Но всё ровно остаётся ощущение, что есть какие-то слова, которые всё исправят. Только слова ли? такие бывают?
Вряд ли.
- Да здравствует жестокость, – тихо говорю я.
Сильный удар по рёбрам. Слева. По сердцу.
-… По сердцу, – говорю я.
- Оно у тебя есть?
- Не знаю, - я улыбаюсь. Неожиданно искренне.
- Ты предатель. Подонок. Крыса.
До утра несколько часов. Привычное беспокойство. Сижу на кухне один, курю очередную сигарету.
- Я очень тебя люблю, - шепчу я, потирая лицо рукой, с зажатыми между пальцами «LM», прячусь от слов.
Скрипит дверь.
- Не спится, – объясняю я, не поворачивая головы.
- Тебе же вставать рано…. А почему ты без света сидишь?
- Что?
- Зажги свет.
- Зачем? Я ослеп.