… Как-то всё слишком странно. Утро, парк, скамейка. Такое чувство, будто на деревьях позади меня болтаются повешенные, растягивая в улыбках безгубые рты. Стоит обернуться и понять, что это совсем не так. А ещё лучше не оборачиваться – пусть себе висят невсамделишные мертвецы, улыбаясь и помахивая тёплой земле длинными узловатыми пальцами.
Я то же улыбаюсь. Улыбаюсь жирному красному человечку, который поравнялся со мной. Точно знаю, что сейчас он в ужасе шарахнется в сторону. Он боится. Это страх медленно идёт по городу; серый, обросший, как Исав. Иногда он отражается в витринах магазинов, и тогда они со звоном разлетаются вдребезги. Иногда он отражается в стёклах автомашин, и долго потом горит изуродованный чёрный остов и испуганно воет сигнализация в соседних машинах.
Некоторые считают, что страх живёт где-то в глазах – ни черта подобного. Я не смотрю в глаза, потому что нету там ничего. Совсем ничего нету! В этом городе есть один безглазый нищий; наверное, он родился таким – под бровями ни шрамов, ни отверстий, то же самое, что образовалось на месте носа у майора Ковалёва. Раньше я считал, что мои встречи с ним – сигнал страшной опасности. Собственно, дважды так и было. Теперь я рад его видеть. Не то, чтобы теперь со мной происходили очень хорошие вещи. Просто его безглазие что-то очень важное. Нечто вроде правды, нечто вроде.… Не знаю. Я не знаю, как его зовут – я назвал его Феликсом, имя есть имя….
Да, как-то всё слишком странно. Жирный красный человечек побежал к выходу из парка. Ах, да – там он увидел патрульную машину. Какой всё-таки чудной уродец! Возможно, у него есть дети. Да, да – наверное, есть. «Господа милиция!», визжит он сейчас, «у меня дети малые – а там прямо по парку волки ходят! Защитите, родимые!» Равнодушно покачивается старший сержант, раздумывает: плюнуть или не плюнуть красному человечку в физиономию. Старшему сержанту не охота ловить меня. А можно подойти к нему и вцепиться крепкими жёлтыми клыками в горло.
Тут я понимаю, что ошибся. Человечек, забавный уродец, бегал и не от меня совсем. Напротив стоит ещё один уродец, только не красный и не жирный. Да и не такой забавный. И не человечек. «Ы-ы-ы-ы!», орёт этот персонаж, тыча вслед человечку, «Пида-ра-аа-ас! Пида-ра-аааа-ас!!! Пидарас Пидарасыч!!!». С чего это собственно? Не совсем понятно, но и не важно. Второй уродец совсем не человечек – человечина. «Ы-ы-ы-ы-ы!», всё воет и воет он. А человечек визжит, «Господа милиция! У меня дети малые – а там прямо в парке Пидарасом Пидарасычем называют! Защитите, родимые!» И по-прежнему равнодушно покачивается старший сержант, раздумывает: а действительно, не Пидарас Пидарасыч ли стоит перед ним? Всякое бывает. К тому же старшему сержанту и человечину ловить не охота. Но не охотник он! Так, рыболов или грибник, в крайнем случае. Только вот красный человечек всё настаивает на своём. Он-то, собственно, то же грибник или садовод, в крайнем случае, а никак не Пидарас Пидарасыч. Да уже и человечина орёт так, что слышно на площади перед вокзалом. Старший сержант идёт к нему. Человечина перестаёт выть, бросается к менту и кусает его в лицо.
Человечина не волк, про клыки тут говорить не приходится - зубы у него скорее лошадиные, кажется, что слышно как хрустит кость. Старший сержант – видно, человек опытный – совсем не теряется и лупит противника слева и справа. Вопли, конечно же, на порядок выше, чем раньше. К менту спешит подмога, уже собирается народ.
А мне становится скучно…. Происходящее нисколько не странно. Просто глупо. Совсем не интересно, если человечина, вдруг дорвавшись до человечьей крови, насмерть загрызёт патруль вместе с красным человечком. Или если озверевшие пепсы вздёрнут нарушитель спокойствия на первом же дереве…. Мерещившиеся мне трупы на ветках были совсем другого сорта, чем эта публика. И тем более ничего такого не произошло. Человечину уводят в наручниках, и он снова орёт. Проходит окровавленный старший сержант и матерится. Даже забавный уродец орёт. Кто-то снимает всё на мобильный телефон. Идиотство.
Да ну их всех! Ну и кусайте друг друга. Как сказал один из моих товарищей: теперь хотите – можете выращивать фиалки, а хотите – можете бить морды. Вот-вот! Откусывайте друг другу уши, носы, пальцы и половые органы. В горло Вы всё ровно не вцепитесь – это волчье занятие, и не надо портить его пошлыми фразами. Я б тому, который слева, просто б глотку перегрыз. Ну, во-первых, если б было бы кабы…. А во-вторых, не перегрыз бы. Никак!
Я встал со скамейки и пошёл к выходу. Тут меня попытались записать в свидетели.
- Я не трезв. – Скромно заметил я.
- А в отделение? – Поинтересовался прапор.
- Поехали.
- Иди отсюда.
Я кивнул головой и пошёл отсюда, негромко бормоча под нос, «В свидетели?.. Конечно же…. Непременно….». Перейдя улицу, я оглянулся на парк – нет, всё-таки трупы на ветках смотрелись бы замечательно….
После я долго стоял у пешеходного перехода, любуясь, сначала на красный, а потом на зелёный свет. Перешёл, всё-таки, опять на красный. Причём совершенно не из принципа делать всё поперёк. Просто так получилось. Как правило всё всегда получается просто так.