Евгений Вадимович Глухих работал начальником военизированной охраны крупного машиностроительного завода. Он был уверен, что его подчиненные работали отлично, во время дежурства на завод не может попасть ни один посторонний. В дружеской компании он заявлял: «У меня такой порядок действует, что ни одна мышь не проскочит, тем более шпион». Это была истинная правда: за десять лет работы у него не было ни одного замечания, одних Почетных грамот накопился целый портфель – хотя это и «бумажки», но их заслужить надо. Он был не против медали, но не было подходящего случая, чтобы отличиться по-настоящему, жизнь текла спокойно и размеренно, напоминая стоячее болото. В последнее время немало хлопот доставляли бродячие собаки, которые собирались во дворе столовой, располагавшейся вблизи завода, лакомились там остатками пищи. Эти «друзья человека» до того обнаглели, что не успеют вахтеры дверь приоткрыть, спасаясь от жары и духоты, а какой-нибудь Бобик с обрубленным хвостом, словно этого и ждал, мигом прошмыгнет на охраняемую территорию. Конечно, собак быстро вылавливали и выгоняли, но техническая служащая второго цеха Тося Виноградова раздула из мухи слона, на профсоюзном собрании заявила: «Доколе будет продолжаться безобразие с собаками? Работать мешают, по цеху носятся, того гляди - с ног собьют или в станок попадут». «Ты их шваброй лупи!» - раздался из зала мужской голос, все стали громко смеяться. По Тосиному предложению в протокол для принятия мер ничего не записали. Как показали дальнейшие события, женщина беспокоилась не напрасно, именно с ней произошло «ЧП», о котором узнал весь завод.
Тося миловидная женщина средних лет, мать-одиночка, воспитывающая двух детей- школьников, веселая и общительная. Прекрасным летним утром, как всегда, пришла на завод спозаранку. Станки молчали и только позвякивали в ее руке ключи в связке, с которыми она не расставалась ни на минутку, даже когда шла из соседнего кабинета в туалет набрать ведро воды. Она боялась, вдруг что-нибудь пропадет, а скажут на неё, дело в том, что «длиннорукие» у них водились: одна уборщица в кабинете начальника украла будильник и спрятала его под юбкой, а он зазвонил на проходной, прямо смех и грех. При этом воспоминании Тося заулыбалась, потихоньку запела: «Зачем вы, девушки, красивых любите, не постоянная у них любовь?» В приподнятом настроении «директор чистоты», как ее называли руководители, принялась наводить порядок. В кабинете начальника: цеха: протерла пыль на столе, на окнах, полила цветы, вымыла пол - линолеум блестел, как новый, затем направилась к красному уголку, выискивая на ходу ключ.
«Вот те раз, - удивилась женщина, - дверь-то не закрыта! Неужели кто залез? Да и что тут брать: красную ситцевую скатерть или вымпелы за победу в соцсоревновании? Они даром никому не нужны!» -успокоила она себя.
В помещении противно пахло застоявшимся табачным дымом, поэтому Тося решила, что после работы было партийное собрание, в спешке забыли закрыть дверь на ключ, и она загремела своим инвентарем. Вдруг из-под стола, покрытого до пола скатертью, раздалось непонятное рычание. «Не зря я начальству говорила, что развели этих собак, даже до красного уголка добрались, а начальству всё смешки. Как пол-то мыть, а если укусит и помочь некому? Пошла прочь, несчастная, а то как огрею палкой, мало не покажется!», -- ругалась уборщица, засовывая инструмент под стол. Наверное, швабра до собаки не достала, рычанье то затихало, то возобновлялось. Зайдя с другой стороны, проделала ту же операцию. Сильно удивилась, что животное не той породы, какая же это собака, если не реагирует на присутствие незнакомого человека, не лает, не убегает? Преодолевая страх, заглянула под стол — там спал мужик и громко храпел. Она его испугалась больше, чем собаки, хотела закричать со всей мочи, но здраво рассудила и вовремя сдержала эмоции: а вдруг он шпион? Ну, конечно, шпион, а кто же еще! Простой человек сломя голову после этого шума в цеху опрометью бежит домой, здесь дело не чисто. Осторожно, чтобы не скрипели половицы, бдительная уборщица обошла вокруг стола, быстро закрыла дверь на ключ, чтобы «шпион» не сбежал, и с сильно бьющимся сердцем, с пылающими щеками, вошла в кабинет начальника охраны.
Евгений Вадимович приходил на работу на полчаса раньше других. Он внимательно выслушал объяснения Виноградовой, не исключил, что человек под столом может быть опасен, на всякий случай достал из сейфа пистолет и поспешил брать непрошенного гостя. Он не мог поверить, что это настоящий шпион, но, точно, какой-то ненормальный, которого придется доставлять в «караулку» в одиночку, так как вахтеров нельзя было снимать с их поста. Кто знает, что его ждет: грудь в крестах или голова в кустах, но служба есть служба, чему быть — тому не миновать. Дойдя до красного уголка, находившегося на антресолях, как бы на втором этаже, он шепнул спутнице: «Ты открывай дверь, а я не буду показываться, чтобы не спугнуть».
В присутствии вооруженной охраны Тося бесстрашно открыла дверь - до них донеслись заливистые рулады храпа. «А ну, поднимайся, живо!», - скомандовал Глухих. «Гость» сладко зевнул и повернулся на другой бок. «Это форменное безобразие! Вставай! Стрелять буду! Руки вверх!», - слышались по-военному четкие команды. Из-под стола на четвереньках начал выползать заспанный молодой мужчина в серой футболке, с всклокоченными давно не стрижеными волосами. Протирая заспанные глаза и присматриваясь к незнакомой обстановке, он не понимал, как сюда попал, почему ему угрожают пистолетом. Толстый мужчина с большим носом дал команду: «Руки вверх! Вперед!». Оценив опасность происходящего, «шпион» попросил пощады: «Сначала разберитесь, а потом угрожайте. Я не из-за границы приехал, я на заводе работаю!». Его вопли не действовали, охранник всё так же целился пистолетом.
Задержанный не понимал, куда его ведут, от страха ноги у него сделались, как ватные, руки дугой согнуты над головой, глаза видели только пистолет. «Шпиона поймал!», - говорил конвоир рабочим, первыми появившимися в цехе. Трудно было понять, говорилось это в шутку или всерьез, но станочники не любили начальника охраны за его строгости, решили, что он хвастается своим «геройским» поступком, смеялись, увидев в этой необычной компании уборщицу Тосю. Люди не могли поверить тому, что Володька Пряхин продался иностранной разведке. Все знали, что мужик слесарил у них, а потом уволился и перешел на соседний завод. Ему прозвище дали «губошлёп» - за его полные губы. По этому поводу даже байка ходила. Однажды пришел в цех музыкант из дворца культуры, набирал любителей в духовой оркестр, требовался игрок на трубе. Один остряк посоветовал ему обратиться к Пряхину, у которого губы очень подходят для игры на духовом инструменте. Музыкант как глянул на Володькины губы, так приходил несколько раз, всё уговаривал играть на трубе. И вот такого рубаху-парня теперь ведут под пистолетом, не может он стать шпионом! Хотя некоторые недоумевали: может, неспроста он появился без пропуска на чужом заводе?
В первом отделе от Пряхина с угрозой добивались признаться, каким образом он проник на чужой завод, но Володька отвечал: «Ничего не помню! Вчера шел работать во вторую смену, встретил дружков, выпили бутылку водки. Потом они пошли домой, а я на завод. У проходной стая собак бегала. Один черный кобель мне в ногу вцепился, посмотрите, брюки разорваны. Вахтерши стали собак выгонять с проходной, я убегал от кобеля, больше ничего не помню, потому что был напуган». Нашли дружков, которые подтвердили сказанное. Пряхина отпустили домой. С тех пор Володька прослыл среди рабочих героем, а Евгения Вадимовича совершенно незаслуженно стали называть «Женька-шпион», простой человек не допускает промашек.