Свидание. (предтеча первая)
Город огромный, серый и мокрый от проливного дождя. Раннее утро, в плотном потоке дождя ветер вырывает капли воды и как пули пускает их в фигуру человека идущего ему на встречу. Предрассветное время в весенней прохладе и непрерывном шуме падающей с неба воды холодит кожу.
Теряющий силу свет уличных фонарей, рассеиваемый нескончаемым множеством капель воды, прячет в полумраке границы домов и переулков в ста шагах, размывая их очертания и превращая в серую массу теней, едва различимую глазу. Тускнеющая реклама на уличных щитах. Пустынная проезжая часть улицы превратилась в русло мутной дождевой реки, холодный поток, взрываемый вновь падающими каплями, бурля и перекатываясь через дренажные люки, где на мгновение терял свою силу, смывал с улицы грязь и мусор. Редкая машина проносится на большой скорости, по лужам раздавая брызги направо и налево, обрушивая их на тротуары. Серый бетон, серый асфальт, серое и мокрое насквозь небо. Сильные порывы холодного ветра. По улице, вдоль домов, медленно преодолевая поток льющейся воды, идет мужчина. Ветер развивает полы его промокшего темно-зеленого пальто. Его руки в карманах, прижимают к телу мокрую ткань. Длинные волосы, перемешанные с водой, налипшие на лицо, почти полностью скрывают его. На краю тротуара он останавливается, до него доноситься едва различимый среди шума дождя и ветра тонкий стрекочущий звук за его спиной, он прислушивается, обернувшись и подняв голову, он замечает на одном из балконов второго этажа вращающийся от ветра с немыслимой скоростью флюгер. Стрелка флюгера маячит нервной дрожью в сторону севера. Северный промозглый ветер, стена из дождя, пустая сумеречная улица, флюгер и человек в темно-зеленом пальто - все в нетерпеливом ожидании. Время становиться вязким, его течение медленно до отвращения.
Он делает шаг на дорогу с тротуара, ставя ногу прямо в серый поток упавшего дождя. Вода мгновенно обхватывает стопу, скрывая по щиколотку его ногу. Человек на секунду задерживается, разглядывая свое ощущение знобящей прохлады и чувствуя, как вода начинает проникать в ботинок, но сделан следующий шаг, и вода медленно отпускает стопу из своего холодного объятия. На середине дороги он немного задерживается, что бы осмотреться по сторонам в ожидании идущей машины. Дорога пуста, неторопливо рассекая ногами бурлящий поток, он пересекает ее. Другая сторона улицы встречает его зеркально отраженным безразличьем витрин и мокрой серой пустотой стен, по ней ему еще идти, преодолевая упругую стену из дождя и ветра. Его путь кончается там, где перед ним стоит многоэтажный дом из кирпича грязно-коричневого цвета, и цель уже почти достигнута. Дверь, ведущая в подъезд, тихо отворилась, впустив непрошенного гостя, в луче слабого света единственной лампы он шагнул за порог и обернулся. Дверная ручка, согретая слабым теплом его руки, легко выскользнула из нее, освободившись от удерживаемого усилия, дверь впустила вместе с ним сноп дождевой воды и влекомая стальной пружиной закрылась за ним, так же тихо, как и открылась.
Разорванное во времени сознание отпечатывает в его мозгу одно мгновение - медленно и тихо закрывающуюся дверь за ним, за которой исчезает улица и вместе с ней ощущение большого мокрого города, непогоды, ветра, раннего утра. Снова рваный пробел без отражения в сознании. Гул дождя стал чуть тише и вроде как в подъезде немного теплее, и нет воды, хотя и все так же темно. Дверь, закрывшись, разделила время жизни его и улицы, полной дождя, темноты и ветра, надвое, он развернулся и тихо стал подниматься по лестнице, перебирая устало рукой перила, с незаметным усилием подтягивая свое тело на каждую ступень.
Шаг за шагом, выше – слушая свое прерывистое дыхание, он еще дальше уходил от шума дождя и ветра, и в незаметно наступившей ватной тишине время совсем для него остановилось. Беспорядочные отзывы отражений сознания совсем прекратились. Его шаги, отзываясь глухим эхо, быстро тонули в лестничных маршах и поэтажных площадках, оставляя на коротенький срок нечеткий мокрый след на сером пыльном бетоне ступеней.
Скрипнула чердачная дверь на последнем этаже, пустив ночного гостя, бросив ему в ноздри влажную струю чердачной затхлой вони, как единственно возможное лаконичное «добро пожаловать!».
В темноте поднимая ногами чердачную пыль он стал пробираться к слабому серому пятну света, сиротливо пробивавшемуся сквозь грязную муть одинокого окна в крыше. Все той же усталой рукой человек в темно-зеленом пальто бережно распахнул чердачное окно и, поднявшись по приставленной деревянной стремянке, вышел на крышу. Дыхание сбилось от вновь вернувшегося ветра смешанного с дождем. Расставание было недолгим. Здесь на верху ветер царствовал, от его мощи мелко вибрировал старый скользкий шифер. Ночной посетитель крыш чувствовал эту дрожь у себя под ногами.
В предрассветном сумраке на кирпичном парапете на краю крыши промокший насквозь человек запрокинув голову, раскинул руки, встречая ладонями капли дождя. Веки, прикрывшие его глаза, благодарно принимали небесную воду, слезами стекавшую по его щекам, и вздрагивали, когда касание упавшей капли воды причиняло болезненное ощущение. Так человек вздрагивает, всякий раз, когда боль заставляет понимать что он еще живой. Сам он не мог плакать и покорно принимал помощь стихии, пробуя ее слезу на вкус. Утраченное ощущение времени и пространства под дождем и в порыве ветра дали ему право забыть обо всем, что его окружает, ноги уже не чувствовали что стоят на краю, расстояния потеряли смысл и границ не стало. И вот-вот родиться ложное чувство беспредельной свободы и возможности лететь. Оно легко и мимолетно, но и этого достаточно чтобы им увлечься и обмануться в последний раз, приняв за истину.
Вдруг звук, которого не должно было быть, в одно мгновение разрезал гипнотическое состояние сознания, смешав в сомнении все краски неясных неразличимых ощущений и мыслей. Он вздрогнул и едва не потерял равновесие. Он только что услышал, как кто-то рядом с ним чихнул. Моментально вернулось сознание, отбросив все, едва создав, разбилось на тысячи отдельных ощущений, и дух перехватило от высоты, и мокрая кожа снова коснулась холодного движения. Он склонил голову к груди и рукой убрал мокрые волосы с лица, и ощутил чье-то присутствие возле себя.
- Будь здорова… - его рассеянный голос прозвучал по воле мысли, среагировавшей автоматически на знакомый звук и отдельно от его сознания. В голове начала зарождаться мысль, и вскоре стала набирать обороты, пока не завертелась как волчок, заняв все мыслительное пространство и оттеснив все ощущения, вырвалась в воздух.
- Вообще это интимный процесс – тихо и устало сказал он – Мне не нужны зрители.
- Я не помешаю… - убедительно и так же тихо ответил кто-то незнакомый детским голосом, совсем рядом и снова чихнул.
Он повернулся. Рядом стояла девочка-подросток лет двенадцати, руки, всунутые в рукава, прижатые от озноба локти к тоненькому телу, скрывающемуся под легким светло-серым плащом. Она стояла тут же и смотрела прямо вниз на улицу.
- Как..? В смысле, что ты тут делаешь одна? – Любопытство раздирало мозг, ощутив всю невозможность и абсурдность ее присутствия. Вероятность такого события была такой малой, что сама идея встретить кого-то просто в голову прийти не могла.
- Да, я не одна. - все также тихо прозвучал голос за спиной.
Парень осторожно огляделся, пытаясь высмотреть кого-то еще, и вдруг по жилам его пробежал холодок едва уловимого ощущения страха. Никого, кроме девочки зябко кутающей руки в рукавах серого плаща, явно большого ей по размеру, - никого. Она выжидающе смотрела на него, морщась от непогоды и глядя из-под маленьких тоненьких бровей.
- Ты мне сбила весь настрой… - Он сокрушенно выдохнул и, опустив голову, развернулся и шагнул с парапета. – Нелепость какая-то… - Пробормотал он и сел на парапет, обхватив голову руками.
- Тебе это так нужно было? – Девочка легко спрыгнула с парапета, раскидывая брызги крышной лужи маленькими босыми ножками, и встала перед ним.
- Как ты сюда попала?! В городе сотни крыш, сотни ночей, а ты именно здесь?! Это как так?
Девочка ничего не ответила, только пожала плечами. Ее открытый искренний доверчивый взгляд привел его в смятение.
- Ты же босиком! - Вдруг осенило парня - Простудишься же, глупая... - С сочувствием и досадой он укоризненно обронил усталый жест руки в сторону ее ножек, жмурящих озябшие пальчики в кулачки.
- Я боялась не успеть. - Смущенно и с виноватой улыбкой сказала она и взяла его за руку.
К рассвету дождь иссяк.
Парень, абсолютно сбитый с толку, путаясь в своих мыслях, стоит на улице на краю тротуара и смотрит как к в луже начинает обретать четкость его отражение с каждой минутой нового рассвета. Ничего не слышно, мозг словно отказался воспринимать внешние звуки или просто утратил слух… Тревожное чувство охватило его душу… Вдруг справа от него что-то мелькнуло белое и маленькое совсем рядом с лицом… он моргнул и перевел взгляд, перед ним на асфальт опустилось медленно белое маленькое перо. Он наклонился и взял его в руку. В одно мгновение в голову ворвались все звуки, раздирая мозг сквозной нестерпимой болью, так что он с усилием до хруста раскрыл рот стараясь судорожно снизить давление в голове. Боль сокрушила его ноги. Он рухнул на одно колено и на асфальт тротуара заструилась кровь из ноздрей стекая по губам, стала образовываться в лужицу. Он от боли зажмурил сильно глаза и только сейчас понял что не дышит. Он шумно с хрипом и полной грудью резко втянул воздух. Откинул голову и простонал уже на выдохе извергая сгустки крови на тротуар.
****
Умытый ночным дождем город встречал холодный серый рассвет в свежей утренней прохладе. В небольшом кафе с собственной неоновой рекламной вывеской на углу уличного перекрестка с переулком в окнах зажегся свет. Заспанная официантка, поправляя фартук и тихо ругаясь, расставляет подставки с салфетками на столы и молниеносно их протирает салфеткой. Ее недовольное бормотание разносится в тихой пустоте кафе.
- Михалыч, какого черта мы так рано открываемся?
- Для ранних посетителей, Любочка. – миролюбиво отозвался Михалыч с кухни.
- Да кто в такую погоду ходит по кафе?! Да еще в такую рань! – не унималась официантка Люба, нарушая тишину своим пронзительным голосом.
- Люба, не ворчи. У тебя почасовая оплата. – Урезонил коллегу Михалыч.
В такую рань шатаются только алкоголики и самоубийцы. - Пробурчала она тихо себе под нос. И вдруг вздрогнула от неожиданности, когда увидела за окном кафе на улице человека в темно-зеленом пальто. Он стоял и смотрел на нее через толстое витринное стекло с виноватой полуулыбкой на лице. Люба, оторопев на миг, медленно выпрямилась и отпрянула от стола, который за секунду до этого успела протереть.
- Михалыч! – Испуганно позвала напарника Люба, отвернувшись от окна. Одной сейчас ей стало немного неуютно.
В это время за ее спиной тихо зазвенел колокольчик, висевший над дверью, впускавшей по обыкновению посетителей. В кафе появился первый посетитель. Перед ней стоял тот молодой парень в темно-зеленом пальто, мокрый со следами крови и с улыбкой на лице.
- Открыты? – спросил он у нее. Она неуверенно и опасливо слабо кивнула в ответ головой, с недоверием поглядывая на вошедшего. – Тогда, доброе утро, и кофе, пожалуйста. – Он постарался - как мог, или как умел - мило ей улыбнуться и, шлепая мокрыми ботинками, прошел к одному из столиков возле окна, где и присел в ожидании кофе. Официантка ничего, не говоря, с подозрением смотря на парня в полуобороте, то ли на ощупь, то ли по памяти, но в любом случае осторожничая, пропятилась за стойку бара, и также всё не выпуская из виду раннего гостя, на полном автоматизме включив кофейный автомат, налила ему кофе, от странности визита совершенно забыв поинтересоваться, какой именно кофе он заказал. Тем временем, первый посетитель сегодня, не обращая внимания на пристальное наблюдение за собой, тихо, не двигаясь, положив руки на стол, сидел и смотрел в окно. Он не заметил как перестала шепеляво жужжать кофейная машина, как официантка почти не моргая и не сводя глаз с него взяла поднос с чашкой кофе и подошла к его столику, он не заметил как она несколько секунд стояла возле него практически вплотную, ожидая, что он ее заметит и позволит поставить перед ним его заказанную чашку черного кофе.
Официантка тихо звякнула о столешницу подносом, сняв с него заказанную посетителем чашку кофе. Парень, отвернувшись от окна, осторожно придвинул ближе к себе посудинку и тихо выдохнул, разжав левую руку. В его ладони лежало маленькое белое перо.
- Что это? – Нотой озадаченного любопытства в тишине кафе прозвучал вопрос официантки.
- Автограф...
- Псих…