Кто я? Хороший вопрос. Обычная женщина средних лет. У меня двое детей: сын и дочь – все, как я мечтала, и даже именно в такой последовательности… Еще у меня есть кот, цветы и рыбки. А когда-то был щенок, которого нам принесли друзья сына. Беспородный. Дворянин. Маленький, лохматый, с ушами, как у спаниеля, со смешными дружелюбными глазами, похожими на маслины, блестящими из-под черных кудрей. Теперь его нет, но день его гибели я помню, как сейчас.
…Накануне ночью приснился страшный сон. Страшный – по силе негативного чувства, ибо в жизни никого и никогда я не предавала, жила спокойно и даже беспечно в ладу со своей совестью. А тут сон. Как будто мне принесли маленького бобренка. Он рос и стал домашним любимцем, но все время что-то грыз. Грыз все подряд. И однажды, когда я спала, почувствовала, что он грызет одеяло и уже дошел до моего тела. Я вскочила. Отчитала его. Уснула – все повторилось. И даже на губах его была кровь (он меня укусил). Мне стало страшно, что когда-нибудь во сне он меня загрызет. От этого я проснулась окончательно (во сне) и стала его ругать. Он сказал: «Лапки и рот нужно вытереть от крови», - и взгляд – детский, до глубины души – жалость. Но когда он схватил лошадку сына, я не вытерпела, решительно взяла его за лапу и повела к реке – оставить.
Он держал меня за руку, шел на двух лапах и мне было за него страшно. Но опасность, которую нес его инстинкт мне и детям, отрезвляла и заставляла двигаться вперед. Он сказал: «На улице так холодно. Куда мы идем? Здесь нет домов.» Мы повернули в сторону деревни, там были огни, и он повеселел. Сердце мое больно сжалось при виде наивной радости, блеснувшей в его глазах. Он был послушен и бесконечно доверял мне. А я?
Я решила сделать ему домик из веток и стала объяснять, как живут бобры. Была холодная осенняя ночь или очень раннее утро, темно. Он сказал, что однажды в детстве уже оставался один и думал, что умрет, но чьи-то теплые руки принесли его ко мне и он был так счастлив! Он чувствовал, что я скоро уйду. Я боялась, что он побежит за мной, и боялась – что поймет мою подлость, и не побежит, а будет смотреть вслед повзрослевшими умными глазами. От предательства всегда взрослеют. Все внутри переворачивалось, но как правильно – я не знала…
Неизвестно, чем бы это закончилось, но сосед завел машину за окном и я проснулась с ужасным чувством тоски и тревоги.
........А сон оказался к тому, что моего щенка в тот день на моих глазах возле дома сбила машина и я ничего не смогла сделать. Подняла с дороги мягкое теплое тельце, завернула в алый шарф, который сняла со своей шеи (больше ничего не подвернулось под руку), и безжизненно пошла к дому, с таким чувством, что убили меня.
…Как в замедленном кино. Вот я спешу на работу, щенок весело бежит за мной. Я топаю каблучком: назад! Впереди дорога. Оглядываюсь – он действительно повернул назад к дому. Он был очень разумненький и послушный, мой щенок. Вот - откуда-то сверху несется машина, струя воздуха задевает пальто, я слышу звук глухого удара, успеваю обернуться и краем глаза заметить ровно на середине (на середине!) дороги темный комочек и не хочу верить, но уже ЗНАЮ всем своим существом (знание прошило меня от затылка к враз одервеневшим ногам и вернулось в сердце) - ЧТО ЭТО ЗА КОМОЧЕК. Бегу к нему. Взгляд. Такой, как во сне – безграничное доверие. Я – сильная. Я – взрослая. Я – должна спасти. Обя-за-на. Я – спасу! С этой верой в меня он и умер, дернувшись на моих руках. Этот взгляд запечатлелся во мне, пока я сидела перед ним на корточках, – и долго ел изнутри…
Когда я встала, на дороге уже скопилось много машин, целый ряд (Нереально – за несколько секунд, когда за день бывало с десяток проедет, не больше, в нашей-то глуши. Это я механически отметила ). Как похоронная процессия. Водители провожали нас взглядами и молчали ( а ТА машина проехала на скорости мимо, не остановилась и меня чудом на сбила).
…Я похоронила его на берегу реки там, где собиралась оставить того бобренка - во сне - и только тогда все поняла… Похоронила сразу. Не хотела, чтоб это видели дети. То, что с ним стало.. Отчаянно долбила лопатой мерзлую землю, вкладывая в удары боль. Начала приходить в себя только, когда все было кончено. Земля и приваленный сверху тяжелый камень скрыли от меня то, что покоилось в алом шарфе, и остывало, остывало мертво… От этого осознания внутри тоже все холодело.
В голову медленно вползали мысли: «Странно – машины здесь редкость, как же так? Именно в эту секунду».
И самая страшная: «Не знаю, как детям скажу».
10.11.2007