23. ЮРИЙ МОСКОВСКИЙ В НОВГОРОДЕ.
Старцы –вечники собрались в большой палате Детинца. Юрий поклонился им низко в ноги и испросил воли их выслушать его, несчастного, обиженного тверским князем Михаилом. Речь его была так убедительна, что никто не заподозрил и малой толики лжи и черного навета на тверского князя. Новгородцы жалели Юрия, но постановили не вмешиваться в его дела с тверским князем. Ни людей для военного противостояния, ни денег не дали. К тому времени Новгород сам вел войну со шведами, и Финляндией за спорные прибрежные земли.
Казалось, что Господь отступился от московского князя. Юрий был зол и срывался на близких бояр. Больше всех попадался под горячую юрьеву руку Венька Вельяминов, потому как всё пытался преданность свою доказать. И мельтешил, мельтешил…
Деньги, деньги, деньги… Это было навязчивым замыслом, не выходящим из ума Юрия.
Уже очистилась Нева ото льда, уже солнце обсушило землю, а Юрий всё не мог найти выхода, где взять такую сумму золотом, чтобы нанять рать и двинуться вновь на Тверь. На ордынскую помощь он не рассчитывал, зная, что войну с Михаилом затеяли они с Кавкадыем без повеления Узбека. Да ещё жену утратил, в бою. Узбек не простит ему всех проступков. Нужна была однозначная победа над Тверью.
Помощь пришла неожиданно. В один из солнечных тихих дней в устье Невы вошли восемнадцать насадов с закрытыми трюмами. Вели их люди странные. Одетые в светские одежды, но своей статью, сдержанностью и осмотрительностью они явно походили на воинов.
На широком Новгородском торжище, что шумит, голосит разными языками, Венька увидел того, кто был позарез нужен московскому князю. Высокий человек, до самых глаз закутанный в широкий черный коч подошел вплотную к Вельяминову и строго спросил, ломая русскую речь:
- Ты есть слуга русский князь Георг?
- А тебе чего надобно? – недоверчиво спросил Венька, хотя сердцем чуял, что перед ним тот человек, которого им с Юрием нынче не хватало.
- Мой хочет говорить князь Георг. Это тайный переговор.
- Ясное дело, немец без тайности, что пустая грамота… Иди за мной, божий человек.
Перед Юрием, нуждавшимся в деньгах, «божий рыцарь» из Ордена Тамплиеров не стал скрывать своего истинного лица. Тамплиеры, по рекомендации рыцаря Ачесона, с которым митрополит Петр близко познакомился на Востоке, покупали у московского князя права обосноваться в его родном городе, построить там свой монастырь для проживания и дальнейшей деятельности.
- Сколько дашь? – от волнения голос Юрия перехватил спазм, дыхание прервалось, и Юрий, хватая воздух ртом, захрипел. Венька, испугавшись, ударил хозяина по спине, промеж лопаток, так, что у того полились слезы из глаз. Тамплиер молча ждал, когда Юрий придет в себя. Когда спазм прошел, Юрий вытер глаза, поднесенным Венькой платом.
- Золотой казной, жемчугами и каменьями драгоценными поклон отвесим тебе, князь Георг, - продолжил рыцарь.
- Сколько дашь? – переспросил Юрий.
- Многе множество казны, считать устанешь, ежели договоримся, - лицо рыцаря было невозмутимым.
« Бесчисленно бесчисленное множество золотой казны! Вот она, удача! Вот она, птица Сирин! Сама прилетела и на руку села! Только бери!» - ликовал Юрий, не в силах скрыть своих чувств..
Не раздумывая о последствиях такой сделки, Юрий согласился сразу. Латинянин положил на стол большой кожаный кошель, позванивавший тонким золотым звоном монет. Юрий протянул руку к калите.
- Грамоту составить надобно, князь Георг, - поспешил упредить захапущую руку Юрия, рыцарь и пододвинул кошель ближе к себе.
Посольство ордена Тамплиеров, вооруженное грамотой Юрия, направилось в Москву к его брату Ивану и митрополиту Петру.
А Юрий, собрав наёмников, двинулся к Твери, чтобы вынудить Михаила отказаться от Великого княжения навечно.
24. ОТРОЧЬ МОНАСТЫРЬ.
В маленькое оконце опочивальни, где день и ночь бредила Кончаза, заглянуло весеннее солнце. Оно осветило бревенчатые стены, ворох шелепетья на одре больной княгини и весело запрыгало по высокой подушке из лебяжьего пуха. Кончаза открыла глаза, и впервые за долгие дни и недели, взгляд её показался осмысленным. Так подумалось сенной девушке, ухаживающей за московской княгиней.
- Как ты, болезная? – тихо спросила сенная девушка, наклоняясь к самому уху Кончазы.
- Якши…. Хорошо…, - ответила Кончаза, едва шевеля губами.
- Вот и лепо, вот и лепо…, - затараторила девушка, - слава тебе, господи… Побегу, скажу княгине Ксении, что ты говорить начала…
- Погоди, эшче . Скажи мне, где я? Что со мной?
- Ой, болезная княгиня, ты в Твери в тереме князя Михаила. Аль забыла?- девушка с радостным любопытством смотрела на Кончазу.
- Я хочу подойти к окну, - откинула ворох одеял Кончаза, и спустила ноги на пол.
Как только она попыталась встать, ноги её подкосились, и она рухнула на руки сенной девушки.
- Ты, княгиня, уж лежи-ка пока. Силушки нет, а туда же – «к окну, к окну….»- проворчала сиделка, укладывая Кончазу в неостывшую постель и бережно укутывая её по самое горлышко.
Старая княгиня Ксения обрадовалась известию об улучшении здоровья ханской сестры. Она торопливо и радостно перекрестилась:
- Слава тебе, Господи, Христе Боже наш…. Теперь можно её и московской боярыне показать. А то чай, думает Романея, что мы уморили пленницу. А она в добром здравии.
Взыскались Романеи, а её и след простыл. Что за непроторица! Всплеснула руками старая княгиня Ксения:
- Сыскать мне московскую боярыню! Живую или мертвую, а сыскать!
Забегали слуги, бояре, отроки.
А Романея появилась перед заходом солнца. Въехала в ворота Твери на санях, запряженных борзой лошадкой.
- Ты где же, матушка, была? – строго спросила княгиня Ксения московскую боярыню?
- Ах, княгиня - матушка, была я в Отрочем монастыре. Молилась за красу ненаглядную, княгинюшку нашу, Агафьюшку. За здоровьишко её драгоценное. Да за то, чтобы увидеть мне её вскорости, - протараторила Романея, и вытерла умилительную слезу, набежавшую на глаза..
Княгиня Ксения недоверчиво глянула на Романею, и вдруг вспомнила, что именно нынче московская княгиня Агафья в себя пришла. Неучто, молитва в Отрочем монастыре таким чудом обернулась?
Вспомнила княгиня Ксения свою молодость, как отказала она отроку Григорию в день их свадьбы, как встретила князя Ярослава и, взяв его за руку, провозгласила женихом своим, и опозорила ни в чем не повинного Григория. Как скрылся с глаз долой отрок Григорий и только потом через три года нашли его в лесу и отстроили ему монастырь, ибо не хотел он идти к людям и уединился со своими обидами в глухом лесу. Отрочь монастырь стал пристанищем несчастного в любви Григория, который прожив на свете совсем мало лет, ушел во сыру землю.
Не любила Ксения вспоминать свой неотмолимый грех. Не любила и в монастырь ездить, хотя милостыней его не обносила, а наоборот, давала святым старцам и деньгами, и хлебом, и вином.
Может, и впрямь не гневается больше душа Григория на неё и помогает в делах и чаяниях? Благодушие нашло на княгиню, и она сама не зная, как это получилось, вдруг сказала:
- Романея, княгиня Агафья нынче в себя пришла. Завтра можешь к ней заглянуть не надолго.
Романея всплеснула радостно руками:
- Радость-то какая! Вот уж радость! Не зря я неделю говела, да молилась за её душу больную. Не зря и в монастырь съездила! Старцы монастырские и сам игумен молились за её здоровье! Вот уж чудо, так чудо!
Романея ещё причитала, когда Ксения встав со стульца, ушла к себе, недовольная тем, что сама дала позволение московской боярыне навестить сестру хана.
25. ЯРОСЛАВСКИЙ ГОСТЬ.
Шум на княжеском дворе заставил прислушаться Кончазу. Ей слышалось одно слово, которое заставляло биться сердце, надорванное болезнью: Ярославль.., Ярославль.., Ярославль…
Она осторожно спустилась с одра, и стремительно, как только могла, оказалась у оконца. Обоз из нескольких саней заполонил двор, засыпал весенний снег соломенной трухой и сеном. Всадник, подставив руку ко лбу, оглядывал окна княжьего терема, при этом разворачивал коня в ту сторону, в которую смотрел. Вот он развернулся против оконца, у которого стояла Кончаза, и впился глазами в тусклое изображение за мутной слюдой. Кончаза отпрянула, больно стукнувшись о косяк.
- Это он. Василий. Это он, - повторяла про себя Кончаза, - Зачем он здесь? Зачем?
Она почувствовала свою слабость и жалость к себе. Добравшись до постели, легла, глядя в потолок, на низкую пятицу. Слезы потекли по щекам, стекая струйками в уши, на шею. Она не вытирала их, ей хотелось, чтобы Василий сейчас, сей миг, вошел и увидел её несчастье и пожалел и прижался к её лицу, а она потерлась бы носом об его нос и щеку и бороду и вдохнула бы знакомый любимый запах родного человека.
Но он не шел, а вошла Романея.
- Княгиня, матушка, что же ты, печалишься? Я тебе такое скажу! В Твери объявился князь Ярославский, Василий Давидович. Приехал к князю Михаилу по какому – то важному делу. А князь Михаил ещё давеча выехал к Волге. Там муж твой венчанный, князь Юрий, за тобой пришел с ратью несметной.
Кончаза вытерла слезы, Романея уже третий день навещает её. Всегда в сопровождении княгини Анны – жены князя Михаила, а сейчас почему-то одна пришла.
- Я спать хочу, Романея. Иди.., - отвернулась к стене Кончаза.
- Спи, спи, госпожа. Я тебя укутаю, подушечку поправлю.
Романея приподняла подушку и кулаком взбила край её. Из-под подушки выскользнула ладанка. Романея сразу узнала её – подарок ханши Бейлун. Боярыня ловко опустила ладанку в широкий рукав, где был пришит потайной карман, и на цыпочках удалилась.
На другой день княгиня Анна в сопровождении Романеи вошли к Кончазе.
- Княгиня Агафья, прибыл князь Ярославский Василий Давидович. Он просит принять его. Если ты, госпожа, не сможешь по хвори твоей, то откажи ему. Я передам князю, проговорила княгиня Анна.
Сквозь смуглую бледность лица Кончазы теплой волной подступила кровь. Княгиня московская покраснела, и от волнения ничего не могла сказать. Сенная девушка внесла теплое питьё, заваренное травами.
- Осторожно, не пролей, - прошипела Романея и толкнула под локоть служанку. Чаша с питьем колыхнулась и пролилась через край.
- Ты что! – закричала Романея, - Безрукая! Я сейчас. Долью, - и, не дав опомниться девушке, выхватила из рук чашу и выскочила с ней из опочивальни в сени.
Возвратилась быстро, чинно неся чашу на широком блюдце.
- На –ка, госпожа, выпей, горяченького…, - Романея передала чашу в руки княгини Анны и та, приподняв голову Кончазы на подушке, приложила край чаши к губам болезной княгини.
Кончаза, поморщившись, выпила питьё.
- Позовите князя Василия. Я хочу его видеть, - Кончаза с трудом проговорила эти слова.
Голова её кружилась. Пятица падала с потолка и вновь поднималась, и снова падала вниз на неё, Кончазу. Она закрыла глаза. Ей казалось, что глаза сделались такими большими, что не умещались под веками.
Что это? Что? Разум не покинул ли её? Где Василий? Он же за калымом ушел. Он обещал вернуться. Почему так долго его нет?
- Бредит…, - услышала она голос княгини Анны, - опять бредит.
- Кончаза.., - услышала она родной голос.
- Кончаза! – позвал снова Василий.
- Я жду тебя, - хотелось сказать ей, но язык, будто налился тяжестью и не слушался.
- Кончаза! Не умирай! Лада моя! Любимая!
Лада моя… Любимая… Она улыбнулась. Этих слов так долго пришлось ждать. Так долго!
Василий растерянно смотрел, на угасавшую на его глазах, Кончазу. Он провел рукой по её волосам, прижался губами ко лбу. Глаза её смотрели в одну точку. На пятицу.
26. СТОЯНИЕ НА ВОЛГЕ.
На противоположной стороне Волги стояли новгородские войска, купленные Юрием на деньги Ордена Тамплиеров. Князь Михаил выехал к Волге с развевающимися тверскими знаменами, украшенными знаками недавней победы над Юрием. Два войска на разных сторонах Волги были готовы вступить в бой.
Князь Михаил не хотел жестокой битвы и кровопролития. Он послал к Юрию переговорщиков и предложил тому ехать в Орду.
- Хан рассудит нас и воля его будет мне законом. – читал посол Михаила, слова, продиктованные тверским князем, - Возвращаю свободу супруге твоей, твоему брату и всем пленникам.
В стане Юрия быстро сочинили договорную грамоту, по которой московский князь именовался Великим, а купцы новгородские могли свободно торговать на Тверской земле, а послы ездить безопасно.
Грамоту подписали с двух сторон, но новгородское войско не уходило. Они явно чего-то ждали.
Когда по берегу Волги, где стояло воинство Юрия, на рысях проскочил возок, и из него вышла женщина, на тверском берегу узнали московскую боярыню Романею.
В тот же время в войско Михаила пришел гонец от княгини Анны. Она сообщала, что жена Юрия Агафья, скончалась.
Тверскому князю Михаилу предстояло идти в Орду и оправдываться перед самим царем Узбеком. Мудрая Ксения была права в своих предчувствиях.
27. КОНЕЦ «ОТМОРОЗКА».
На радостях помчался Юрий вновь в Сарай, изображая из себя горем убитого вдовца. Узбек призвал к себе Михаила с ответом. Коварный Кавкадый не только не защитил Тверского князя, но, позабыв его гостеприимство, обвинил Михаила во всех грехах. После долгих мучений, закованного в колодку, князя Тверского, люди Юрия прилюдно убили и обнаженного бросили перед шатром. Даже Кавгадый, не смотря на свою свирепость, был потрясен, увидев нагой труп бывшего Великого князя:
- Князь Юрий, он твой дядя. Оставишь ли тело его на поругание? – свергая очами, возмутился Кавгадый.
Только почувствовав осуждение Кавкадыя, Юрий приказал прикрыть тело Михаила. Один из слуг снял с себя верхнюю одежду и набросил на убитого.
Подтвердив право на Великое княжение, Юрий возвратился в Москву, везя в обозе труп Михаила. Боясь возмущения народного, новый Великий князь трусливо приказал гроб Михаила не показывать никому по дороге, в церкви не вносить, а держать его на задворках, преимущественно в хлевах для скота.
Н.М.Карамзин пишет: « Юрий по качествам черной души своей заслужил всеобщую ненависть и, едва утвердясь на престоле наследственном, гнусным делом изъявил презрение к святейшим законам человечества» .
Кончил князь Юрий Данилович плохо. Он бежал от войска Тверского князя Дмитрия Михайловича. Сын князя Михаила жаждал отомстить за отца. Малопроходимыми путями Юрий направился сперва в Псков, потом в Новгород. Затем, боясь попасть в руки Дмитрия Михайловича, трусливо, как заяц, обошел Русь с севера «от берегов Двины через область Пермскую; сел там на ладью и рекою Камою плыл до нынешней Казанской губернии» .
Юрий искал спасения в Орде. У трона Узбека встретились два непримиримых врага, два двоюродных брата – Дмитрий Михайлович Тверской и Юрий Даниилович Московский. Узбек не успел рассудить родственников. Дмитрий, видя перед собой убийцу отца, «затрепетал от ужаса, от гнева» и, не страшась ответа, вонзил свой меч в грудь ненавистного врага.
Так бесславно закончил свою жизнь в Орде внук Александра Невского, князь Юрий Даниилович, льстивый наушник, кровожадный убийца, трус и преступник, не знавший никаких нравственных принципов.
Так ли уж был свят Даниил Московский, как рисует его житие, если сын его вырос кощунником, и «отморозком», как назвали бы его сейчас.
Хан Узбек наказал Дмитрия Михайловича, который, не дожидаясь суда ханского, самовольно расправился с врагом и убийцей отца. Его казнили в Орде, на глазах собравшейся толпы, всегда жаждущей зрелищ.
Сторонник Юрия, Кавкадый, тоже был казнен по приказу Узбека.
Чтобы подчеркнуть справедливость ханского суда, Узбек передал Великое княжение брату убитого Дмитрия, Александру Михаиловичу Тверскому, что сильно не понравилось московскому князю Ивану Калите.
КОНЕЦ 1 ЧАСТИ.