Настоящий мачо

               
    Это был настоящий мачо – большой рыжий мужчина, со слишком ясным взглядом сине-зеленых глаз. Он вел у нас в медицинском училище урологию – науку о мужественности, и потому в него были влюблены все девочки группы, а все пацаны сильно уважали. Я смутно помню эти занятия, так как медицинские термины скрывались в тумане чувств-с – этот хрустящий белый халат, бархатный с хрипотцой голос, тертые левиса, походка тигра в клетке... Сейчас я понимаю, как жалок ему был тот уровень, на котором приходилось объясняться  с нами , что его понятия о предмете были неизмеримо выше. Отголоски этого доносились до нас со словами «иммуномодуляция», «скрининг» и  «симптомокомплекс», и мы честно пытались проникнуть в их суть. Но это было бесполезно, так как наука затмевалась внешними впечатлениями, и мы просто любовались Большим Маком, мечтали о его объятиях и пытались вступить в личный контакт. Посещаемость на его занятиях была 100- процентная, а иногда даже и выше, так как приходили заинтересованные  лица и из других групп «подтянуться по предмету».
    Самое удивительное во всей этой предыстории, что Лев Львович в итоге стал моим первым кавалером. Сейчас иначе как случайностью я это не считаю, но тогда казалось, что это был перст судьбы. Тогда я была так наивна и инфантильна, что мне и в голову не могло прийти, что мой кавалер может быть и не только моим. Рассказывать о нашем производственном романе особенно нечего. Я всегда была невысокого мнения о своей внешности, а в училище, когда все мои подруги уже перестали пугаться слова «презерватив», а я его еще и в руках не держала – тем более . Летом после экзаменов у нас была практика в больнице, где, как выяснилось, дежурил и он. Просто мы случайно совпали на дежурстве. Просто ночью была экстренная операция, а мой мачо был не очень трезв и конечно после успешного лечения больного больного ему была нужна компания. Думаю, что прочие члены коллектива, уже достаточно с ним проработали, чтобы понимать, чем чреваты возлияния с Макаровым в 3 часа утра, поэтому нашему близкому общению не мешал никто.
   Он налил мне разведенного спирта, а отказаться было невозможно. После второй мензурки я уже не отказывалась, после пятой – закурила. Дальше я хорошо помню только мощный приятный запах мужчины или самца (если хотите), щекотку рыжих волос, легкое удивление и свое и его, когда пала незримая преграда и (как награда за решимость ) чувство полного обладания другим человеком, который заполнил тебя всю собою и объединил наконец два проклятых пола воедино.
   Утром сильно болела голова, тошнило, ноги отказывались идти. К счастью, дома отнеслись с пониманием к моим рассказам об экстренной операции  и не трогали до следующего утра. Эта встреча на дежурстве не имела каких-либо последствий. Первые дни после   потери невинности мне кружили голову мысли о муже-Льве, но практика быстро закончилась, дежурства больше не совпадали, а в последующие каникулы под горячим южным солнцем почему-то  легко вспыхнул другой роман. Вскоре я встретила своего будущего мужа Якова, который своим материальным реализмом быстро затмил романтику первого чувства и подчинил себе. С тех самых пор уролога своей мечты я не встречала. Надо сказать, что  встреч я и не искала, так как наши училищные доброхоты, легко увидевшие на моей физиономии следы дефлорации, быстренько просветили меня насчет  морального облика Макарова и его манерах обращения с женщинами. Выходило, что любовниц он меняет ежедневно. В крайнем случае - еженедельно. Делить его ни с кем не хотелось, да и не удержишь журавля в шелковых силках. К тому же  мое представление о мужском идеале было  примерно на 10 лет моложе, и, в конце-концов, мужа, который меня "практически удовлетворял" во всех вопросах, я–таки себе уже нашла. Только долго  в мужчинах я искала не соперников, а союзников - и в постели и в жизни. Искала - и не находила.
   С тех пор утекло много воды. Я закончила мединститут, чему сильно поспособствовали Яша с его мамой. Они хотели, чтобы я стала узким специалистом. К несчастью, не хватило у меня на это воли,таланта, блата и денег. Я осталась участковым терапевтом. Яшу это быстро охладило и мы развелись. Потом появился Гоша, от которого я родила двоих детей, дорастила их при отце до логического предела, когда они стали сами мочь хотя бы вымыть посуду и в итоге опять развелась. Прошло десятилетие. Образ настоящего мачо стерся у меня в памяти. Я ни секунды не сомневалась в его успешности. Ну как же, голова, руки и другие части тела... И потому совсем не думала о нем в прозе своей жизни. И когда в один прекрасный день подруга моих еще школьных, затем училищных лет назвала его фамилию, ничто не дрогнуло и не проснулось в душе. Мы сидели и пили кофе у меня на кухне. Машка сказала :
   -Ты знаешь, а ведь Макарова–то посадили.
   Видя по моему лицу, что мне пофигу какой-то Макаров, она встрепенулась, так как конечно была в курсе нашего с ним ночного романа и тайно завидовала и вздыхала о том же. Когда она наконец достучалась до моего сознания, я была поражена. Поскольку посадили его не за аморалку, пьяную драку или езду за рулем в нетрезвом виде. Сел он за распространение наркотиков – следовательно далеко и надолго. Я все пыталась понять, как же этот настоящий мужчина мог сесть или кого-то другого посадить на иглу и не понимала никак. Не тот это был человек. Но все течет все меняется, и мы – не исключение. Я посетовала, на то, что верить нельзя оказывается вообще никому и вскоре опять забыла о Макарове.

    Он стоял передо мной на дорожке, ведущей к автобусной остановке, слегка покачиваясь – огромный, опухший, с нечесаной пегой гривой, в затертом камуфляже. Пахло свежим перегаром (не подумайте, что от коньяка). Я уже внутренне сжалась, нацепив привычную маску слепоглухонемоты, и собираясь под ее прикрытием быстро пробежать по своим делам, но вдруг что-то кольнуло глаз. На 3 пальце грязной левой руки, которой он придерживался для равновесия за забор, не было ногтевой фаланги. Я раньше все думала, как же он работает с такой рукой за операционным столом. Да полно, он ли?
   - Мамаша, помогите бывшему афганцу, герою Шипки и мученику Порт-Артура.
   Госпожой меня не назвал бы никто, глянув на затертое пальто и видавший виды берет. "Гражданка" в нынешние времена ушла в прошлое , куртуазная "сударыня"  явно выходила за пределы его лексических возможностей. Но "мамаша" была уж совсем ни с чем не сообразна. Лет мне всего за 30, цвет лица все же имеется, да и туфли, пусть с облупленными носами, но вполне бодро цокают летящей походкой.
   Я сразу вспомнила бархатный голос, говорящий нашему охламону и двоечнику Петренко :
   - Ну-ка, батенька, скажите-ка нам, что такое пенис?
   Не тот это голос :сиплый, сорванный, колючий, как подбородок его обладателя.
   Все же эти воспоминания заставили меня остановиться. Я посмотрела на мужчину – нет ничего общего - мутный взгляд, нехорошая ухмылочка, вид пожилого (лет на 55) затравленного волка. Бояться и смущаться мне было нечего – день белый, место открытое и не таких видывали в своей практической деятельности – и раз уж остановилась, надо было действовать. Я уперла руки в боки:
   -Ну и чем же тебе, сыночек, помочь?
   Эти слова возымели свое действие. Взгляд вдруг прояснился, устремился мне в глаза, как будто не понимая, с чем связана моя ирония. Я ахнула – неужели сине-зеленые ? Но лишь мгновение – свет погас, мужик приосанился, тряхнул гривой, тусклые серенькие глазки в красных прожилках сверкнули злобой.
   -Ты что же, баба, не знаешь, чем помочь мужчине!?
   И затем, уже переходя на  крикливый сип :
   -Ты мне глазки-то не строй, лучше вали отсюдова …
   С чувством глубокого облегчения – не он! - я улыбнулась страдальцу:
    -Пойдем, дорогой, я тебя угощу.
   Мужик недоуменно запнулся на полувскрике, потоптался у забора, видимо опасаясь оторваться от него и наконец похилял за мной. Я честно купила ему в ближайшем ларьке бутылку пива, он пристроился тут же на остановке, и более на меня внимания не обращал, сосредоточившись на божественном напитке.
   Этот район был мне мало знаком, попала я сюда по случаю, поэтому прошло немало времени, пока я нашла нужную сберкассу, оплатила нужные счета и выбралась опять же к нужной остановке, чтобы ехать восвояси. Я бы предпочла убраться другой дорогой, которой к сожалению не знала.
   Наступил мертвый час пополудни на окраине большого города, когда не ходят люди, не ездят машины, не лают собаки. Залетный ветерок крутил цементную пыль, смешанную с бумажным мусором. На остановке не было ни одной живой души, не считая продавщицы ларька. Она тоже не подавала признаков жизни, однако бутылку воды мне продала. Когда же за спиной раздалось гнусавое :
   - Ма-ад-дам, па-азвольте на посошок. (Все-таки вытряс из глубин памяти приличное случаю обращение!), - я даже не удивилась. Все время, пока я хлопотала по своим делам, подспудно висела в душе неясная тревога, я ждала чего-то. Содрогнувшись, я обернулась.
   Мой утренний знакомый уже явно поправил здоровье, стоял прямо, глядел если не соколом, то хотя бы дятлом, улыбался (правда, слегка кривовато ), появился даже довольный блеск в глазах. Из-под его локтя выглядывало что-то черное лохматое замызганное, издали похожее на Дали. При ближайшем рассмотрении Сальвадор оказался  маленьким сморщенным нацменчиком по имени Боря. Поскольку автобуса не предвиделось, я обреченно собрала имевшуюся мелочь и купила им по бутылке  «Блинского».
   Мужики счастливо гукая отползли куда-то в кустики, а я осталась тупо ждать несуществующий автобус. Уже где-то за дальним поворотом раздался знакомый рокот мотора, как вдруг у моей правой ноги зашуршало. Опустив глаза, я увидела Борю. Он сделал круглый жест рукой, шаркнул ножкой и неопределенно мотнув головой, сказал:
   -Макарыч просют изволить .
   Поскольку через минуту тяжело отдувающийся автобус уехал без меня, а я неизвестным образом оказалась под грибком бывшего детского сада, а ныне – места отдыха бомжей и прочих закононепослушных граждан, я решила, что Боря по-национальности был черный магрибинец. (Магриб славился своими колдунами) Мы сидели в песочнице и соображали на троих, каждый из своей бутылки (вот они ,основы санитарии и гигиены !).
   Названный Макарычем был спокоен, светел и тих, как всякий, у кого есть еще четвертинка в кармане. Она и не замедлила обнаружиться . Старшой долил из нее в початые бутылки «Блинского»  не пролив ни капли твердой рукой, смачно глотнул и изрек :
   -Хорошая ты баба, Милка, просто залюбуешься! А, Боря ? Типичная снегурка !
   Боря промычал что-то на своем туземном диалекте, а Макарыч благодушно продолжал :
   -Девка, ты не тушуйся, глянь на нас – мы с Борисом нормальные мужики. Ну облапошились чуток, на мели кукуем, да это непруха такая. Наши фейерверки еще впереди.
    Я не Златоуст конечно, но ща расскажу тебе рассказку про вашего брата женщин , от чего тебе расхочется быть бабой .Ты думаешь мы всякую лю...дь сюда зовем выпить ? Западло ! В тебе человек просматривается, редко в ком есть. Вот меня одна жопа греет, та тоже человек. Ну посмотри, что с меня проку – не сею, не жну. А Валюха и накормит, и рюмочку нальет, даже иногда в ванну пускает помыться. Да и Борю не гонит. Да, так через баб и торчу здесь, как говно, а не мужик. Поделом мне...
   И призадумался .
   На этих словах мне надо было встать , возмутиться за отвратительную Милку, сказать, что воду я уже допила, а пиво не буду и мне пора готовить обед. К тому же знакомец мой так шустро употреблял блатные и приблатненные выражения, что это сразу наводило на мысль о других подельниках, кроме этого несчастного алеута, и чувство самосохранения так и шептало: «Беги отсюдова и не оглядывайся!» Надо было. Но скажу честно, мне захотелось еще раз взглянуть в эти глаза напротив, чтобы удостовериться, что они - не те, что снились мне долгие годы. Трудная задачка, когда обладатель глаз сидит в песочнице на низенькой досточке, уступив даме колченогую скамейку. К тому же на скамейке рядом со мной свернувшись калачиком уже посапывал Боря, доверчиво уткнувшись мне в поясницу нечесаной блохастой головой. Не тревожить же счастливый сон обладателя полбутылки светлого пива. В общем, я осталась до логического конца, при  этом благоразумно напоминая себе каждые 5 минут, что не надо быть дурой и доводить дело до абсурда .
   А Макарыч тем временем неутомимо, но экономно прихлебывая, продолжал свою лекцию, как профессиональный препод:
   - Ну ты мне можешь поверить, что баб знал я немеряно (здесь он кинул взгляд с прищуром, пронзительный, как луч лазера). По тебе видно, что мужика у тебя нет, а если и был когда, то не мужик, а шалопут или ботаник (здесь я тоже хотела возмутиться, но не стала - так он был  прав ). С мужиками у меня тоже всегда нормально было. В конторе нашей конкуренции до хрена, но у меня с руками и с головой всегда был порядок (вытянув руки вперед он продемонстрировал еще раз свой безногтевой палец, руки почти не дрожали, но были грязны, как у Адама). Короче, пил я со всеми, включая директора, всех перепивал, но никого никогда не закладывал. Посему пользовался уважением в мужском коллективе. Опять же, из-за баб старался не ссориться, ибо имел их как грязи, не в обиду будь сказано. В принципе , достаточно переспать с двумя-тремя, чтобы потом иметь представление о любой из них. Вот ты думаешь, эта потылиха чем-то отличается от вас, дур? - он кивнул на морду фотомодели Ряхович, нагло выглядывающей из моей открытой сумки. - Она отличается только слоем штукатурки на морде, да деньгами, которые ей платят наши толстосумы, типа Рабиновича.
         В те незабвенные златые времена и сложилась  моя классификация бабского пола. Она наружку переносит на внутреннюю структуру души, и работает отлично, без ошибок и сбоев. - Он помолчал.- Хотя, конечно, бывают исключения...
   Видимо я заметно встрепенулась, поскольку он резко сказал :
   - Не в тебе дело. Ты типичная дура – снегурка - и не трепыхайся ... Была одна, в которой я ошибся.
   К этому моменту он выпил добрую половину своего пива с водкой , достал сигарету, зажигалку откуда-то прямо из грязной шерсти на груди, закурил, задумался. Я почувствовала, что ничего ласкового и хорошего здесь точно не увижу и не узнаю и, пользуясь паузой, встала на затекшие ноги. Боря повернулся, пробормотал что-то по-румынски и затих, удобно устроившись на моей сумке. Я уже открыла рот для прощания, когда Макарыч поднял лицо и внимательно посмотрел мне в глаза совершенно трезвым пронзительно синим взглядом:
   -Ну что, уходишь?
   -Я только в кустики!
   Когда я вновь появилась у песочницы, диспозиция не изменилась . Боря спал, а Лев молчал... Когда я поняла, что это герой моих девичьих грез, я так же поняла, что уж теперь-то я  точно никуда не денусь, так как любопытство было явно сильнее меня. А дети мои выросли уже до той степени, что привыкнув обходиться без отца, раз в жизни обойдутся и без обеда.
   Бомж молча курил какую-то крепкую гадость типа краснокочанной капусты, пропитанной железным купоросом и селитрой в равных пропорциях. Я протянула руку за сигаретой. Макарыч встрепенулся :
   -Тебе такие нельзя.
   Он, не вставая с сиденья, протянул руку, повернул на спину спящего Борю, от чего тот не проснулся, а только  всхлипнул по-цхинвальски, и из глубин его затертой куртки с футбольной надписью  МОСАНТ-17, выудил пачку тонких сигареток импортного производства. Отвечая на мой недоуменный взгляд, мачо пророкотал (в голосе слышался не прежний бархат, а протертый до дыр  плюш ):
   - Он не курит, а тут в урне нашел – балуется…
   Ощущая легкое головокружение, я прикурила от его зажигалки (до этого дня не смотря ни на какие перипетии моей жизни я не курила, кроме того, самого первого раза ), слегка прикоснувшись в грязной руке. Рука была теплая.
   Бомж задумчиво смотрел мимо меня в глубину кустов, вертя в руках полупустую бутылку. На взгляд его из кустов было вышла вежливая собачка, но еще раз переглянувшись с человеком, почла за лучшее вернуться обратно.
   -Так вот значит. Есть скважины, есть зажигалки, есть мандаринки. А мне до сих пор больше всего нравятся севрюжки. Знаешь, «Сине море колыхливо, Белорыбица пуглива»…Одна такая рыбка меня и подвела.
   Работал я всегда хорошо – и не за страх, и не за деньги, а за совесть. Хотя от денег никогда не отказывался. На старой работе разные были люди – кто состоятелен, а кто и победнее. Но все кругом приличные – неприличные редко идут в общегородской бомжатник работать – да-с…
   Учитель мой замолчал. Тунгус всхрапнул и снова затих.
   - Теперь вот с Борисом общаемся. Ты про него не думай, он-то не бомж . Сама видишь,  сантехником работает. Он просто душевный, как собака – с кем мне еще поговорить, а собаку не могу -  кормить надо. Опять же ему хорошо, я-то его приглажу и выпить дам, а другие и по сопатке могут – сама  знаешь, как у нас с  уругвайцами обращаются.
   Да что я тебе рассказываю про свою работу – сама все знаешь. (Я чуть не подавилась остатками воды). В общем, погнался я за большим рублем. Пошел в контору, имя которой Блюдолизово. Ну это я сам, конечно, придумал. Потом уже. Потом много времени было поразмыслить.
   Она была хороша, как майская роза в долине Нила. Вот только не знаю – Белого или Голубого. Небольшого роста, мне по сюда( он показал уровень подмышки), с роскошными розовыми ляжками, которые летом приобретали неотразимую черноту. После отпуска Аля очень походила на туземку, с выгоревшими волосами и заразительным белозубым хохотом. Ну надо сказать, что с декольте  у нее тоже все было в порядке – сиськи так и перли. Я был сражен наповал.
   Увидев выражение моего лица, Макарыч усмехнулся:
   -Да не корежь из себя недотрогу, я тебе рассказываю, как было, а не роман про розовое говно пишу.
   Эта контора открылась всего за год до моего прихода. Я пришел туда один из первых, заработал себе приличную репутацию и стал без 5 минут заведующим – на само заведование прокладки от протечки не хватило (он ухмыльнулся ), в смысле – протекции.
   Она пришла позже и вскоре стала старшей сестрой отделения. Выглядела смешно, с веселой челочкой, выглядывающей из-под дико накрахмаленной белой самоварной трубы, и старалась строго поджимать губы. Админ-страции им-по-нировали ее аккуратность, некоторая чопорность (отсутствие служебных романов ) и, само собой, работоспособность.
   Я, конечно, поначалу сторонился ее – какое-никакое все начальство. Не дай бог, не угодишь. Но однажды на шашлыках, посвященных (тут он оглянулся и понизил голос)профессиональному празднику, была уж слишком хорошая погода и слишком приличные виски -там спирт не пили, не думай-, и сидели мы слишком близко на зеленой травке, и глазки она мне строила слишком мило, и вся моя неприступность растаяла совершенно. Опять же на ней не было колпака и белого халата, потому бдительность моя притупилась. Начался роман, бурный, как  порожистая Воря.
   До меня у нее был какой-то кент, которого она звала Жоржиком, не из наших. Я слышал, как она иногда ему звонила и звонко смеялась в трубку. Конечно, когда мы поселились вместе, звонки прекратились. Потом я видел его мельком на суде – плешивый адвокатишка, ясно, что нужен ей был  защитник от прокурора. Впрочем, может, и по жизни …
   Я ведь думал связать с нею всю свою жизнь – продолжил мачо, уже слегка заплетаясь языком и потому особенно горячо и убедительно -. До нее я был убежденным одиноким волком, хотя и многодетным отцом. (Он улыбнулся, увидев мое изумление – я же сидела, не в силах оторвать взгляда от его пронзительных глаз.) Думаешь, тебе одной мужика надо ?-осклабился он в довольной улыбке.-Многие хочут родить хоть как, лишь бы не от полного алкаша. Я тогда еще ого-го мужчина был и ни одной не отказал, которая хотела, но ни разу и в силки не попался. Так что поголовье Макаро…
   Он закашлялся, прикуривая очередную папироску, зорко взглянул на меня, но я успела сделать невинный вид , и продолжил :
   -Я хочу сказать, что макарычевы дети еще потопчут эту планетку, так-то, снегурочка. А баба была справная, шустрая, в руках у нее все так и кипело. Никогда не было у нее проблем – ни со здоровьем, ни с деньгами (даже в наше нищее время ), ни с кавалерами. Каждый разнесчастный студентишка, и тот рот разевал, глядючи. А она вроде и не отказывала, всегда надежду оставляла мужику. Я даже сейчас, как вспомню, так любуюсь ею. И,конечно, я понимал, что шансы мои высоки, но не абсолютны. Стоит мне ослабить хватку – сразу найдутся охотники на сладенькое. Поэтому стелиться под нее не стелился, но потакал всячески и глаз не спускал. На всех вечеринках блюл, в поездки увеселительные фиг знает куда и зачем таскался, а ей нравилось держать меня на поводке. Смеялась, звала пажиком – это с моим-то ростом!
   Мало помалу стали мы все ближе и ближе. Хотя на работе и общались по имени-отчеству, она переехала в мою холостяцкую халупу, которая словно засияла изнутри. Видит Бог, было у меня счастье, да только от него несчастье еще больнее. Я уже и прописал ее, квартирку приватизировали, о свадьбе и о детях мечтали, да все времени не хватало. Грёбаная эта работа!         
   Сначала впроголодь жили. (Уж года 1,5  прошло, как сошлись). Вкалывал я, как осел, на 3 работах, деньгу зашибал, где ни попадя, домой-то только ночевать приходил  да и то не каждую ночь. Ну ночью-то все хорошо было. Потихоньку и деньги заводиться стали, но в никакие поездки уже не ездил - не до того стало. Да и она перестала хвостом вертеть, тоже на 3 ставки работала, благо сама себе голова была.
   Стал я замечать, что больно выпендриваться баба стала – то помада, то туфли новые, в общем всякие ваши бабьи штучки-дрючки. Вроде как нет денег-то таких, да и продают это барахло только в недоступных фришопах: мне-то немного было надо – ну машина конечно была, а портки одни зимой и летом носил. А она всегда веселилась на мои вопросы, все прикалывалась: «Ревнуешь, что ли?» Честно скажу, что ревновал, как дурак приставал. Она все отмахивалась – то подруга, то клиент. За какую работу-то? Да за массаж по вечерам, когда я в поликлинике торчал. Не скажу, что меня устраивали эти объяснения, но деться было уже некуда. Как войдешь в обойму – уже не выйдешь спроста. У меня и мафиози со своим триппером завязаны были, ну неважно. Важно, что упускал я ее все больше и больше. Ведь если бы вовремя сообразил – все было бы по другому .
   Еще время прошло, грустна Алька стала. Мне тогда уже ни до чего дела не стало. Днем в операционной торчал, вечерами и выходными, если не дежурил, все время мотался по вызовам, алкоголиков лечил, кодировал, чего только не делал. Наркоманами тоже занимался, конечно, без лицензии. Немного помогал за недорого. Сильно –то не поможешь. Да и деньги большие совестно брать – ведь не вылечишь . Она поначалу все мне выговаривала, что за копейки уродуюсь. До денег охоча была, это правда, копила все на новую квартиру. А я  смеялся, как дурак:«Такими темпами накопления правнукам достанутся!» Если бы тогда хоть чуть задумался – девка-то иногородняя была, из общаги. Да, все-таки любовь зла, превратит в осла...
   Как не приду домой – сидит или лежит, молчит, все курит-курит...На работе тоже хмурая, на сестер матерится, худеть стала. Я все приставал, не беременная ли - отмалчивалась, в постели тоже тишина. И вдруг, как гром средь ясного неба – комиссия горздрава по медицинскому обеспечению.
   Я как раз после дежурства был, после бессонной ночи домой уехал. Нервничал, конечно, звонил несколько раз ей на работу – никто не подходит. Ну ладно, думаю, с комиссией заморочилась. Лег перед теликом да и задремал. Разбудил меня звонок в дверь. Я вскочил – кругом темно, вечер, никого дома нет. Открываю дверь, думал - любушка приплыла. А за дверью – менты.
   Я спросонья вообще не въезжаю, в чем заморочка. А они мне – так и так, занимаетесь не-сан-кци-о-ни-ро-ванной деятельностью? Я, конечно, отпираться, а они мне - ордерок на обыск. Ну полезли по шкафам, нашли всякие бутылки, шприцы, ампулы. Вижу – нечего запираться. Да, говорю, лечу потихоньку друзей и знакомых за спасибо. Так, а лекарствами торгуете? Мне и ни к чему, нет конечно. А это что такое? Лезут в диван и достают в моем собственном носке сверток, а там – наркота. Тут уже у меня глаза на лбу, а они – "понятые, распишитесь в изъятии" и ручки мне в браслетики – щелк !..
   Я им говорю: «А доказательства-то где?» А они мне : «Чего доказывать-то ?Взят с поличным!» «Как так, а отпечатки пальцев?» «Да ты не выступай, у нас уже заявление от твоей крали есть, как ты ее вынуждал выносить с работы.»
   Он еще раз жадно затянулся и бросил окурок. Наступила тишина, среди которой неслышно возник Боря  с тремя бутылками пива. Он достал по-еврейски скромную закуску – сушки. Я не стала отказываться, и минуты 3 все молча дегустировали Бантик-Экстра.
   Глядеть в глаза мне уже не хотелось, сказать было нечего. Он сам нарушил молчание:
   -Ну, а остальное уже дело техники. Я-то еще по благородному решил, что не буду девке жизнь портить, все думал, что она меня любит и что все сволочи менты насочиняли про ее показания. А вот когда я свое отсидел и вернулся домой, оказалось, что дома у меня и нет. Квартира продана, с работы уволили еще раньше, прописки нет, заниматься меддеятельностью получу право лишь через год, после пересдачи на сертификат. Я потыркался по друзьям, знакомым – да никому дела нет, у всех и так хлопот по горло. Бывшие мои кореша или перемерли, а кто остался - тому не до меня. Ну дал мне один пачку денег, так это на жизнь, а где жить?Мать к тому времени уже померла, ее квартирка мэрии досталась. А я на зоне, да и после нее конечно уже к водяре пристрастился. Наркоту не потребляю, не думай. Попробовал пожить за городом на природе, картошку ростил, дачи караулил – все не то, не могу без компании.
      Так за нее и выпьем. Если что, Борис тоже со мной зазимует в этом самом садике. Правда ? Вот приехал на птичьих правах – прогудел с надрывом рассказчик -,и уже 3–й год все порхаю. А за что? Неуж-то за любовь тоже надо платить?
   Он сидел  передо мной и в мучительном недоумении тряс и мотал головою в точности, как старый  гризли, которому в ухо залетела пчела. Наш маленький фиджиец  мечтательно лицезрел  расписанную нецензурными выражениями стену бывшего садика. Я крепилась из последних сил, чтобы не прижать  бедную сивую башку к своей пухлой снегурочьей груди и не зарыдать над нею, поэтому сидела совершенно неподвижно.
   Внезапно тишина прервалась сиплым кашлем. Макарыч, едва усиживая на узеньком бордюрчике песочницы, совершенно пьяным безобразно грубым голосом сказал:
   -Да ты нас ,девка ,особо не слушай. Мы те наплетем, Бог знает что, правда Боря ? Не зря фамилиё моё - Пустозвонов!
   Вы, бабье, все по мужланам сохнете, вам мачу подавай. Да еще чтобы при деньгах – круче будет. А вот, например, наш Боря – у него  мача самая настоящая, занзибарская, точнее - просто стоящая. (Он скабрезно осклабился) Дай-ка мне клочок бумаги – я те автограф оставлю. Будешь хоть знать, как какую свою сестру прозывать и во что ценить.
   Острый глаз его потух и обращенный ко мне превратился в лужицу, затянутую льдом, пальцы заходили ходуном, и весь он обмяк, как спущенный воздушный шар. Казалось, что он заснул, но испорченную квитанцию из сберкассы, нашедшуюся в кармане, неожиданно бодро взял, постелил и расправил на колене. Любовно что-то выкалякивая на этом клочке карандашом, взятом у чукчи в нагрудном кармане, он бормотал, затихая:
   -Это все было когда-то, да мало ли чо...Сейчас пока живу у Валюхи, вот  и номер ейный помню – всего-то 7 цифир, горя-беды не знаю. Голова как пройдет – за рыбкой поедем на Волгу, вон с Борей. Он рыбку любит, особливо кильку под водку. Белорыбица –ха-ха –хохотнул он неприятно – ,лучшая из рыбок в нашем аквариуме.
     На этих словах он замолк, свесив голову, карандаш выпал из прокуренных пальцев, бумажку весенний ветерок трепал так весело, что я сочла за благо вынуть ее из-под руки и сунуть в карман. На ней было нарисовано  нечто, не поддающееся быстрому прочтению .
   Я посмотрела на маленького хунхуза. Он сидел абсолютно трезвый на лавочке, придерживал отключившегося пьяницу в полугоризонтальном положении и очень внимательно смотрел на меня. Чуть помедлив, на чистом русском языке сказал:
   -Макарыч сразу тебя узнал, сказал, что вместе учились (вот это и вариант правды!), сказал, что близко дружили, сказал, что хорошая деваха и не обидишь нас, сказал, что с тобой можно любиться. Ты на него не обижайся, если что не так – он у нас стряхнутый, ему покой нужен, а не вспоминанье… А сейчас уже уходи.
  Он левой рукой своей, так как на правое его плечо навалился спящий дружок, сделал магический жест в направлении остановки автобуса. Проколебавшись  бесконечное последнее мгновение, я все-таки поднялась. Поклонившись этому чучмеку, как достойному другу нашего достойного друга, я нашарила в кармане мятую десятку, положила на досточку, придавила камушком, и шагнула из кустов прямо в дверь подъехавшего «Икаруса».   
               
   Приехав домой, я долго ходила под впечатлением этой встречи . Задумчивость моя имела последствием ссору с сыночком, тоскливое недоумение матери и чулок, разорванный вдрызг в раздражении на навязчивых родственников. Единственная подруга моя, Машка, коей я могла бы поведать эту историю, пребывала где-то на родине известного Бори (т.е. в  Караганде). Ложась спать, я твердо про себя решила назавтра ехать в детский сад и спасать.
   Но утром моей решимости поубавилось:надо было на работу, выяснилось, что совсем нету денег, и пока я металась туда-сюда, день и прошел. А там и неделя, и месяц…
   В конце лета, когда трава уже пожухла от засухи и серая пыль стояла в воздухе круглосуточно, я в один из выходных собралась-таки в отдаленный выше всякого понимания район.
   По приезде я не нашла и следов того садика, где так горько пилось светлое пиво. Бетонный забор огородил развороченный котлован, и даже автобусную остановку перенесли на другую улицу. Правда, продавщица в новом киоске была старая, но на мой вопрос о Макарыче лишь недоуменно пожала плечами. С тяжелым сердцем уехала я домой.
Оставалось позвонить его Вале, чтобы узнать, где и что .
   На бумажке был накорякан  телефонный номер и подписан – Аля. Я подумала, что  она выплыла по ошибке его дурной головы из прошлого, как и я, и набрала номер.
По нему мне ответили :
   -Вторая хирургия слушает. Говорите.
    Не сразу я нашлась :
   -Макарова позовите, пожалуйста .
   -Он в операционной. Звоните позже.

   На этом я закончила погоню за призраками прошлого – их никогда и никому не догнать. На память о Макарыче у меня остался клочок бумаги с его классификацией женского пола. На досуге я его расшифровала, и он показался мне небезынтересен. Если вы страдаете от собственного любопытства – можете ознакомиться, т.к и эта женская черта там есть...

Снегурка
Самые милые, безобидные, розовые, не то чтобы дурочки, но простые,домашние 
Плохо невпопад подпевают,но хорошо варят кашу.Внимательные

Скважина
Сухие англичаноподобные лошади без ума и фантазии, обычно с тонкой талией и длинными ногами
Знают все наперед и лучше всех. Отделаться от них практически невозможно

Зажигалка
Секс-бомба,внешнось не имеет значения,  кручение хвостом(задом) и желтый взгляд
Этот взгляд характерен для  демонстрации ими своего превосходства

Феечка
Ангелоподобна,благонравна,традиционна,в рюшечках, дико возбуждает старперов
Чаще всего хотят захомутать в мужья

Стерлядь (она же белорыбица)
Красотка без особого интеллекта,в постели бьется,как рыбка, орет и визжит, любит необычные способы любви
Уйма денег на макияж и прочее.Легко переносит замораживание

Мандаринка
Круглая аппетитная активно любопытная. От белорыбицы отличается уравновешенностью. Своего не упустит
Идеальная мать,занята семьей, к сексу равнодушна,но мужика держит за горло

Боевая подруга
Вся в своей работе или науке или искусстве. Интересна только единомышленникам, которые не видят в ней бабы.Характерны  дырявые чулки-носки и большое количество варенья дома
Интересный собеседник, хороший друг,всегда поможет,многим из них и я помог дитятей.