В том возрасте, когда я уже научился ходить, но говорил ещё плохо, мне почему-то приглянулась Рая, дочка соседа, которая нередко со мной нянчилась. Я искренно ей говорил:
— Лая, когда я выласту, я на тебе зенюсь!
Раин отец вполне серьёзно у меня спрашивал:
— А зенилка выросла, зятёк?
И все громко смеялись. И Рая тоже. А я голову ломал: что же это такое — зенилка? Если говорить о первой любви, то эта байка, рассказанная мне моей мамой, о моей привязанности к дочери соседа, думаю, не в счёт, потому что Рае было лет десять, а мне — где-то не более трёх, и я в таком возрасте, «без зенилки», мог тогда чего угодно наобещать.
Первая школьная увлечённость у меня появилась в третьем классе. Мне понравилась скромная пухленькая девчонка Люда Муравьёва. Я не уверен, что она знала тогда о моём отношении к ней: не мог я набраться смелости, чтобы признаться ей в этом. Виной тому были такие черты в моём характере, как самолюбие и нерешительность: я боялся получить отказ в дружбе с ней и быть осмеянным ею или одноклассниками — поэтому и была любовь безответной. Я постоянно думал о ней, всё время в мечтах хотелось совершить какой-нибудь героический поступок, и чтоб она это увидела и восхитилась мной. И тогда уж я... Но случая не нашлось, не проявил я себя, так и остался незамеченным. Длилось увлечение года два, потом утихло.
Наиболее серьёзные чувства у меня возникли, когда я учился в восьмом классе. Однажды в классе у нас появилась очень симпатичная голубоглазая девушка Валя, просто как две капли похожая на актрису Жанну Прохоренко, сыгравшую роли в фильмах «Баллада о солдате» и «А если это любовь». Естественно, как и я, её заприметили многие ребята. Одним из самых настойчивых оказался мой приятель Юра, но он и не догадывался, что на этой нише всё оказалось занятым — как ни странно и чему я сам удивлялся, предпочтение Валя отдала именно мне. Я чувствовал, что нравлюсь ей. Свои взаимоотношения мы старались не афишировать и делали вид, что являемся не более чем школьными приятелями.
В один из зимних дней мы сходили в кино, а потом долго гуляли, пока не добрели до нашего дома. Разговаривали на улице долго, уже стало темнеть. И тут, видимо, почувствовали, что созрели для поцелуя. Это был поцелуй, про который часто пишут в своих книгах классики: трепетный, наивный, несовершенный, потому что был первый. Валя тут же заторопилась домой, я её проводил и с каким-то необычайным ощущением счастья вернулся домой. На следующий день в школе я боялся поднять на Валю глаза, терзался мыслью: не обидел ли я своим поцелуем её. Она тоже выглядела растерянной.
Валя жила у своей старшей сестры, Галины Михайловны, которая в нашей школе вела биологию, а муж сестры, Вениамин, работал шофёром.
Юра никак не мог смириться с мыслью, что на него не обращала внимания красавица-одноклассница. Зная, где Валя живёт, он по вечерам наведывался к их дому и как маньяк бродил вокруг, подглядывая в окна. Эти «визиты» надоели Вениамину и он, чтобы отвадить назойливого поклонника свояченицы, подкараулил его и, застав у своего окошка, хорошенько огрел не то ломиком, не то шофёрской монтировкой. Похоже, что у Юры случился перелом руки, потому что он потом месяца полтора носил руку на повязке. Зимой это было крайне неудобно. Юра всё время бурчал, хотя и знал, что виноват сам:
— Это ж надо — какой дурак: взял и шандарахнул ломиком.
После этого случая обстановка вокруг дома, где жила Валя, нормализовалась.
Я и не подозревал, что в это же время у Вали появилась соперница - одноклассница Фая. Если откровенно говорить, Фая была девушкой не в моём вкусе, крупная, лицо в канапушках, и я совсем не подозревал, что нравился ей. Дружила она с Валей, с которой, в свою очередь, дружил я. Вот и получился такой странный треугольник со «слабым звеном». Не знаю, что уж там произошло между подругами, но тётя Маша (Фаина мама) моей маме рассказывала:
— Ты знаешь, Яковлевна, эти две дуры сцепились из-за твоего сынка и чуть косы друг другу не повыдергали. Как глаза ещё целые остались, не пойму.
Фая обладала неплохим голосом, она постоянно пела то в школьном хоре, то солировала под баян. С возрастом сильно располнела, к тому же из-за какой-то болезни стала слабо слышать. После школы сразу вышла замуж за бывшего заключённого, жила с ним плохо и бедно, нередко выпивала, но, несмотря на это, родила четверых детей. Видя её пышнотелость, моя мама как-то у неё спросила:
— Отчего ты так располнела, Фая?
— Даже не знаю, — наивно отвечала Фаина,— ведь сижу только на воде и хлебе!
Я это рассказал к тому, что помнил о школьной тайной Фаиной любви ко мне, и всегда испытывал некоторый подспудный интерес к жизни потенциальной претендентки на мою благосклонность. А знала ли она о том, что я обо всём знаю, что вижу, как она живёт - не могу сказать.
С Валей я по-прежнему продолжал дружить, но стал замечать у неё черты, которые мне были неприятны: с её хорошеньким личиком она легко знакомилась с другими ребятами, на школьных вечерах никому не отказывала в танцах, излишне кокетничала. К тому же я каждое лето трудился мотористом на катере у своего дяди, который работал бакенщиком, поэтому в этот период мне было не до девчонок. О верности (начитался у Грина про Ассоль) у меня сложились свои представления: постоянство было главным критерием в любви, а поведение Вали я воспринимал как измену и простить ей этого не мог. К десятому классу наши встречи прекратились.
Много лет спустя я встретил Галину Михайловну, Валину сестру, и она рассказала, что Валин брак оказался не совсем удачным или, если быть точным, в браке она была не совсем счастлива.
— Говорила я Вальке дурёхе, чтоб дружила с тобой... Не послушалась.
А чуть позже мы с женой шли по городу и вдруг я увидел Валентину. Несколько смутившись, я подошёл к ней и поздоровался, жена, мельком взглянув на незнакомку, тактично извинилась и сказала, что подождёт меня у магазина, куда мы шли.
Передо мной стояла пятидесятилетняя немного располневшая женщина, от былой красоты у которой разве что только голубые глаза остались, да и те как-то повыцвели. При разговоре Валя смущённо прикрывала рукой край рта, где отсутствовало несколько зубов.
— Вот, выдернула, а вставить всё некогда, — оправдалась она.
Мы поверхностно поговорили о том, о сём, не касаясь прошлого. Да, у неё семья, муж работает, двое детей, сестра Галина со своим супругом Веней на пенсии уже...
— Это твоя жена? — улыбнувшись, спросила она, и когда я утвердительно кивнул, задумчиво добавила: — Красивая...
Попрощавшись с Валей, я вернулся к жене и пояснил ей, с кем разговаривал. Мы отправились по своим делам и по дороге, как бы между прочим, моя мадам изрекла:
— Вот, дорогой, с какой старухой ты бы сейчас жил...
Супруга моложе меня на шесть лет и её "наблюдение" я воспринял, скорее всего, как комплимент самой себе. Хорошо, что для большего эффекта про Фаю не вспомнила.
Так получилось, что после десятого класса мне пришлось идти работать, поскольку семья большая, у родителей кроме меня, старшего, ещё четверо детей. Одиннадцатый класс пришлось заканчивать в вечерней школе. Возрастной состав «учащихся» оказался очень разным: от восемнадцатилетних, таких как я, и до сорокалетних, которые непонятно зачем сюда ходили. Среди одноклассников выделялись две девушки. С одной из них я вскоре познакомился, и мы стали дружить. Звали её Сашей. По-русски говорила с едва заметным акцентом, оказалось, что молдаванка. Мы сидели с ней за одной партой, и через какое-то время я знал, что означает по-молдавски «буна зева» и «ларэ ведерэ» («здравствуйте», «до свидания»). Она была на год старше меня и уже работала. Чувствовалось, что очень застенчивая. На одном из уроков я полез в парту за учебником и нечаянно задел своей рукой её тугую коленку. Она вздрогнула так, как будто её укололи шилом, а с лица долго не сходила краска смущения. Не меньше смутился от своей неуклюжести и я. В скором времени по каким-то причинам в школу ходить моя подруга перестала и наше знакомство закончилось.
Прошло какое-то время, и я познакомился со второй девушкой, Любой. Её родители жили в каком-то пригородном совхозе, школа там только восьмилетняя, вот и устроилась их дочь в городском общежитии, чтобы получить среднее образование. Встречались мы с Любой часто, вместе учили уроки, вместе ходили в кино, иногда и на танцы.
Как-то весной у меня состоялся разговор с отцом. Он поинтересовался моим отношением к девушке (Люба приходила к нам в гости и была знакома с моими родителями) и когда узнал, что мы «очень нравимся друг другу», сказал:
— Сын, ты парень у меня уже взрослый и я хотел бы с тобой серьёзно поговорить. Когда у взрослых людей — у парня и девушки — возникают взаимные чувства, то обязательно наступает момент взаимного притяжения, после которого, как это говорится, могут появиться дети. Я хотел бы тебя предостеречь, чтобы ты проявил благоразумие по отношению к своей подружке: ты уйдёшь в армию, а ей здесь оставаться и неизвестно, как сложатся ваши дальнейшие взаимоотношения в жизни. К этому хочу добавить, что женщине намного сложнее переносить разлуку, чем целомудренной девушке, так уж они устроены. Не забывай, что ты несёшь личную ответственность за неё. У тебя своя голова на плечах, но я должен был тебе сказать то, что сказал. А там смотри сам.
Эти слова клином застряли в моих мозгах. Ну, батяня! Ну, философ!
Мы продолжали с Любой встречаться. Я чувствовал рядом её молодое тело, остро чувствовал запах её волос, кожи. Я уже не был тем маленьким мальчиком, который не знал, для чего предназначена «зенилка», но дальше поцелуев, порой долгих и страстных, дело не доходило.
Однажды я остался у неё в общежитии ночевать, видел, как в полумраке она переодевалась, как в короткой ночной рубашке прошла к кровати. Всё это меня волновало, не железный Феликс ведь. Я сам расположился на полу, на тонком матрасике.
Если б она намекнула что-то словами или сама приблизилась ко мне, — даже не знаю, как поступил бы. Самому проявить подобную инициативу опасно — могли последовать два варианта ответа: или нахлещет по щекам и отправит домой, что означало бы конец любви, или всё разрешит и станет женщиной, но с последствиями в виде возможной беременности. Я ни к тому, ни к другому варианту готов не был. Вспомнил где-то вычитанное: «Когда мы недостаточно смелы, то называем себя благоразумными». Так и болтали, пока не уснули.
Утром я проснулся первым и лежал с закрытыми глазами. Вскоре проснулась и Люба. Встала, включила электроплитку и поставила на неё чайник. Сама быстро скинула ночнушку и приготовилась одеваться. Я приоткрыл глаза и увидел её обнажённой. Впервые. Она заметила мой взгляд и, смутившись, игриво сказала: «Не подсматривать!» Я покорно отвернулся. Вскоре сели пить чай.
Моё ночное отсутствие всполошило моих родителей. Лишь только мы с Любой позавтракали, как услышали стук в дверь. Как сидели, так и застыли на месте. Слышу баритонистый отцовский голос:
— Сын, ты здесь?
Мы молчим, притихли как мыши, не открываем, я чувствую себя преступником, мерзавцем. Люба тоже ни жива, ни мертва. Прошло какое-то время, снова слышу за дверью голос отца, только теперь не к нам:
— Сын вчера дома не ночевал, волнуемся с матерью. Вы не видели девушку с 25-й комнаты?
— Вы знаете, она с парнем куда-то ушла, видела их недавно.
С утра мы, в общем-то, никуда не ходили, но тётя-комендант молодец, не сдала нас. Да и зачем ей лишний шум? Дело-то молодое... Мы часок ещё посидели и я, чтобы не светиться перед комендантом, выпрыгнул из окна комнаты на кучу песка (со второго этажа это несложно), после чего как ни в чём ни бывало, явился домой. Предварительно заскочил к двоюродному брату и попросил его в случае чего сказать, что я ночевал у него. Дал себе слово: судьбу не искушать, у Любы не ночевать. Отцовский наказ надо выполнять.
Наступил июнь. Выпускные экзамены. Через два дня отправка в армию.
У старого одноэтажного здания военкомата собрались все призывники: кто с родителями, кто с приятелями, кто с девушками. Я долго поджидал Любу, с которой накануне договорились, что она придёт проводить меня, но к величайшему своему огорчению так и не увидел. Это было первым моим разочарованием, но я простодушно утешал себя мыслью, что любимая девушка могла просто проспать.
Началась служба в жарких казахстанских степях. Самую сильную тоску по дому я ощущал первые два месяца. Я скучал по своим родным, по Любе, по своему городу. Письма домой родителям и Любе писал часто, но ответы мама давала реже, чем мне хотелось, видимо, дома у неё было много работы, это — во-первых, а во-вторых, факты, достойные упоминания в письме, накапливались медленно.
В июле я получил, наконец, долгожданное письмо от Любы. Было оно сдержанным, с описанием некоторых фактов из личной жизни, городских событий, состояния погоды. Чувствовалась какая-то недоговорённость, неискренность. Я написал ответ, не подозревая, что почты от Любы больше не получу.
Ещё не зная об этом, я в одном из своих писем домой попросил маму по возможности увидеть Любу и узнать причину её долгого молчания. Вскоре ответ на волнующий меня вопрос пришёл. Встретить Любу моей маме не удалось, но она виделась с её подругой, которая сказала, что Люба вышла замуж. Новость для меня была неожиданной и крайне неприятной, было задето моё уязвлённое самолюбие. Я не мог найти для себя ответа на причины такого поступка моей девушки.
Мой армейский товарищ Жора долго допытывался у меня, выясняя какими были наши с Любой отношения. Я сознался, что ничем её не обидел, что любовь наша была чистой и романтичной. Даже с юмором рассказал, как ночевал у неё один раз.
После моих слов Жора некоторое время размышлял, задумчиво поглядывал на меня, словно на идиота, потом, как опытный наставник, резюмировал:
— Надо было обидеть. Я думаю, она в любом случае не стала бы ждать, хоть как девушка, хоть как женщина. Это такая порода бабская. Вон у Боба (Бобкова) стерва попалась: при нём гуляла, а теперь, когда он за три тысячи километров — и подавно. Ты посмотри — он совсем чёрный ходит.
— Злой ты, Жора, но умный.
— Не злой, — спокойно ответил он, — просто женскую натуру успел до армии немного изучить. А тебе советую: не убивайся, будь мужчиной.
После разговора с другом я долго размышлял над его словами. Вспоминал последние свои встречи с Любой, ничего такого, что могло бы меня как-то насторожить, я припомнить не мог. Хотя, дай Бог памяти, раза два Люба упоминала про парня по имени Толик, который был её поклонником, но она клялась, что даже не смотрела в его сторону. Мне тогда и в голову не приходило, что за моей спиной могла вестись двойная игра. Какой же я был наивный и простодушный паренёк...
Прошло почти два года службы. Наступил май. Накануне дня Победы многие военнослужащие приказом по части получили поощрения, среди фамилий я увидел и свою - мне был предоставлен краткосрочный отпуск сроком на пятнадцать дней. Я поеду домой! Я так долго не был там!
И вот я в родительских пенатах! Радости родителей и сестрёнок не было предела! Отец и мать постоянно меня о чём-то расспрашивали, что-то рассказывали, сестры не отходили ни на шаг, рассматривали мою военную форму и блестящие значки.
Вечером, когда шум-гам, связанный с моим приездом в отпуск поутих, я спросил у мамы про Любу. Мама сердито засопела, потом, помолчав, со злостью в голосе сказала, что ни разу её не встречала. У меня было большое желание встретить Любу и, как говорится, посмотреть ей в глаза.
На следующий день я надраил сапоги и в военной форме с фуражкой набекрень (красавЕц!) пошёл в город. Естественно, что направился по адресу, где жила Люба в однокомнатной квартире в новой пятиэтажке: её адрес мне прислал приятель, которого я однажды в письме попросил это сделать. Мне тогда хотелось написать Любе письмо, но потом передумал. И вот теперь, волнуясь, поднимался к ней домой.
Я позвонил. Дверь открыла Люба. Несколько секунд мы смотрели друг на друга.
— Привет! — как можно спокойнее сказал я, хотя в душе всё трепетало.
— Здравствуй, — ответила она в замешательстве. В её глазах испуг и удивление. — Проходи.
Я прошёл в зал. Мебели мало: стол, тумбочка, диван. Но уютно. В тишине слышно, как из репродуктора струилась негромкая музыка. Присев на диван, я краешком глаза посматривал на Любу. Внешне она не изменилась — это была та самая Люба, с которой я когда-то встречался, которая мне нравилась, которая стала ещё красивее. Однако я отчётливо понимал — передо мной сейчас находилась чужая молодая особа, которая легко со мной рассталась и вышла замуж. Хотя, если подумать, я не должен её осуждать: она уже взрослый человеком и имеет право на личную жизнь. Клятвенных обязательств мы друг другу не давали. За два года чувства мои к ней притупились, осталась обида.
— Ну, как живёшь? — спросил я.
Люба с трудом справлялась с волнением.
— Нормально.
— Почему перестала писать?
— Почему... Замуж вышла...
— За Толика?
— Нет. Не за Толика. Муж был Мукосеев.
Мукосеева я не знал. Даже фамилия мне незнакома.
— Почему так спешно?
— Не знаю. Может, по глупости.
— Как семья?
— Семьи нет, — помедлив, ответила она.
Для меня это было неожиданной новостью. Помолчали.
— Что случилось?
— Не сошлись характерами. Брак оказался неудачным — расстались. Теперь живу одна...
— Да... Грустная история, — с лёгкой иронией сказал я.
Люба внимательно посмотрела на меня, возможно, искала сочувствия и взаимопонимания. Но я был идеалистом, а, может, максималистом — даже если бы безумно продолжал её любить, всё равно не смог бы простить, и поэтому решил с мелкими расспросами в душу к ней не лезть.
Я уже собирался уходить, когда Люба, улыбнувшись, сказала:
— Форма тебе идёт. Смотришься. Ты уже отслужил?
— Нет, отпустили в отпуск. Ещё полгода осталось.
В дверях она выжидающе посмотрела на меня, но я ничего ей больше не сказал, понимая, что ухожу навсегда.
После моего возвращения в часть, мы долго болтали с Жорой. Он всё время допытывался, сколько подружек я сводил в кусты на пляже, сколько поцеловал и тому подобное. Когда я ему серьёзно ответил, что никого по кустам не водил и вообще не для этого ехал в отпуск, он разочарованно сказал:
— Ты или идиот, или святой.
— Да, идиот, у меня и справка есть! — съязвил я, и мы весело расхохотались.
Прошло полгода. Я демобилизовался. Вскоре познакомился с девушкой, которая моей маме не понравилась, но я не прислушался, и мы поженились. Так получилось, что что-то у нас не сложилось, не пожилось, как говорится, — через год мы расстались.
Тут вскоре мне встретилась Люба, но не та, которая не дождалась меня из армии, а другая. Так уж получилось, что имена совпали. Судьба наверно — встретить именно Любовь. И маме она понравилась, моя голубоглазка. Живём счастливо, вот уже и золотую свадьбу отметили.
______
© Леонид Маслов
*****
А вот как звучат слова "Я тебя люблю!"
на других языках мира:
1. Абхазский - Сара бара бзия бзой
2. Арабский - Ана ахебек, Ана ахебеки
3. Адыгейский - Сэ оры плэгун
4. Алтайский - Мэн сэни турар
5. Албанский - Уне дуа ти
6. Амхарский - Афэггерэ антэ
7. Английский - Ай лав ю
8. Армянский - Эс кэс сирумэм
9. Афганский - Ма ди кавэл мина
10. Башкирский - Мин хинэ яратау
11. Белорусский - Я тябэ кахаю
12. Бирманский - Чэна тинго чхи ти
13. Болгарский - Аз ти обичам
14. Бурятский - Би шамай дурлаха
15. Венгерский - Серетлек
16. Вьетнамский - Эм йеу ань,ань йеу эм
17. Голландский - Ик ху-ид ван ю
18. Греческий - Эго агапо су
19. Грузинский - Ме шен миквархар
20. Датский - Йег элскер дит
21. Дунгайский - во жыай ни
22. Иврит - Ани охевет отха
23. Идиш - Об дих лыб
24. Индонезийский - Сайя ментьинта коу
25. Испанский - Йо тэ амо
26. Итальянский - Ио тэ амо
27. Кабардино-Чуркесский - Сэ уэ лагун
28. Казахский - Мэн сэни жаратам
29. Кара-латыкский - К"тыбытык
30. Киргизский - мен сэни суйу
31. Калмыцкий - Би чи дурта болх
32. Коми - Мэ радэйт тэне
33. Корякский - Гымнан гыччи ылну лынык
34. Кумыкский - Мэн сэни сюйим
35. Китайский - Во ай ни
36. Лакский - На вин хира хун
37. Латышский - Эс тэви милу
38. Латинский - Эго ту амарэ
39. Литовский - Аш тавес милю
40. Луганда - Нкуквагала
41. Македонский - Яс тэбэ сакам
42. Малагайский - Тиа иануо ао
43. Малайзийский - Аку кунта капада авак
44. Марийский - Мый тыймым ратам
45. Менгрельский - Ма си мныорк
46. Молдавский - Т"юбеск
47. Монгольский - Би танд хайртай
48. Мордовский - Мон вечкан
49. Навахо (дине) - Ка-та-уур-дь
50. Нивхский (гилянский) - Коды моды чмодь
51. Немецкий - Ихь либе дихь
52. Нивхский - Ни чезмудь
53. Норвежский - Ег дэг элски
54. Ненецкий - Мань хамзангав сит
55. Осетинский - Аз даима уварзон
56. Персидский - Ман то эйсч
57. Польский - Я цен кохам
58. Португальский - А мо тэ
59. Румынский - Т'юбеск
60. Сербско-хорватский - Я ту волети
61. Словацкий - Мам тя рад
62. Словенский - Яз ти любити
63. Сомали - Анига ку есель
64. Суахили - Мимикупенда
65. Тагальский - Ако сия умибиг
66. Таджикский - Ман тул нохс метинам
67. Тамильский - Нан уннаи кадалирэн
68. Татарский - Мин синэ яратам
69. Тувинский - Мэн сэни ынакшир
70. Турецкий - Бен сана сэвийорум
71. Узбекский - Мэн сэни севаман
72. Украинский - Я тэбе кохаю
73. Удмуртский - Яратыщке мон тонэ
74. Финский - Ракастан синуа
75. Французский - Жэ тэм
76. Ханси - Ина зон ка
77. Хакасский - Мин син хынара
78. Хинди - Мэи тумсей пьяр карта хум
79. Чешский - Мам те раад
80. Чувашский - Эп сана йорадап
81. Шведский - Яд эльскар дэй
82. Эвенкийский - Би синэ фйв
83. Эрзянский - Мон тон вечкемс
84. Эсперанто- Ми амас син
85. Эстонский - Ма армастан синд
86. Якутский - Мин эн манмаа
87. Японский - Аната ва дай ску дес
88. Туркменский - Мен Сени Соййарин
89. Азербайджанский - Мэн сэнэ севирем
90. Цыганский - Драбар мангэ, траин те шяве.
*****
Рецензия на «Я тебя люблю!» (Леонид Маслов)
Мне очень понравилось.
С уважением
Мирослава Завьялова 10.12.2022 07:38
Рецензия на «Я тебя люблю!» (Леонид Маслов)
*****
Здравствуйте, дорогой Леонид!
О любви немало песен сложено,
Вы ж сложили мудрую - СВОЮ!
С сердечной благодарностью и наидобрейшими пожеланиями!!
Лина Орлова 10.12.2022 00:03
*****
Азербайджанский Мэн сэнэ севирем (89)
Даёшь до ста!
Марк Олдворчун 10.12.2022 00:03
*****
Леонид Николаевич, здравствуйте!
Рад вас видеть и слышать, давненько не общались.
Спасибо, за большой труд, в оригинальности вам
не откажешь. Пригодится ваша работа в сценах
объяснения в любви...)))
До встреч на страничках.
С добром,
Юрий.
Михайлов Юрий 10.12.2022 16:42
*****
Леонид Николаевич! Приветствую вас!
А почему нет "Я тебя люблю" на цыганском?
Драбар мангэ, траин те шяве.
С уважением -
Анатолий Комаристов 09.12.2022 12:00
*****