Сигаретный дым, из никогда не проветривающейся маленькой комнатки в три шага по периметру, разъедал глаза. Я смахнула непрошенную слезу с накрашенных синей тушью ресниц и уставилась на разложенный диван, покрытый несвежим бельем. Поморщилась и обняла обеими руками себя за талию. Здесь было все примерно так же, как и на прежней работе: кровать с продавленными пружинами и скрипучими ножками, маленькое помещеньице, где ничто не говорит об уюте. А зачем? Сюда же не за уютом приходят.
Я обреченно вздохнула. Ничего не меняется.
В приоткрытую дверь на меня заинтересованно смотрели глаза низкорослого мужчинки, будто ощупывая мою фигуру и уже раздевая в воображении. До того, чтобы сделать это наяву оставалось всего ничего: пара незначительных фраз и – вперед!
Он помялся, пострелял глазками и протиснулся в небольшой проем, как будто что-то мешало ему открыть дверь до конца. Рябой клиент липко пробежался оценивающим взглядом по моим ногам в чулках-сеточках и слегка затрясся от предвкушения. Я старалась сохранить лицо, чтобы не рассмеяться. Этот тип напоминал старого чрезвычайно породистого кобеля-мопса девственника, впервые увидевшего дворовую суку. Сходство поразительное! Осталось только повилять своими прелестями перед ним, как он будет готов выложить любые деньги на одно только прикосновение к его мопсячьему достоинству.
Я поднялась с подоконника и не спеша, покачивая бедрами, подошла к нему вплотную. Чрезвычайно породистый мопс запыхтел, маленькие холеные ручки офисного клерка задрожали:
-Ве-Ве-Вероника! – прогавкал он и сначала нерешительно, а потом слишком нахально и настойчиво полез ко мне под блузку.
Пока он возился в районе моей шеи – выше нее он просто не мог дотянуться (каблуки в двенадцать сантиметров и рост в метр восемьдесят пять обязывают) – я ядовито улыбнулась проскочившей мысли: «Все они такие: считают, что, если дама позволила себя танцевать, то она уже не уйдет во время танца. Наглеют от этого. Показывают свой собственнический и озабоченный нрав».
Через двадцать минут и один смехотворный акт клиент, довольный собой, ретировался, оставив деньги под подушкой, будто отказывая самому себе в мысли, что вынужден пользоваться услугами проститутки.
Самообман нередкая штука в мире продажной любви. Одни вбивают себе в голову, что они половые гиганты, другие, - что их могут полюбить и забрать отсюда навсегда. И те, и другие обречены обманываться вечно или со слезами на глазах подбирать с земли остатки розовых стекол и растоптанную оправу от них. Каждый сам делает свой выбор.
Я привела себя в порядок, закурила, мечтая об открывающемся в комнатке окне, закрыла глаза, чтобы дым сигареты не раздражал их, и не текли по щекам непрошенные слезы. Каждый из нас, кто вмешан в бизнес разовой любви, страдает недугом самообмана. Я же просто хочу, чтобы в моей комнатке открывалось окно…