ОЛЬГА ЛЮКШИНА
Продолжение. Начало в номере 23
ГЛАВА 16.
Перевоспитание улиток.
Встретился Кап Капыч со своим лучшим другом Кузнечиком и рассказал ему об указаниях Тётушки Улитки, что теперь все должны будут работать, сеять, опылять и рыхлить, а улитки будут только развлекаться и опустошать окрестности.
- Плохо наше дело, - с грустью заметил Кузнечик. - Придётся нам всем теперь искать другую поляну. Только кто же нас туда пустит, везде свои насекомые и червяки.
- Да, это так, - согласился профессор. - А знаешь, ведь ещё не всё потеряно, надо попробовать перевоспитать улиток. Не зря же мы построили Университет, как раз для таких тёмных. Что они видели в своей жизни кроме ракушек!
- Верно, - кивнул головой Кузнечик. - Завтра и начнём занятия. Ты, Кап Капыч, как профессор земляничных наук прочтёшь новым студентам лекцию «О Счастье», а мы с Муравьём расскажем о пользе лекарственных растений, пчёлы прожужжат про особые свойства липового мёда и прополиса.
Так и решили друзья. Составили план лекций, организовали заинтересованных в обучении педагогов и приступили к занятиям.
Очень понравилась лекция дождевого червяка «О Счастье». С жадностью прослушали её улитки. Ведь все хотят быть счастливыми! Только не поняли, к сожалению, улитки, что для того, чтобы быть счастливыми надо работать. Возмутились и спрятались в знак протеста в свои домики-ракушки. Как не пытался достучаться до них профессор, ничего у него не получилось. Заснули неучи, даже не дослушав до конца лекции.
На следующий день к молодым слушателям пришёл Учёный Муравей со своей ассистенткой Тлёй Зелёной Капелькой. Лекция о лекарственных растениях потрясла улиток до глубины души. Не дослушав её до конца, они бросились из Университета пробовать на практике всё самое полезное и лечебное. Расстроился Муравей, что поделился с бестолковыми улитками столь ценной информацией.
На третий день Кузнечик решил рассказать улиткам о пользе травяного телеграфа. Но был освистан, осмеян и забросан жесткими зёрнышками черёмухи из рогаток. Униженный и оскорблённый ускакал Кузнечик в густые заросли травы.
От лекций пчёл улитки отказались, даже не поинтересовавшись темой и содержанием.
- Печально, очень печально, - стал сокрушаться Учёный Муравей, - надо их обязательно хоть чем-то занять.
- Если они не хотят получать знания в нашем Университете, тогда надо попробовать приучить их к прекрасному. Но как это сделать, я не приложу ума! – воскликнула верная подруга Муравья Тля Зелёная Капелька.
- Я знаю, - сказал дождевой червяк Кап Капыч. - Раз эти непрошеные гостьи явились ко мне, значит, мне придётся заняться их досугом. Если улитки всё время будут предоставлены сами себе, то поляна превратится в пустыню.
Червяк решил, что не оставит улиток без дела. Он будет водить их на экскурсии в Краеведческий Музей. И делать это надо до тех пор, пока улитки не перевоспитаются. Ведь не такие уж пропащие они! любят искусство и всегда тянутся к прекрасному.
Так и повелось. Пока обитатели поляны занимались повседневными делами - воспитанием своих детей, уборкой территории, собиранием пыльцы и нектара - дождевой червяк Кап Капыч водил любопытных улиток по залам и коридорам бывшей кротиной норы, теперь Краеведческого Музея. А по вечерам у уставших гостей уже не оставалось сил ни на что, только бы чуть–чуть поесть крапивы и быстрее забраться в свою ракушку.
Как долго это продолжалось, никто не помнил. А потом произошёл такой случай.
Спустился однажды Кап Капыч со своими экскурсантами в Музей, в самую дальнюю галерею, в который раз посмотреть на сокровища ворон. И тут произошло что-то необычное. Затряслась земля, посыпались сокровища как горох прямо на посетителей. Спрятались самые маленькие улиточки от страха в свои домики. А самая главная, Тётушка Улитка, как всегда начала возмущаться:
- Нигде на этой поляне порядка нет: ни на земле, ни под землёй! Везде всё осыпается, облетает!
И стала своим любимым веником–репейником всё подметать. И не заметила большого чёрного носа с усами, похожего на пятачок, она мела всё на него. Зашевелились усы, нос втянул в себя побольше воздуха и чихнул, что было силы.
Вылетели маленькие улиточки из норы, юркнул Кап Капыч в галерею с куколками, а Тётушка Улитка не растерялась, зацепилась за чёрные усы и закричала истошным голосом:
- Это ещё что за противная морда!
А «противная морда» оказалась известным всем Обитаем. Вернулся голодный крот в свою нору, ничего сослепу не разобрал, наверное, давно переварились у него «Сокруты на мазне», слизнул Тётушку Улитку со своих усов и заикал, потому что опять не растерялась та, вынырнула из своего домика. Подавился Обитай окостеневшей старой ракушкой, сознание потерял. А Тётушка Улитка обвалялась в тополином пухе, гусеницей прикинулась и ползком-ползком – к выходу.
Выглянул Кап Капыч из соседней галереи, смотрит, Обитай лежит, сложил лапки на животе, почти не дышит. Плотным кольцом обхватил профессор крота, сделал ему искусственное дыхание, пулей вылетела изо рта Обитая ракушка, подобрал её червяк и пополз догонять Улитку.
А когда догнал свою Тётушку, то она была уже со своими вещами. Надела на себя свой дом и наутёк. И другие улиточки подхватили свои узелки и тоже поползли гуськом по направлению к парку. Так и скрылись все в траве, даже не попрощавшись. Обитай - тоже пропал, так его больше никто никогда и не видел.
ГЛАВА 17. Новые запрудные песни.
Разморило всех, то ли от жары, то ли от повышенной влажности. Кто-то бросил пустую бутылку прямо на поляну. Метким попаданием угодила бутылка в травяной телеграф. Отскочил испуганный Кузнечик в сторону, лапками развёл, запричитал:
- Катастрофа! Как же теперь сообщения передавать, новости рассказывать?
А тут, откуда ни возьмись, туристы: толстый Шмель и худая Оса. Прилетели тихо на поляну, никто их и не заметил, кроме Кузнечика. Только некогда ему было разговаривать, суетился он возле бутылки:
- Эх, - вздыхал телеграфный мастер, - пока травяной телеграф починишь, новый вырастишь, сколько дней пройдёт! Шмель и Оса, пролетайте, пролетайте дальше, не мешайте работать!
И полетели Оса и Шмель дальше, окрестности изучать. Встретили на своём пути Тлю Зелёную Капельку, которая мирно паслась на огуречной траве.
- Хто такие? – спросила Тля с полным набитым ртом.
- Не хто, а кто, - поправила Тлю Оса. - Запрудные мы, парковые.
И полетели незнакомцы дальше. Так и не поняла Тля, кто такие «запрудные». А когда дожевала огуречную траву, то и вовсе забыла об этой встрече, так как отличалась большой рассеянностью и забывчивостью.
А Оса и Шмель разделились и стали залетать без приглашения: то в один дом, то в другой. Заглянут в двери Шмель и Оса и тут же с порога начинают рассказывать хозяевам, что живут те неправильно, работают плохо, а самое главное – неправильно поют, что на других полянах уже все давно переучились. Прогонят надоедливых запрудных туристов, закроют двери хозяева, а Шмель и Оса в окна заглядывают и поучают:
- Живёте вы на вашей поляне, как в дремучем лесу! Надо срочно хор создавать, из самых лучших и голосистых, для вашей же пользы!
Никого не пропустила эта парочка, всех обошли-облетели, даже к муравьям заглянули. Но те оказались единственными, кто сразу прогнал надоедливых любителей нового пения.
- Это что ещё за глупости, - возмутился Учёный Муравей. - Как раньше работали, так и сейчас будем, как пели, так и будем петь. Нечего лезть со своими песнями в чужой муравейник!
После неудавшейся попытки переучить муравьёв петь и работать по–новому, Шмель и Оса ещё усерднее принялись уговаривать других обитателей поляны петь на новый лад. Тогда те, кто поверил запрудным туристам, сами стали ходить и летать к своим соседям, уговаривая их создать хор и исполнять новые песни. Самая старая Серая Муха, почти выжившая из ума после того, как побывала в сетях коварного Чёрного Паука, решила быть главной солисткой. Плохо соображая, она во всём стала следовать и подчиняться малознакомым насекомым из парка.
Первая репетиция хора была назначена на курчавом чертополохе, который разросся прямо у норы Обитая – местного Краеведческого Музея.
Завизжала Оса, забубнил Шмель что-то нечленораздельное, подхватила новую песню Серая Муха. Запело трио на три разных голоса. Одной бабочке плохо стало, упала она в обморок. Некоторые участники хора бросились на помощь, пытаясь привести её в чувство. Но Шмель и Оса запретили певцам останавливаться.
- Если вы будете отвлекаться из-за всякой ерунды, то никогда не сможете петь по-новому, - убеждали запрудные туристы насекомых. - И останетесь такими же невеждами, как и были!
Словно гипноз подействовали эти слова на хор насекомых. И над поляной опять зазвучала песня, похожая на рёв газонокосилки, только на две октавы повыше.
Закаркали, засмеялись вороны над такой песней. Солнышко схватилось своими ручками-лучиками за голову и спряталось за одиноко проплывающее облачко, цветочки поникли и закрыли бутончики, всем захотелось спрятаться от очень неприятных звуков.
Проснулся дождевой червяк Кап Капыч в своей норе, вылез из прохладного листа мать и мачехи, ничего понять не может. Отвратительное пение эхом разносилось под землёй, не давая никому спать.
- Что это за звуки? – удивился червяк. - Странно, что-то травяной телеграф не работает, молчит. Надо срочно посмотреть, кто это так разошёлся.
Хотя в сильную жару червяк старался не выползать из своего убежища, но на этот раз он решил изменить своему правилу, любопытство взяло верх над профессором. С трудом вылез Кап Капыч из очень сухой земли. На поверхности какофония - музыка и пение лишённое всякого благозвучия - оказалась ещё ужасней, чем под землей. Всё громче и пронзительнее орали на поляне.
- Ой, как голосят! - схватился хвостом за голову профессор. - От такого пения можно и заболеть.
У норы Обитая он заметил какое-то оживление. На листьях чертополоха рядами расположились почти все обитатели поляны, за исключением муравьёв, Тли и Кузнечика. Цветы завяли вокруг чертополоха. Странная песня разносилась по поляне, слов было не разобрать, потому что каждый пел, как умел и при этом старался перекричать друг друга. Больше всех старались Серая Муха и Оса, дирижировал хором Шмель.
- Здравствуйте, - прервал пение насекомых Кап Капыч. - Какая оригинальная песня! Могу ли я познакомиться с автором столь «интересного» произведения?
Вопрос червяка застал Шмеля и Осу врасплох. Хор замолчал.
- Это - новая запрудная музыка, теперь все так поют, - с гордостью ответила Оса.
- А почему тогда от вашего пения цветы вянут? – задал новый вопрос профессор земляничных наук. - Не могут от хорошего пения вянуть цветы!
- А кто ты такой, чтобы задавать вопросы, червяк сушёный? – оскорбил профессора Шмель. - Ползи подобру-поздорову, а не то худо будет!
Промолчал профессор, не стал отвечать грубостью на грубость. А тут как раз у чертополоха Учёный Муравей появился со своей верной подругой Тлёй Зелёной Капелькой.
- Правильно говорит Кап Капыч, от хорошего пения цветы не вянут! Пора прекращать это безобразие, скоро на нашей поляне вообще никаких растений не останется, кроме чертополохов! – стал сразу возмущаться Муравей.
- Мы вас не звали, улетайте в свой парк, к своему пруду, - прячась за Муравья, пропищала Тля.
- Правильно она говорит, - поддержал её вовремя прискакавший Кузнечик. - Не нужны нам чужие песни, у нас свои есть!
Засверкала глазами тощая Оса, злобно зажужжал толстый Шмель.
- Мы несём культуру в массы! Это червяк во всём виноват, из-за него цветы вянут. И в музыке он ничего не понимает!
Закружились над Кап Капычем рассвирепевшие запрудные насекомые, выпустили свои жала и набросились на червяка. Вовремя юркнул червяк в нору Обитая. Стукнулись лбами Шмель и Оса и ужалили друг друга.
- Ваша песенка спета! – выкрикнул профессор из норы.
Во весь дух помчались ужаленные Шмель и Оса обратно в парк. Только их и видели!
Когда опасность миновала, вылез профессор земляничных наук на поляну и сказал своим друзьям:
- По песням всегда можно узнать, что это за гости!
И стали на поляне опять жужжать, петь по–старому. Обрадовались цветочки, подняли свои бутончики прямо к Солнышку, которое сразу выглянуло из-за облачка и расправило свои ручки-лучики, как золотые лепесточки. И новый травяной телеграф заработал, стал передавать новости и сообщения лучше прежнего. Только старая Серая Муха всё время пряталась. Наверное, ей было стыдно, что она отказалась от своих песен и пела с чужих голосов.
Продолжение следует
Иллюстрация Айдара Касымбекова