Интервью.
Луиза припарковала свою десятку возле редакции и поспешила к начальнику, который давно уже ждал ее отчета о поездке в тюрьму, где она смогла добиться разрешения на интервью с известнейшим нарко-дельцом, осужденным на высшую меру наказания. Приговор должен был быть приведен в исполнение через два дня. Личность эта была выдающаяся и ужасная, человек за которым числился такой список преступлений доказанных и не очень, что общественное мнение было едино, когда называло его нарко-монстром и наихудшим из представителей рода людского. И при этом, как водиться, общественный интерес к нему был неимоверно велик.
К разочарованию Луизы на все заданные вопросы преступник не отвечал и только в конце отпущенного времени когда в последней надежде разговорить его она задала вопрос был ли у него момент когда ему хотелось изменить свою жизнь, момент когда все могло пойти иначе он подумав некоторое время ответил. Почему разговорился на такую личную тему этот довольно пожилой человек остается загадкой, наверное, даже для него самого. Эту запись и дала прослушать главному редактору журналистка.
«Это было в те времена когда я еще не был нарко-монстром, это было в самом начале. А начинал я обыкновенным курьером. Но не об этом речь. Перевозил я свою первую большую партию, и предстояло мне вместе с группой нелегально путешествующих граждан переправляться через морской пролив. Переправа осуществлялась на катерах, их было пять и в каждом сидело по десять двенадцать человек. Я сидел как раз в том катере, где ехал хозяин катеров. Звали его Намир. Погода была поначалу отличная подстать общему настроению, впереди были надежды, все отправились в путь в поисках лучшей доли.
Наступил вечер, мы поужинали, и пол-пути уже были позади, как тут погода испортилась, начало штормить. Сначала вроде несильно никто даже и не взволновался, кроме одного смешного парня рядом у которого плюс к морской болезни оказывается была и водобоязнь, он начал паниковать, вцепился в скамью и вид у него был до того нелепый, что все начали над ним подтрунивать и смеяться, однако через по-часа и нам стало не до смеха, парень стал раздражать так как шторм усиливался с каждой минутой, небо зловеще потемнело и разразилось грозой. Намир грубо предложил парню на выбор заткнуться или покинуть катер. На всех лицах начала мелькать тревога, а самые набожные начали в полголоса молиться. Рулевому все труднее было справляться с прыгающим по волнам суденышком. Шторм уверенно набирал обороты, гроза усиливалась и всем уже было понятно, что мы попали в серьезную переделку. Но настоящая паника началась, когда на наших глазах перевернулся первый катер. Зрелище было ужасное и тут даже я начал терять веру в свою счастливую звезду. Через некоторое время перевернулся еще один катер, за ним следом еще один в наших двух оставшихся на плаву стояло настоящее религиозное безумие, даже те кто ранее не был набожен впадали в молитвенное исступление, было такое ощущение, что люди пытаются докричаться до суровых небес, они перекрикивали друг друга, будто старались что бы именно их голос услышал Всевышний. Катер то вставал вверх кормой, то вниз почти вертикально, несколько человек уже смыло за борт и никто даже не пытался помочь им, самим бы удержаться.
Я же сидел и, смотря на все это, вспоминал рассказы о кровожадности местных акул и ужас постепенно сковывал меня. На меня напало странное оцепенение, которое закончилось, как только наш катер перевернулся. Да это случилось, наши два оставшиеся не потопленными катера перевернулись почти одновременно. И тут мной овладела дикая неуемная жажда жизни, нет, я не могу погибнуть здесь, в трех часах от богатства, на мне спрятаны наркотики на огромную сумму, акулы не смогут оценить меня по достоинству. Люди вокруг кричали Бог спаси меня, у меня мать вдова и ей надо растить шестерых моих братьев и сестер, они еще маленькие, кто заработает им на хлеб если не я, Бог спаси меня я всю жизнь благотворительствовал и довольствовался малым, Господи если я умру и не отдам долг моя семья окажется на улице и некому будет о них позаботиться, моя жена беременна и т.д. и т.п. люди перечисляли Всевышнему причины по которым с их точки зрения Он должен был проявить к ним свою милость я же не мог вспомнить ничего что могло бы мне дать привилегии в Его глазах, поэтому и не молился, да и не склонен я был никогда искать чьих то милостей. Я искал способы к спасению даже в той безнадежной ситуации, какой оказался. Оглядываясь кругом в поисках того за что можно было бы зацепиться я увидел канистру из под бензина, заметив что она не собирается тонуть я поплыл к ней, как оказалось не один, туда же уверенно греб хозяин катеров Намир, я прибавил скорость изо всех сил стараясь приплыть первым и в силу того что я был моложе мне это удалось. Как только я зацепился за канистру, к ней подплыл и Намир и со словами «Слава Богу она не тонет» попытался за нее ухватиться. До сих пор помню какая злость меня охватила, канистра была моя, я успел первым, к тому же она была маленькая и вдвоем мы вряд ли могли спастись с ее помощью, из за этого тупицы я мог утонуть, погибнуть, и с остервенением я начал скидывать его руки со своей добычи, он кричал, просил, умолял, говорил что не хочет умирать и сопротивлялся изо всех сил. Но сильнее и наверное злее был я кусаясь, царапаясь и брыкаясь мне удалось после долгой борьбы утопить противника, я держал его голову под водой до тех пор пока он окончательно не захлебнулся. После этого счастливый и уставший от своей победы я осмотрелся кругом, утонули все, я остался один и тут до меня потихоньку стала доходить ситуация. Да пока что я был жив, но одному в море, где бушует шторм, была ли надежда на спасение? Я начал потихоньку понимать что дав мне отвоевать канистру Бог совсем не имел ввиду помочь мне. У Всевышнего, наверное, был какой то план относительно моей кончины. Может он хотел помучить меня ожиданием смерти, так казалось мне на тот момент. Вместе с канистрой барахтаясь по волнам, я очень остро ощущал свое одиночество и беспомощность. Я стал даже жалеть что не поделил канистру с Надиром, вдвоем было бы как то веселее, мы бы храбрились друг перед другом и не позволяли бы пасовать перед неизбежностью, а так через некоторое время я был весь в отчаянии и в страхе ждал когда же акулы приплывут на свое кровавое пиршество. Через некоторое время шторм стих и воцарился штиль. Было уже темно и на небе воцарилась луна. Как сейчас помню, было, полнолуние, луна висела неправдоподобно огромная и равнодушно освещала бескрайнее море, которое было настолько спокойным, что напоминало зеркальную поверхность.
Через некоторое время произошло одно непонятное событие, которое мой мозг не всостоянии трезво оценить до сих пор. Все утопшие люди всплыли и собрались вокруг меня. Они были развернуты головами ко мне и толпились вокруг. В лунном свете бледность мертвых лиц была особенно зловеща. Утопленники и так то выглядят ужасно, а тут вообще сцена из фильма ужасов. В этот момент я понял, что это Господь собрал их вокруг меня, собрал что бы я что то понял. Ближе всего ко мне был Надир, его тело постоянно подплывало ко мне, меня задевали то его руки, то ноги и казалось, что и мертвый он просит поделиться с ним канистрой. Я плохо помню долго ли это продолжалось, помню что я отпихивал эти тела, мне были противны их прикасания и омерзительны выражения лиц, я отпихивал, но они не уплывали, я опять отпихивал, но они возвращались и тогда я заплакал, нет скорее завыл, я вопил Господи прости меня, пощади меня Всевышний, я больше не могу, прекрати эту пытку ускорь мой конец. И в какой то момент, налетевший ветерок поднял волны и те разнесли моих мучителей, больше я не видел ни одного тела. Меня по прежнему окружало бескрайнее одиночество. Акул почему то не было.
И вот болтался я по легким волнам и думал, почему все эти люди утонули, а я до сих пор жив. Я знал правду о себе, знал, что не сделал в этой жизни ничего хорошего, сердце мое было черно, даже ребенком я был злым и порочным. Среди этих людей были те, кто уж точно могли рассчитывать на Его милость и все они умерли, а я жив. Пока. И я начал понимать что мне дается последний шанс изменить свою жизнь. Я вспомнил что моя бабушка говорила, что плохой человек умирает позже хорошего потому что Бог дает ему возможность исправиться. Я понял это урок и последний шанс. И тогда я начал молиться по настоящему я говорил Господи если тебе угодно спасти мою никчемную жизнь то я изменю ее и посвящу тебе, я перечислял все свои грехи и погрешности и каялся в них, мне было стыдно за себя и я плакал о своем черном сердце и молился и слезы эти будто бы смывали с меня всю грязь. Через некоторое время меня накрыло ощущение счастья и покоя. Будучи один в море на протяжении уже пяти - шести часов, как выяснилось потом, я был жив и счастлив. Потом некоторое время еще я плакал и благодарил Бога за то, что он дал мне понять… только сейчас я уже не очень хорошо помню, что же я тогда понял, и почему был так счастлив.
Потом меня подобрал проходящий мимо катер, многое до сих пор не понятно, как смог я выжить, находясь в холодной воде такое долгое время, куда делись кровожадные морские хищники и как получилось, что катер проплыл мимо меня. Когда я сходил на берег я был уверен что вступаю в новую жизнь мне надо было только отдать свой груз, что бы меня не сочли вором. Идя на встречу с хозяином я был уверен что увижу его последний раз и решил не брать денег за свою работу. Сейчас мне вспоминать это смешно и немного стыдно, но это действительно был день когда вся моя жизнь могла бы сложиться по другому.»
Далее наступила продолжительная тишина, после чего нарко-монстр заявил о своем нежелании продолжать беседу. Главный редактор разочарованно вздохнул и резюмировал что, к сожалению, ничего интересного многообещающая поездка в тюрьму не принесла. Религиозные вздохи осужденного на смертную казнь вряд ли заинтересуют искушенного читателя.
Когда Луиза ехала домой она долго думала, почему же Бог дал прожить долгую и богатую жизнь человеку, который обманул Его. И тогда она вспомнила фразу, которую прочитала в Священной Книге.
Пусть те, кто не уверил, не считают,
Что Мы на благо им (их годы) продлеваем.
Мы продлеваем им, чтобы они усилились
В грехе,
И будут унизительны их кары.