Рыбной ловлей я увлекаюсь с шестилетнего возраста. Всё началось с приезда к нам в гости дедушки Лаврентия. Он первый показал мне, как мастерить удочку, связывать лесу и крепить к ней рыболовный крючок. Страсть к рыбалке захватила меня тогда всего, от макушки, до пяток, и навсегда.
Семьдесят два года прошло с тех пор, а я не перестаю удивляться, сколько воодушевления, неожиданной энергии, бодрости и силы дарит нам, рыбакам, этот вид спорта. Сколько адреналина вливается в кровь при одном только упоминании: завтра на рыбалку.
Воспоминания о заветных местах, об уловах, какие там были, о краснопёрых язях и голавлях, изумрудно- полосатых красавцах окунях, с которыми приходилось бороться, стараясь и волнуясь до дрожи в коленках при их вываживании. Такие моменты действительно надолго запоминаются и потом волнуют нас пока мы живы.
Они незабываемы и каждый рыболов - любитель хранит их не только в памяти, ещё где-то в затаённых уголках своего сердца.
Уже в зрелом возрасте, довольно опытный, начал я вести календарь и дневник, записывая всё. что происходило на прошедшей рыбалке. Записывал в тетрадку всё: место ловли, погодные условия, вид снасти, приманки, насадки, характер клёва, какая рыба ловилась и многое другое.
Довольно часто в разговоре с друзьями я делился своими наблюдениями, опытом, давал советы, прогнозы. Потом оказывалось, что во многом я был прав и они не раз говорили мне:
--Возьмись-ка ты за перо, да напиши хоть небольшую книжицу в помощь молодым, начинающим любителям - рыбакам.
Я отшучивался и серьёзно не задумывался над этим. Свободного времени, к тому же, не всегда находилось, хотя бы обдумать это предложение. Потом, к большому сожалению, даже огорчению, на днях обнаружил, что тетрадка моя со всеми записями пропала.
Ремонты в квартире, а затем переезд на новое место жительства поспособствовали этой утрате. Осталась только память. Память сердца, память опыта.
И хотя поздновато мне, восьмидесятилетнему старику, браться за перо, решил – таки я поделиться с вами, дорогие друзья, всем багажом, всем «богатством», что накопил за эти годы.
Помнится, как семилетним пацаном набирался опыта, рыбача на небольшой речке. Пескари, уклейки, плотвички да краснопёрки были первыми моими уловами.
Уже тогда я внимательно наблюдал за рыбой, за её повадками, отмечая места, где лучше ловится, на что ловится и какая рыба.
То ли в силу своей любознательности, то ли из интереса и новизны, всё лето я днями пропадал на реке. Дома, как такового, у меня не было. Жили на квартире у домовладельцев. Отец был осуждён и отбывал срок на ДВК. Мать работала целыми днями, младшая сестрёнка была у бабушки, а я - сам себе хозяин.
Река и лес были для меня родной стихией, здесь я чувствовал себя, как дома. Учился всему сам, наблюдая, запоминая, придумывая разные способы, проделывая своеобразные опыты, если их так можно было называть.
Любил забраться в густые заросли черёмухи и дикой смородины, что привольно росла вдоль речки, и сидя там подражать пению дроздов, малиновок, даже соловьям. Так, очень скоро научился я высвистывать соловьиные рулады почти похоже.
Подражать голосам всех домашних животных я научился довольно рано. Петуха, собаку, кошку, визг и хрюканье поросёнка передразнивал настолько похоже, что отличить было невозможно. В лесу подражал галкам, воронам. Цоканьем мог подозвать белку.
Но больше всего меня влекла к себе речка. Наблюдая на песчаных отмелях, как стайки пескарей и другой рыбной мелочи, спасаясь от крупных окуней, серебряной россыпью мечутся и часто даже выскакивают на берег, я пришёл к пониманию, что на выловленного мною пескарика можно поймать крупного окуня.
А на плёсах и перекатах наблюдал, как краснопёрка меж листьев кувшинки и язи с голавлями на быстрине с жадностью хватают упавших в воду насекомых.
Обычная ловля на хлебный мякиш и червя, хотя и приносили мне постоянные уловы, но это была мелкая рыба. И после того, как я насмотрелся на рыбу настоящую, крупную, азарт и желание поймать такую же не давали мне покоя.
Однажды, наловив с десяток пескарей в банку, я отошёл на более глубокое место и забросил удочку с пескариком на крючке. Каково же было моё удивление, когда спустя несколько минут мне попался крупный полосатый разбойник - окунь.
Но после четырёх пойманных рыбин случилась прямо-таки «катастрофа». Что-то крупное - его я даже не увидел - оборвало леску на моей удочке, состоящую из двух волосинок конского хвоста, вместе с крючком и поплавком.
Я чуть не разревелся. Достать хороший крючок в то время бало проблемой. Все малыши – рыбачишки собирали для этой цели тряпьё и кости, где только было возможно. За такое «добро», после взвешивания, старик – еврей выдавал нам 2-3 крючка малых размеров.
Волосы из хвостов лошади мы тайком дёргали возле водяной мельницы, где всегда стояли целые обозы с зерном, привезенным для размола. Там частенько гоняли нас бородатые крестьяне. Иногда приходилось испробовать жгучее прикосновение кнута, но «игра стоила свеч». На несколько лесок волос удавалось надёргать.
Тогда я сделал удочку с трёх и даже из четырёх волосков. С большим трудом выпросил у старого менялы крючок покрупнее.
Успех поразил меня в первый же день. Я поймал с десяток крупных окуней. И среди них оказался один самый большой разбойник - не менее, чем на килограмм, как теперь представляю. А вместе с ним вернулась моя потеря - крючок с куском оборванной лесы и поплавком.
Гордо шагал я по улице посёлка, неся на кукане из ивовых прутиков свой внушительный улов; довольна бала и мама. Рыбы нам хватило на несколько дней.
Позже заметил, если снять с удочки грузило и тихонько опускать, насаженного на крючок, червя или кузнечика в окошко между кувшинок, всегда попадались крупные краснопёрки, плотва и подъязки.
Таким способом однажды зацепил я крупного подуста, с которым пришлось изрядно повозиться и вымокнуть. Боязнь потерять крючок и леску, заставили меня залезть в воду и, изловчившись, выбросить его на берег. Потом, прижав рыбину животом к земле, одолеть -таки её.
Этот «подвиг» подтолкнул меня на новые дерзкие испытания. Часто, рыбача возле перекатов, видел я , как играючи или охотясь за добычей, бойкими шлепками, кругами на воде, заявляли о себе голавли, язи и жерехи.
И однажды я решил дерзнуть. Большой удочкой без грузила попробовал ловить на самом перекате. Но кроме двух, трёх небольших рыбин ничего не поймал, хотя видел, как крупная рыба дальше от берега, всплесками дразнила и звала меня. Тогда я удлинил лесу и, зайдя в воду выше колен, начал рыбачить.
Первый же заброс принёс удачу. Только длинная леска не давала возможности подвести крупную рыбину к себе. Пришлось выйти на сушу и уже на берегу преодолевать её сопротивление.
Измученного борьбой язя или голавля, течением прибивало к берегу и тут, на песочке, я уверенно брал их. Так началась у меня уже серьёзная рыбалка.
Со временем я убедился, что укрывшись меж кустов и тихо забрасывая удочку в места, где ранее видел рыбу, получаешь улов лучше, чем если сидеть у бережка и глазеть на поплавок.
К десяти годам появился у меня уже «солидный» опыт. И однажды старый рыбак, видевший меня не один раз с удочкой на берегу, подозвал к себе. Осмотрев мою снасть, дал несколько советов:
- Леска в три волоска подойдёт, а вот поплавок надо обработать - и показал мне, какие поплавки у него на удочках.
-Грузик прицепи такой, чтобы поплавок стоял на воде - дополнил он. – А когда всё сделаешь, приходи сюда вечером. Я научу тебя, как ловить лещей.
Дома, выполнив все советы старика, вечером пришёл я к речке. Место мне знакомое. Здесь когда-то была переправа. Из воды выступают остатки свай и по обе стороны от них глубокие ямы с тёмной водой.
Дед уже был на месте. Осмотрев мою удочку, одобрительно кивнул головой и показал на местечко рядом. И когда я сделал первый заброс с крупным червём на крючке, мой поплавок неподвижно лежал на воде плашмя.
- Лёгкое грузило. Добавь ещё кусочек свинца. - Сказал он.
- А у меня больше нет! – Огорчённо признался я.
- Ты сходи днём на стрельбище, когда там не стреляют. Наберёшь хоть целый карман свинцовых пулек.- И дал мне кусочек свинца с глубокой насечкой, чтобы удобней было крепить его на леске.
После этого поплавок мой послушно, как часовой, стоял на воде. Надвигались сумерки. Следя за поплавками, дед рассказывал о повадках леща, ловить которого мне ещё не приходилось. Я, как губка, впитывал всё услышанное.
Лещ вечерами и ранним утром выходит на места, где всегда питается. А чтобы точно знать, что лещи будут здесь, их надо к этому приучить – прикормить. Присмотрев глубокое место с удобствами для лова, каждый раз приходя сюда, бросай кусочки червей с землёй, остатки любой каши, вареного картофеля и лещи будут наведываться сюда постоянно.
Они любят перловку и пшено, любой хлеб, распаренное зерно пшеницы, овса и гороха. На такую же насадку их и ловят. А лучше всего ловить леща на крупного листового червя или кусок большого червя - выползка. Но добыть их можно только в сумерках с фонарём.
Затаив дыхание, слушал я деда. И в это момент начался клёв. Поплавок на удочке деда сначала чуть-чуть притопился, потом слегка качнулся и плашмя лёг на воду. Дед сделал подсечку и я увидел, что попалась крупная рыба. Удилище прогнулось, но он осторожно стал поднимать рыбу на поверхность. Когда голова леща появилась из воды, старик, не давая ему послабления, потащил рыбину поверху. И лещ, как уснувший, покорно, плашмя, заскользил по воде до самого берега, где ждал его подсачек. И огромный, с бронзовым отливом лещ оказался на траве.
Потом и у меня бала поклёвка. Всё повторилось снова, в том же порядке. С помощью доброго деда, волнуясь до дрожи под коленками, со значительными усилиями, вытащил я большую рыбину.
Так я стал заядлым лещатником. Обзавёлся подсачком и без него уже не ходил на рыбалку. С конца мая и до июльской жары ловил язя и голавля, а по вечерам или ранним утром со средины лета вылавливал хороших лещей.
Август 2008 г.