Он подошел ко мне на улице.
- Алена, привет! Ты куда пропала?
Голубые глаза безупречно красивой миндалевидной формы улыбались. Эта же улыбка застыла на тонко очерченных губах. Отблеск этой улыбки ложился на все его аристократическое лицо, преображая его внутренним светом и дружеским теплом, делая его еще прекраснее. Светлый длинный плащ придавал высокой фигуре видимость изящности.
Он протянул руки с явным намерением прижать меня к своим широким крепким плечам. Я попятилась.
- Вы кто?
Улыбка погасла, руки опустились.
- Как кто? Конь в пальто. Ты шутишь?
- Вовсе нет. Я не знаю Вас, извините.
В голубых глазах промелькнула тень недоумения. Затем он недоверчиво нахмурился.
- Ну, ладно, пошутили, и хватит. Мы давно выросли из этих детских игр.
- Я и не собиралась ни во что с Вами играть. И еще раз спрашиваю: Вы кто?
- Хорошо. Пусть будет по-твоему. Я – Павлик. Твой… - он замялся, - очень близкий друг. Может быть, достаточно? Не надо делать из меня дурака. Пожалуйста.
- Но я Вас не знаю. И как это понять: «очень близкий друг»?
- Я понял. Ты издеваешься надо мной, да? - Он явно начинал злиться, - Хочешь, чтобы я попросил прощения? Хорошо, я его попрошу.
Он картинно опустился на одно колено, прижал правую руку к груди. На пальце блеснуло обручальное кольцо.
- Моя милая Аленушка, - начал он звучным бархатистым голосом, - я был полнейшим подлецом по отношению к Вам. Но смилуйтесь, прекрасная леди, над Вашим безутешным поклонником. Милости Вашей, милости прошу, припав к Вашим несравненным ножкам.
- Встаньте, люди оглядываются, - попробовала пресечь я его театральные завывания.
Безуспешно. Пришлось прибегнуть к хитрости.
- Ой, Вы, кажется, плащ испачкали! Что жене скажете, когда такой грязный домой вернетесь?
Это подействовало сразу же. Он вскочил с асфальта, как будто подброшенный пружиной, и начал отряхиваться. Убедившись, что плащ не пострадал, он подозрительно уставился на меня.
- Ага, вот ты и попалась! Меня, значит, ты не помнишь, а про жену мою вспомнила.
- Так у Вас же кольцо на руке, - невозмутимо отмахнулась я, - а я и в самом деле Вас первый раз вижу. И вообще, извините, я тороплюсь.
И пошла прочь. Он догнал меня, забежал вперед, ухватил за рукав.
- Алена, что случилось? Я ничего не понимаю, объясни!
Это уже было похоже на крик о помощи. Но только похоже.
- Я недавно головой сильно ударилась, - высвобождая руку из его цепких пальцев, пробормотала я, - многое забыла. События, людей. Наверное, и Вас тоже. Врачи говорят, память позже восстановится.
Павлик еще раз впился испытующим взглядом в мое спокойное лицо. Но не найдя там ничего противоречащего моим словам, сдался, поверил и как-то сник, полинял. Куда только подевалась его самоуверенность.
- Извините тогда, - пряча глаза, полушептал он, - возьмите вот, на всякий случай. Вдруг сами вспомните или я смогу Вам в этом помочь.
И сунув мне в ладонь свою визитку, растворился в прохладном вечернем сумраке.
А я не торопясь продолжила свою прогулку на сон грядущий, сразу же выбросив из головы эту случайную встречу. Точно так же, как я выбросила визитку Павлика в ближайшую урну.
Нет, мой самоуверенный красавец, твоя помощь мне уже не потребуется. По крайней мере, точно не сейчас. Вот если бы ты ее предложил лет девять назад…
Приподняв пыльную завесу, прикрывающую вход в святилище моей израненной памяти, я отчетливо вижу молодую симпатичную девчонку-хохотушку, которой я была тогда. Толпа поклонников, привлеченных ее солнечной улыбкой и сверкающими счастливыми глазами. А секрет этого сияния так никто и не захотел разгадать. Каждый самодовольно приписывал его себе, даже не подозревая, что видит только слабый отблеск зарницы на утреннем небосклоне.
Настоящий же фейерверк начинался поздно вечером, скрытый от всех любопытных глаз, когда высокая фигура Павлика появлялась перед дверями моей квартиры. Тогда на его руке тоже сверкало золотое колечко. Но ту бесшабашную Аленку трудно было смутить этим обстоятельством. Да и зачем было забивать себе голову всякой недостойной ерундой, когда вот она - единственная и неповторимая любовь. А то, что возлюбленный слегка женат, неважно. На момент его свадьбы Аленка бегала с двумя косичками и в коротких платьицах. Не мудрено, что Павлик не смог ее дождаться и женился не на той.
Зато чего стоили объятия зрелого мужчины, набравшегося всевозможного опыта не только из книжек и желтой прессы. Куда уж до него ее ровесникам! А до чего приятно слышать, как раскаивается Павлик в своей ошибке, ведь только Аленку (подумать только, именно ее!) искал и ждал он все эти долгие одинокие годы.
Обручальное колечко он, конечно, и не думал снимать. Во-первых, это было бы нечестно по отношению к Аленке – она должна знать правду о его семейном положении. А во-вторых, можно нечаянно забыть вовремя надеть данный знак супружеских отношений.
Но какая разница, женат Павлик или не женат. Главное, что совсем скоро Аленка станет его единственной супругой. По крайней мере, Павлик сказал, что очень скоро он поговорит со своей неудачной половинкой и расставит все точки над «i». Правда, надо было немножко подождать, пока родиться второй ребенок. И это можно было понять. Только подлец смог бы оставить беременную жену. А Павлик, конечно же, поступает по-мужски. И Аленка его в этом поддерживала.
Потом пришлось подождать, пока новорожденная дочка пойдет в детский сад. Надо же поставить ребенка на ноги. Потом Аленка, уже скрепя сердце, ждала, когда Павлик соберет в первый класс старшего сына.
Но прошли все сроки, а время для разговора с женой так и не наступило. То было некогда, то супруга надумала серьезно заболеть, то дочка, теперь уже второклассница, умудрилась сломать руку.
Несмотря на перешептывания подруг и на откровенно косые взгляды всезнающих (и откуда только?) соседей, я тогда ждала, и ждала, и снова ждала. Павлик все так же появлялся у меня дома по вечерам. И так же через пару часов спешил домой – уложить детей спать, когда супруга работала в ночную смену.
А потом я ждала и без всяких причин. По крайней мере, Павлик заявил, что обещать ему уже надоело и пусть лучше я получу в один прекрасный момент сюрприз в виде его развода.
Да, так и вышло. Павлик сообщил мне радостную весть о своем освобождении по телефону. Сам он в то время был очень занят, и его визиты сократились до минимума и по количеству и по времени.
Развод все-таки состоялся, вопреки всем предсказаниям знакомых. И долгожданный брак вырисовывался в ближайшем будущем очень явственно. На все расспросы я в ответ только смотрела на знакомых безумными сияющими глазами.
И тут случилось ЭТО.
Да, Павлик, я не обманываю тебя. Я действительно сильно ударилась головой. Только не об стену и не об землю. Ты сам ударил меня в самый неожиданный момент, оглушил, как браконьер глушит рыбу динамитом.
В своем ослеплении я и не могла подозревать о наличии в твоей жизни еще одной женщины. Она была моложе меня, смелее и напористее. Мое кроткое ожидание никогда не подвигло бы тебя на развод. Но под ее натиском ты сдался. И именно ей, а не мне ты надел обручальное кольцо на руку.
Вы пили шампанское и сливались в страстном поцелуе под крики «Горько». А я сидела в одиночестве дома и выла, как ошпаренная собака, не в силах совладать с этим кошмарным сном. И даже пыталась прикрепить веревку к торчащему в стене крюку.
А потом я вдруг проснулась и поняла. Поделом мне. И поделом твоей бывшей жене, которая когда-то увела тебя у своей лучшей подруги. И поделом будет той девочке, пока еще с гордостью носящей звание твоей супруги. Ее постигнет та же участь. Потому что ты, так и не научившийся настоящей любви, будешь искать острых ощущений в молодости и чистоте, пока не изотрется твоя прекрасная внешность и пока на свете еще есть дуры, не боящиеся в своей глупости разорять чужие гнезда.
А пока кровоточит моя память, я запрещу себе думать об этом, забуду все, что было. Извини, дорогой, временная амнезия.