Все полетело кувырком. Причем буквально за две минуты. И с таким трудом налаженная личная жизнь, и наполеоновские планы на будущее. Не осталось ничего, кроме всепоглощающего чувства вины.
Еще сегодня утром мир переливался всеми цветами радуги. Я проснулась с ощущением, что за порогом меня ждет что-то необычное и очень хорошее, и стоит только распахнуть дверь, как оно войдет и заполнит счастьем мою маленькую квартирку.
Не торопясь вставать, я потянулась и вспомнила предыдущий вечер. Наконец-то мое желание исполнилось. Вчера Роман впервые сказал мне те слова, которые я ждала столько времени. Теперь мы будем вместе. Честно говоря, я даже не могу представить, как будет чувствовать себя Рома в роли супруга. Вообще даже предположить было немыслимо, что он когда-нибудь захочет жениться. Тем более на мне. По общему мнению всех наших знакомых у Ромы уже давно есть супруга, которую зовут Работа, и которой он будет верен до гроба. Но, к счастью, они ошибались.
На пороге лежали цветы. Огромный роскошный букет с открыткой. Мой безупречный Рома не поленился заехать с утра пораньше, чтобы сделать сюрприз.
А на работе меня поджидала беда. Я в очередной раз перечитывала утреннюю открытку и смеялась. Даже надпись на ней была выведена каллиграфическим почерком, вся эта красивая фраза из правильно подобранных слов. Совсем в стиле Романа, он просто помешан на том, чтобы все делалось безупречно. Именно безупречно, он без конца повторял это слово. Но вместо того, чтобы любоваться открыткой, я сидела и смеялась, представляя, сколько времени Рома просидел, выводя каждую буковку, и как он злился, если что-то получалось не так.
И вдруг раздался звонок. Резкий телефонный звонок. Я машинально взяла трубку, не отрываясь от открытки. Незнакомый мужской голос осведомился, кто у телефона, затем начал что-то объяснять. Вначале я не разобрала, что именно. Перед глазами еще вставали картины героических усилий Ромы, готовящего утренний сюрприз.
Голос в трубке что-то нетерпеливо переспросил. И до моего сознания наконец-то дошло, о чем он говорит. Пропали комичные картинки перед глазами, как будто кто-то стер их мокрой тряпкой. Все окружающее медленно покачнулось, потом надулось, как большой мыльный пузырь, пошло рябью и лопнуло, оставив ощущение нереальности происходящего и бесцветную тоскливую пустоту.
Внезапно став тяжелой, телефонная трубка упала на стол. А я тупо смотрела на нее, не в силах пошевелится, еще ничего не понимая.
Затем вырвался судорожный всхлип, и время снова пошло. Никита!… Мой друг, мой единственный настоящий друг. Которого больше нет.
Как он уговаривал меня ехать с ним в Питер! Какими умоляющими глазами смотрел он на меня через мутное вагонное стекло, когда поезд уже тронулся. А я обещала, что приеду к нему через пару месяцев, как только разделаюсь с учебой. Потом нашелся еще один повод для отсрочки, потом – еще один. Спустя два года я даже перестала отвечать на его письма, которые приходили с завидным постоянством раз в неделю. А еще через год я встретила Романа… Рома и Никита. Их и представить-то рядом невозможно, настолько они разные: красивый стильный мальчик в костюме с иголочки и высокий добродушный рубаха-парень.
Я словно снова увидела Никиту, его задорную улыбку, его лучистые голубые глаза. Значит, он любил меня. Любил давно. Именно это и передал мне по его просьбе абсолютно чужой человек, как он представился, сосед по палате. И зачем-то этот сосед сказал еще и о том, что Никита перестал мне писать, как только узнал, что жить ему осталось совсем немного. Об этом Никита уже не просил его рассказывать, я уверена.
Я отпросилась у начальства и поехала домой - сильно разболелась голова. День прошел в воспоминаниях и перебирании старых фотографий. Я впервые заметила, что Никита всегда фотографировался рядом со мной, обычно он вставал сзади, чтобы не попадаться лишний раз на глаза. Даже в этой детали поведения проявлялся его характер. Его смущало внимание, и он всегда старался быть незаметным.
Глядя в такое знакомое простое лицо, я и почувствовала свою вину. Вину перед тем голубоглазым курносым мальчишкой, который ни разу не разговаривал со мной ни о чем серьезном. А может, это не так? Если подумать, Никита всегда оказывался рядом, когда у меня начинались проблемы. Только что, вроде, его не было, и вот, пожалуйста, сидит, смотрит на меня, говорит что-то. Казалось бы, абсолютно не важное, но почему-то после его слов всегда становилось легче.
Как Никита узнавал, когда именно надо было появиться, для меня до сих пор оставалось загадкой. А если честно, я и не задумывалась над этим. Все воспринималось как должное в течение многих лет. А он все это время был рядом, оберегал и успокаивал. Как я могла с ним так обходиться? И как я смогу спокойно жить дальше? На этот раз горе было настолько велико, что я не могла даже выплакаться, не было слез. Никита, Никита, как же я виновата перед тобой!…
Второй раз за день раздался звонок. Теперь уже домашнего телефона. Как очередной предвестник беды. Но, кажется, на этот раз я ошиблась.
Звонил Роман. Знал бы он, как я была рада услышать его голос, как он был мне нужен сейчас! Мне так хотелось, чтобы он пришел, посидел рядом, ни о чем не спрашивая…
Резкие интонации спустили меня на грешную землю, грубо выхватив из поднявшейся горячей волны нежности и благодарности за столь своевременный звонок.
- …Я спрашиваю, почему ты мне не позвонила в обед? Мы же договаривались!
Я попыталась что-то ответить, но не смогла. Он еще никогда не разговаривал со мной так грубо. Рома опять раскричался:
- Да что ты там, язык, что ли проглотила? Голова закружилась от цветов? Или уже царицей себя возомнила?
- Рома, давай поговорим попозже, - попросила я, еще пытаясь сдерживаться.
- Я хочу говорить сейчас, а не потом, - заявил он, опять повысив голос, - Потому что попозже у меня времени не будет. Я занятый человек, между прочим, в отличие от некоторых. И отпрашиваться с работы у самого себя не имею возможности. Потому что потеряю свои же деньги.
- Так ты знал, что я отпросилась еще до обеда? Тогда зачем все эти разборки?
- А я откуда знаю, куда ты ушла? Кто там у тебя еще есть, кроме меня?
Я кипела от обиды. Да кто он такой, если хорошенько подумать? Знает меня без году неделю. Как он смеет оскорблять меня подобными высказываниями?
А он продолжал говорить, даже не слушая меня. И его колкие фразы были, как всегда безупречно подобраны, и должны были уязвить как можно больше. Я молчала, изо всех сил стараясь не нагрубить в ответ, но в конце концов и мое терпение подошло к концу. Это произошло слишком неожиданно даже для меня самой. В какой-то момент я просто выдохнула:
- Да пошел ты!
И сама опешила, что сказала. В трубке сразу послышались короткие гудки.
Оскорбления, такие незаслуженные и несвоевременные, прорвали плотину, слезы хлынули ручьем, и мне стало немного легче.
Несколько дней я не могла заставить себя позвонить Роману. Обида была слишком свежа. И он не появлялся. Понятно, с его-то самомнением он первым навстречу не пойдет. Придется мне самой. Но это и понятно. Он же не знал, какое у меня горе. А если бы я ему все объяснила, он перестал бы обижаться, он понял бы меня…
Я позвонила первая. Роман взял трубку и молчал, пока я извинялась и объясняла ему, что произошло. Потом мой словесный поток иссяк. Я ждала ответ. И дождалась.
- Ну и что дальше? – с ледяным спокойствием поинтересовался Роман.
- Как что? – не поняла я.
- То, что ты рассказала, меня абсолютно не интересует. Может, мне нужно бы было поплакать вместе с тобой, но что-то не хочется. И вообще, - заявил он, - я немного подумал на досуге, и решил, что нам не надо встречаться. Знаешь, мне все надоело, меня просто тошнит от тебя.
- Что-о? – я не поверила своим ушам.
- Что слышала. Надеюсь, ты больше не будешь мне звонить или еще каким-либо способом тратить мое время, - и он бросил трубку.
Перезванивать я не стала. Просто подошла к рабочему столу, вытащила из рамки фотографию Ромы и медленно, с каким-то нездоровым наслаждением порвала ее на мелкие кусочки. Затем так же неторопливо выбрала из старого фотоальбома карточку Никиты и поставила ее взамен разорванной.
Вначале я по прежней привычке попыталась оправдать Романа. Да, какой парень захочет утешать свою невесту из-за ее старого друга? Тут каждый бы возмутился или ударился в ревность. Вряд ли кто-то поступит по-другому.
Но тут я встретилась взглядом с голубыми глазами, смотрящими с фото на столе. Они словно говорили: «Неправда! Я поступил бы иначе. Потому что, когда любишь, все переживаешь вместе с любимым человеком, если ему больно. И не важно, чем или кем вызвана эта боль, просто нужно помочь ему, побыть рядом. По-другому нельзя, это нечестно!»
«Это нечестно». Только сейчас я вспомнила, что Никиту считали странным только из-за того, что он прощал всех своих обидчиков, и не однажды, а они снова вредили ему. А он в ответ на наши подколки удивленно раскрывал свои голубые глаза и отвечал: «Ну и что. Я поступил по-честному. А как поступят они - это только их дело».
И сейчас все мои попытки оправдать Романа потерпели крах. Я понимала его, но не могла не признать, что он поступил со мной нечестно. Никита никогда бы так не сделал.
Обида вдруг прошла. Зачем я буду держать зло на избалованного мальчишку, который привык быть пупом Вселенной и даже не умеет любить по-настоящему, прячась только за безупречной внешностью и манерами? Я не буду докучать ему, не буду как-либо вредить. Я просто возьму и прощу его.
Сейчас я была уверена, что Никита тоже простил меня. Значит, я свободна. Можно жить без чувства вины и обиды. Впереди будет еще много хорошего и плохого.
Жизнь продолжается.