Прости, танцор (Александр Ануфриев) / Проза.ру

   Я не сразу понял, что оказался «под колпаком». Этот странный, долговязый парень в черном плаще поначалу мелькнул на скамейке у нашего подъезда под липами. Он сидел понуро, его пышная шевелюра-грива отливала золотом на сентябрьском солнце. Потом «шпик» тенью следовал за мной по рынку. У почты я не выдержал и двинулся прямо на него.
- Юлий Юрьевич, здравствуйте, - пятясь, испуганно произнес он.
- Здорово, коль не шутишь, - отвечал я грозно.
- Подождите, только не гневайтесь, я вам всё сейчас объясню.             Меня зовут Денисом Натановичем Водопьяниновым, мой прославленный прадед-комбриг беспосадочно летал вместе с Чкаловым из Москвы на остров Удд, до Северного полюса и до Ванкувера.
- Да? А разве с Чкаловым был не Байдуков?
- Нет! Далее, - деловито продолжал Денис, - я – депутат молодежного парламента, городской киногильдии лицедеев, член жюри «Кинотавра», «Золотой маски» и почетный член общества «Волжская Палитра». У меня безупречная репутация. А если быть ещё короче, то в принципе, мы хотели бы купить все ваши картины до единой и рисунки тоже.
   У меня прямо подкосились ноги от счастья, поскольку в настоящее время после скандального развода и разъезда я жил на съемной квартире, на молоке и хлебе. Никто у меня ничего не покупал и покупать не собирался. Кроме этого как дамоклов меч надо мной повис долг за аренду помещения для мастерской.
- Но у меня более пятисот работ, - тихо возразил я.
- Это неважно. Вы – достояние мира, нашей губернии, а ходите в дырявых джинсах. Мы вам купим десять пар новых.
   «Да он – точно безумец, - мелькнуло у меня, - где-то я читал, что безумие – метка божья». Его серые глаза действительно ничего не выражали, были покрыты пеленой. Во время разговора он брызгал слюной. Наверное, осеннее обострение. Вот он герой моей будущей картины – гуманоид-продолжение американца, за которым будущее, а точнее пропасть, и который завоюет своим безумием весь мир. Я должен его изобразить, нельзя упустить такую возможность.
- А что, Денис Натанович, может быть, вдарим по кофейку? Заглянем ко мне на пять минут?
- Ой, Юлий Юрьевич, я с великим удовольствием, почту за честь, - обрадовался «депутат», - я потом сделаю репортаж из квартиры покойного, ой, извиняюсь, достойного наследника Сандро Боттичелли – Рябикина. Ваши портреты бесподобны, а мистерии из Нового Завета гениальны, завораживают.
- Нет, дорогой, репортажа не надо, не надо, просто посидим душевно.
- Но я люблю кофе со сливками, - нахмурился Денис.
- А молоко устроит?
- Вполне.
Как только мы вошли в мой обшарпанный, грязный подъезд, Водопьянинов вытаращил глаза и зажал нос руками.
- Как же вы живете в таком клоповнике - в этой гостинке. Но ничего, мы вас отсюда вытащим. Вот только развернемся, дайте только срок, купим вам квартиру на набережной и автомобиль типа «Лимузин».
- Значит, мне можно уже готовиться к переезду?
- Естественно.
   Изумила Натановича и теснота моей лачуги - отсутствие коридора, балкончика, совмещенный санузел, свалка не разобранных вещей и полотен. За чашечкой кофе у моего благодетеля проснулся волчий аппетит: он умял весь сыр, котлеты и колбасу, шоколадные пряники – оставил меня, можно сказать, с носом. И лыбится как ни в чем ни бывало. Зато я успел сделать свое черное дело – несколько набросков столь знатного гостя.
- А можно посмотреть? – оживился Денис.
- Вообще-то я никому не разрешаю, - сдерживая приступы смеха, сказал я, - но заслуженному члену «Кинотавра»…
   Водопьянинов по-кошачьи тут же запрыгнул мне за спину:
- Ой, это гениально. Какая игра линейных ритмов, чудный, тонкий колорит! Продайте, продайте же мне скорее! У меня есть сто рублей.
- Ну, Денис Натанович…
- Это всего лишь аванс.
- Давай-ка, милый друг, договоримся, как только будет готово – я сам тебе подарю.
- Хорошо, надо же, сам Рябикин рисует меня. Кому расскажи – не поверят, - и дальше он продолжил шёпотом, - вас так уважают среди художников.
- Каких художников?
- Наших, очень-очень ценят.
Я кивнул ему в ответ:
- Ага, спят и видят меня: в гробу и в белых тапочках.
- Зачем же вы так.
- Да уж как есть. Я им как кость в горле, не терплю балаболов и лодырей, я со всеми в ссоре.
- Вы заблуждаетесь, Юлий Юрьевич. Во всяком случае, вас любят рэперы. А в рэпе – дух и пульс сегодняшнего времени. Вы новый диск Сэта не слышали «Бит и флоу»? А стихи Веры Зоскиной?.. Я – мачо с разбитым сердцем, а ты горишь вся, тебя разрывают желания!..Блеск! Я тащусь от неё, просто тащусь. Кстати, я – президент российских рэперов.
- Ого!
- Не верите?
И тут предводитель неформалов ощетинился и пустился в немыслимый пляс, выкрикивая матерные, шестиэтажные выражения. Я поначалу опешил и не знал, куда мне деться от стыда за этого перца-вундеркинда. Рэп – это смертельный диагноз нашего времени. Не в силах больше терпеть это безобразие, я молниеносным ударом ладони усадил Дениса на пол. Теперь он как сломанная кукла по-рыбьи ловил ртом воздух.
- Прости, танцор.
- Обиду лучше вымещать на кошках, - наконец прошептал Водопьянинов, - нет, кошек тоже жалко.
«Мачо» был явно шокирован случившимся, с покорностью теленка шел за мной до остановки и что-то бубнил себе под нос.
- Сочиняете, Денис Натанович? – спросил я дружелюбно.
- Нет, - взмахнул он гривой, - вы нанесли мне фашистский удар. Эта обида ничем не смывается.
- То есть?
- Зачем вы это делаете? Вы художник масштаба Боттичелли сжигаете мосты!
- Какие еще мосты?
- Мосты общения. Хотите забвения и одиночества? Всё пустее становится ваша жизнь. Ведь для вас жизнь – это легкая прогулка по зоопарку, где в клетках вместо хищных зверей – люди. И судьба вас не помилует. Не помилует.
После вынесенного мне приговора он стал топтаться на месте, судоржно копошиться в карманах, видимо, в поисках денег на проезд.
- Надо мелочь?
- Нет, Юлий Юрьевич, прошвырнуться мне хочется, несколько километров по самому лучшему на свете городу. И там, куда я ухожу, нет места вам.
- Счастливо, Дэни.
- И вам всего пучком, торчком и в шоколаде.
Водопьянинов рванул от меня как укушенный, мой первый и последний фанат. Осенний ветер трепал его космы и длинный плащ. Я смотрел ему вслед и странные мысли атаковали… «Кончатся деньги – шагну с балкона, должен же я узнать, что такое точка в жизни и что последует за ней...Пустота? Продолжение? Жаль только, не успею это выразить на холсте»…Сбили и запутали всё два мелких белобрысых хохочущих пацана, они с азартом катили футбольный мяч по тротуару. Так захотелось к ним прилипнуть…третьим…