Мы были врагами, но как могли, берегли друг друга - я возражал против ее ликвидации, а она, хоть и пыталась под видом невинной беседы получить секретную информацию, никогда не говорила своим, что считает меня разведчиком.
Время от времени как вызывавшего подозрения меня подвергали допросу, но благодаря ее заступничеству каждый раз выпускали. Так продолжалось несколько лет, пока у нее не сменилось начальство.
- В тюрьму - бросил на ходу шеф - Свирин, оформи на него документы.
- Тебя решили забрать? - ее пальцы то распрямлялись, то впивались ногтями в ладони.
- Похоже на то...
- Я не знаю, как ты стреляешь - она незаметно протянула мне пистолет - но если пробовать, то лучше тебе.
Мы бросились к выходу. Выскочивший следом сексот, получив свою пулю, медленно повалился наземь, второй, дико крича, завертелся на месте, еще двое рухнули как подкошенные и больше не шевелились.
Несмотря на стрельбу из всех окон, нам удалось уйти. Вечером в сельской гостинице у самой границы мы устроили безумную оргию, бросив в камин весь запас ладана, купленный в местной церкви. Но всякое излишество вредит - от дыма запершило в горле, и хоть мы и проветрили комнату, голова немного кружилась, а когда мы легли, в ушах зазвучал голос ее резидента. С каждой минутой он становился все яснее и громче и в какой-то момент я осознал, что это не сон. Неужели они все-таки нашли нас и теперь стоят у кровати с автоматами наизготовку?
С трудом приоткрыв глаза, я увидел врача из посольской больницы, говорившего юному фельдшеру: "Ну вот, ему уже легче, но если бред повторится, немедленно звони мне".
Вспотевший и измученный лихорадкой, я лежал в совершенно мокрой постели. У меня был жар.