Выбранные главы из "Легенд Филфака"
«Печально я гляжу на наше поколенье,
Его грядущее иль пусто, иль темно…»
М.Ю. Лермонтов
Многие склонны осуждать своих современников. Говорят о вырождении – «не то, что нынешнее племя», и т.п. Но мы заметили, что как раз к нашему поколению это не относится. Многих уже нет с нами – кто умер от водки, кто от рака, но даже прожив недолго, они оставили след, а, стало быть, были личностями незаурядными, из тех, кто делает мир таким, каков он достается нашим детям.
На изломе 1984–1985 годов произошло что-то, с трудом поддающееся описанию. В университет на филфак пришло другое поколение людей. Они были совершенно чужими. Кто-то это связывал с отменой отсрочки от армии, кто-то – с общим упадком, но факт оставался фактом – новые первокурсники не поняли «дедов». Они не стали наследовать от нас ни музыкальных вкусов, ни манеры одеваться, ни приколов, и самое главное – они говорили на другом языке.
– А что ты хочешь, – сказал один из моих друзей, – поколению дворников и сторожей на смену пришло поколение гопников.
К чести поколений нынешних, хочу отметить, что «гопники» сгинули довольно быстро, единой монолитной массой, и современные студиозусы больше похожи на нас, стариков, чем те дикие «варяги», при которых произошли события, связанные с группой «Кино».
Майк Науменко довольно точно перечислил дефиниции гопников в одноименной песне. Те же из них, кто оказался на филфаке, вели себя агрессивно, и старались в меру своего идиотизма поучать нас, старожилов. Они охотно занимались комсомольской работой, стучали, метали ножи прямо в стену, ругались трехэтажным матом, носили на своих кооперативных свитерах значки «Модерн Толкинг» и активно ругали все то, что не понимали.
Один из таких «выдвиженцев» как-то подошел ко мне и сказал:
– Тебе просили передать…
– Простите, кто именно просил передать?
– Хорошие люди. Они просили тебе передать, чтобы ты эти свои черные очки не носил.
– Это почему же?
– Сам понимать должен. Никто такие не носит. Только панки и фашисты в каком-нибудь Гамбурге.
– Ты абсолютно прав, очки из города Гамбурга. Только причем здесь фашисты? Мой дед с фашистами воевал, даже с одного снял трофейные очки – ты знаешь, они совсем другие были…
– Ладно, все равно потом пожалеешь… А потом эта брошь твоя – это вообще…
– А что – брошь? Ею удобно закалывать галстук. Есть вопросы?
– Да, есть вопросы.
– У тебя?
– Нет, у людей…
– У каких людей? Почему эти люди не хотят говорить со мной лично? Пришли их ко мне, я объясню им, что это брошка – моей пра-бабушки, задолго до всех ваших понятий…
– Ладно, меня попросили – я передал, тебе же лучше прислушаться…
– Тогда будь здоров.
Некоторое время спустя тот же деятель, имевший неумеренное желание заниматься общественной работой, подошел ко мне с новой идеей:
– Слушай, тут мы решили устроить свой день филолога.
– Какой это «свой»?
– Ну, вы свой уже проводили, веселились. Мы – другое поколение. Мы теперь хотим свой провести, но решили к тебе обратиться, как к опытному человеку, который всем этим занимался раньше.
– Лестно, спасибо, но не без подвоха. И какие у вас мысли?
– Мы хотим пригласить группу из ленинградского Рок-клуба на нашу дискотеку.
Я внимательно посмотрел на его свитер со значком «Scorpions», на его серьезное лицо комсомольского работника и усомнился. Этот человек только что говорил, что непрофессиональные группы вроде «Аквариума» и «Зоопарка» надо гнать в три шеи, что «Транквилизатор» Цоя – это вообще не музыка, а неумелый шум с чукотскими текстами типа «что вижу – то пою». И вдруг – он замахнулся на святая святых, на ЛДМСТ, на Рубинштейна 13, на наш «Труп-клуп», и хочет заполучить оттуда группу на дискотеку!
– А кого ты думаешь пригласить именно?
– А эту вашу, как ее, группу «Кино». Бодренькая такая.
– Бодренькая… Понятно… Где ж вы деньги возьмете, чтобы «Кино» потянуть? Это ж серьезный концерт, и расходов много. Хорошая группа дорогого стоит.
Активист нехорошо ухмыльнулся.
– Денег им вообще не надо…
– Как это не надо?
– Рок-клуб – подведомственная организация. Она имеет определенные обязательства перед горкомом комсомола.
– И что?
– И то, что если мы потребуем через органы, нам этого вашего Цоя пришлют в упаковке бесплатно, и будет играть программу, как миленький. Комсомол – это сила.
…Если честно, никто из нас не поверил в эту чушь. Но все произошло именно так, как говорил этот «казачок засланный». В Рок-клуб поступила бумага, клубу напомнили о его обязательствах, Витю Цоя вызвали в Рок-клуб. Там ему популярно объяснили, что есть бонусы в виде концертов, репетиционной точки и отсутствия арестов, а есть – отработка. И его послали отрабатывать. Конечно, вся группа «Кино» не собралась – смешно было бы пытаться их заставить пойти отрабатывать такой «субботник». Цой пошел отдуваться за всех вдвоем с Каспаряном.
Это был лучший сольный концерт Виктора Цоя. Полупустой зал Дома Культуры Таксопарка на Руставели, расположенный просто за пределами досягаемости, на краю леса; не верящие своему счастью ряды филологов первого и второго призывов, и где-то посреди зала расположились «заказчики музыки» – комсомольцы из третьего призыва. Они специально сели дальше, чтобы не давила на уши эта странная монотонная музыка – музыка группы «Кино». Они даже на Цоя пришли со значками «Модерн Толкинг». Сидели, посмеивались, показывали пальцем. Я поспешил к своим друзьям, ближе к сцене. Все песни, которые мы привыкли слышать в акустике, теперь звучали по-новому – Каспарян недавно освоил свой гитарный синтезатор, и звук летал, претерпевал метаморфозы, и возвращался к нам уже другим. Цой был очень грустный вначале – кому понравится отработка перед «комсюками», но когда он увидел своих в публике, когда мы устроили ему овацию из 20 человек, он разошелся, и играл еще, потом еще, и он сыграл «Транквилизатор», и «Генерал», и еще много всего. В конце, Каспарян выдал потрясающее соло на своей гитаре, и закольцевал последние ноты своей хитрой «примочкой» - он положил гитару на сцену, и они с Цоем ушли со сцены, а гитара продолжала лежать и играть сама. Мы смотрели на это чудо, и никто из нас еще не знал, что через несколько лет многие нацепят другие значки, и будут исступленно кричать «Витя жив», и «Кино» покорит всю страну, от Владивостока до первопрестольной, чтобы стать первой и последней настоящей русской народной рок-группой.