(отрывок романа)
Жизнь Мишки Ломарева от самого рождения была расписана чуть ли не по дням. Мишкин отец, председатель крупного колхоза – миллионера, строил сыновью биографию без оглядок и нюансов – широкими мазками. Во-первых - счастливое детство, во-вторых, школа-десятилетка (с золотой медалью), в третьих – сельхозинститут: агрономический либо экономический факультет, а дальше карьера, вершиной которой должен был стать пост председателя колхоза. Выше этого поста в папашином воображении начинался уже космос. А в космосе, как известно, дышать нечем, потому выше председателя колхоза - нам не надо. Просто, понятно, достойно. Ломарев-младший во всех этих папиных построениях выступал в качестве шашки, которая должна стать «дамкой». Других вариантов папа не предусматривал, а Мишкиным мнением никто не интересовался… А вы видели когда-нибудь игрока, спрашивающего у шашки, на какую клетку она хочет перейти? То-то же… Так что, о том, чтоб стать летчиком-моряком-пожарным-милиционером Мишка в детстве даже не мечтал. Смысла не было. Да и требовалось-то немногое – соответствовать папиным представлениям о том, каким должен быть будущий наследник, в чьи руки, так сказать, папаша передаст свою пирамиду жизненного опыта, ну и кой-какие материальные блага.
И вышло бы все по-папиному, если бы не дурацкая история, с легкостью смешавшая все шашки на доске Мишкиной жизни…
В институтской общаге в одной комнате с Мишкой поселился тоже первокурсник, правда, не с агрономического, а с механизаторского факультета. Был этот мальчонка родом с совсем уж дальнего полустанка, потому машин боялся, зубрил исключительно историю КПСС, а о некоторых особенностях нелегального товарооборота при социализме и вовсе никакого представления не имел. А вокруг кипела жизнь. Мальчики, девочки…Джинсы, кроссовки, майки, часы, зубные щетки, в общем, все то, что можно было сначала достать, а потом с выгодой продать. Компетентные органы называли все это грубым и неблагозвучным словом – спекуляция. Сами же участники процесса употребляли более интеллигентный термин – фарцовка.
Мишка, получавший помимо стипендии крупную ежемесячную помощь от папы, одевался только у фарцовщиков, что вызывало постоянные приступы замешанного на зависти интереса у соседа по комнате. Сосед не мог постичь, как Мишке удается так удачно превращать сорок рублей стипендии во все эти такие красивые и дорого пахнущие шмотки. О том, что из дома могут присылать какие-то деньги, он даже представить не мог.
И вот, однажды вечером сосед как бы мимоходом поинтересовался у Ломарева способом распределения денег. Ломарев почесал затылок и вдруг, неожиданно для самого себя, ответил, что естественно живет он совсем не на сорок рублей стипендии. Получает он в месяц гораздо больше, так как является агентом одной из иностранных разведок, а именно разведки далекой латиноамериканской страны Боливии, где в городе Ла-Пас всегда рады сообщениям Мишки-резидента и неплохо за это платят. Если сосед тоже хочет деньжат срубить, то он, как резидент, берется поговорить с шефом во время следующего сеанса связи. Сосед в ужасе отказался было, тем более, что о Боливии он знал только, что некий Боливар двоих не снесет, но через несколько дней все же начал расспрашивать Мишку на предмет опасности заданий и величины гонораров. Задание Мишка придумал сходу. Боливийскую разведку, мол, очень интересует график работы институтской кафедры Истории КПСС – кто из преподавателей опаздывает на работу, кто задерживается после работы и так далее. За эти сведения боливийская разведка в Мишкином лице была готова платить новому агенту 50 целковых в месяц. Сосед еще немного подумал и согласился.
Два месяца добросовестный агент вел журнал наблюдений за кафедрой, для чего приходил в институт раньше всех, а уходил позже всех, а уж какие муки совести его преследовали – страшно сказать. Мишка периодически подбрасывал соседу какие-то мелкие сувениры – «подарки от шефа», а в конце первого месяца выдал хрустящую зеленоватую купюру в полста рублей, попросив предварительно черкнуть расписочку, дескать, я такой-то получил от боливийской разведки столько-то за выполнение задания… Сосед чуть было не упал в обморок, но расписку написал. Через месяц процедура повторилась. А еще через несколько дней вернувшийся из института Мишка едва успел вытащить своего «агента» из петли. Врезал, как водится по морде, что сошло за искусственное дыхание, и по всхлипам « не могу больше быть изменником» понял, что шутка далеко зашла. Оказалось, что перед тем, как сунуть голову в петлю, сосед направил покаянные письма в ректорат института и в КГБ. А дальше все было просто. Сначала Ломарева гневно клеймили на комсомольском собрании, потом в ректорате, а уже потом… Улыбчивый гебешный офицер предложил Мишке, так сказать, информировать органы о настроениях в студенческой среде. Мишка отказался:
- Стукачом не буду!
-Тогда будешь «петухом» на зоне. Это мы тебе обеспечим. Статья такая есть «Доведение до самоубийства». По ней и пойдешь, а там поглядим.
Что говорить, твердостью характера и мужеством Мишка никогда не отличался.
Перед самым окончанием института он вновь встретился с улыбчивым офицером и принял приглашение на работу в районном отделе КГБ. Папа узнав о таком сыновнем решении, повозмущался, да и простил сына : «Служи Родине, сынок!»… И искренне прослезился.
Так стал Мишка Ломарев контрразведчиком.