В ночь с 13 на 14 октября остановилось сердце народного поэта Узбекистана Александра Аркадьевича Файнберга. Ушел из жизни не просто талантливый литератор и уникальный по своей духовной структуре человек, вместе с Файнбергом ушла целая эпоха в культуре и поэзии нашей республики.
Близким и друзьям, всем, кому посчастливилось знать и общаться с Александром Аркадьевичем, невыносимо трудно осознавать, что его больше нет. Щемит сердце от непомерной тоски, соленый ком сдавливает горло – нет Файнберга, ушел большой поэт, ушел Человечище. Мудрый, ироничный, настоящий… Он не мог мериться с несправедливостью жизни, которую понимал до тонкостей, чувствовал каждое мгновение всеми фибрами своей великой души. Файнберга трясло от самого слова «унижение», а его немало выпало на долю поэта: каково это, когда тебя игнорируют семь лет, не печатая ни единой строчки только за то, что подписал свои сборники американской журналистке? Что может испытать автор, когда его бьют по лицу собственной книжкой «наследники» Берии? А это было, причем было в порядке вещей в то советское противоречивое время, когда в космос полетел Ю. Гагарин, расцветала поэзия, когда деньги не играли той значительной роли в жизни людей как сейчас. У каждого времени свои издержки, главное, как ты сам относишься к нему, остаешься ли человеком. А Файнберг не просто всегда и во всем оставался порядочным человеком, не прогибаясь под обстоятельства, он нес в этот мир то самое поэтическое слово, которое рождаясь в глубинах его сердца и являясь отражением всего, что происходит вокруг, заставляло задуматься над смыслом жизни. Но часто, чтобы реальность не шокировала читателя, писал с юмором, причем делал это виртуозно, точно попадая в цель, то есть в самую душу. И сегодня читая то, что было написано Александром Аркадьевичем годы назад, понимаешь однажды брошенное им в интервью: «Настоящее искусство всегда актуально». Взятое по отдельности каждое слово этой фразы – суть самого Файнберга, которому были чужды лицемерие и пафос, кто не терпел дилетантизма, чье творчество всегда и во все времена останется актуальным.
Александр Аркадьевич первый и пока единственный русскоязычный поэт в независимом государстве Узбекистан, получивший звание народного. Но к этому высокому званию он не шел целенаправленно, Файнберг вообще был не из тех, кто рвался к лаврам или стремился сделать карьеру на литературном поприще. Божий дар (а Александр Аркадьевич верил в божественную сущность) выражать мысль просто и изящно в поэзии, прозе, драматургии он использовал с радостью и полной самоотдачей, считая за счастье, когда пишется. «Если бы мне сейчас предложили выбрать – получить звание или написать хорошее стихотворение, я бы выбрал последнее», - в этом весь Файнберг, чье творчество известно далеко за пределами его любимого Ташкента. Он успел отпраздновать юбилей своего родного города, но не дожил пару недель до собственного 70-летия, которое должно было отмечаться 2 ноября.
К этой дате и у нас в газете, к которой Александр Аркадьевич относился с уважением и доверием, готовились к публикации его стихотворения и рассказы. А лично я должна была встретиться с Файнбергом, чтобы потом написать о нем очерк, потому как биография поэта такая же богатая и интересная, как и его духовный мир. Но не успела…
Александр Аркадьевич жил в уютной и чистой квартирке девятиэтажного дома писателей на Ц-1, это центр Ташкента. Рядом, на бывшей улице Жуковского, прошло его военное и послевоенное детство. После школы Файнберг закончил топографический техникум, в качестве геолога буквально исходил родной край и проникся особой любовью к его прекрасной природе и людям. Именно в этот период был издан первый сборник молодого поэта под названием «Велотрек», который сразу заметили ценители поэзии и благодаря которому Александр Файнберг выдвинулся в первые ряды литературы Узбекистана. Затем был армейская школа и потом уже факультет журналистики ТашГУ…
Он уважал современную оргтехнику, в его кабинетике стоял новый компьютер, но свои стихи и прозу Файнберг всегда набирал на старенькой печатной машинке. У него не было своего автомобиля, Александр Аркадьевич всю жизнь ездил на велосипеде.
На протяжении почти 50 лет женой и близким другом Александра Аркадьевича была Инна Глебовна Коваль, редкой души человек. Много испытаний выпало на долю этой хрупкой женщины, характер у Александра Аркадьевича был еще тот, но она вынесла их с честью и достоинством, ни минуты не жалея о том, что судьба свела их вместе.
Александр Аркадьевич был похоронен на Боткинском кладбище, по соседству с могилой дочери великого поэта России Сергея Есенина – писательницы и журналистки Татьяны Есениной. В последний путь Файнберга пришли проводить сотни ташкентцев – его родственники и друзья, писатели, театральные и кинорежиссеры, журналисты, художники, музыканты, те, кто любил самого поэта и ценил его творчество.
Сенатор, председатель Русского культурного центра Узбекистана Светлана Герасимова, выступая с прощальной речью, предположила, что недалек тот день, когда стихи гениального поэта Александра Файнберга войдут в школьные учебники. А народный поэт республики, большой друг Александра Аркадьевича Абдулла Арипов сравнил его с Борисом Пастернаком, назвав Файнберга одним из лучших поэтов современности.
-------------
Вклад Александра Файнберга в развитие многонациональной узбекской литературы поистине огромен. Он автор более десяти поэтических сборников, изданных в Ташкенте, Москве и Санкт-Петербурге. Его перу принадлежат семь сценариев к художественным фильмам, таким как «Мой старший брат», «У самого синего неба», «Дом под жарким солнцем», «Опаленные Кандагаром» и другие. Он также автор сценариев двух десятков мультипликационных фильмов. Большой интерес представляет его проза. Блестящий переводчик, Александр Аркадьевич открыл русскоязычному читателю многие произведения известных узбекских поэтов. В Москве издана поэма Эркина Вахидова «Восстание бессмертных», а в Ташкенте - сборник «Лебединая стая» с его переводами стихов Абдуллы Арипова, Хосият Рустамовой, Сирожиддина Сайида и Рустама Мусурмана. А избранная лирика самого Файнберга увидела свет на узбекском языке в сборнике «Чигирь».
2 апреля 2009 года в Государственном академическом русском драматическом театре Узбекистана Временным Поверенным в делах РФ в Республике Узбекистан Вазыхом Серазевым была вручена народному поэту Узбекистана, члену Союза писателей и Союза кинематографистов Узбекистана Александру Файнбергу медаль Пушкина, которой он был награжден указом Президента РФ Дмитрия Медведева за большой вклад в развитие культурных связей между Россией и Узбекистаном.
---------------------
СТИХОТВОРЕНИЯ АЛЕКСАНДРА АРКАДЬЕВИЧА ФАЙНБЕРГА:
РОДИНА
Меж знойными квадратами полей
она легла до горного отрога —
гудроновая старая дорога
в тени пирамидальных тополей.
Я в юности не раз ходил по ней
с теодолитом и кривой треногой.
Я пил айран в той мазанке убогой,
где и теперь ни окон, ни дверей.
Печальный край. Но именно отсюда
я родом был, я родом есть и буду.
Ау, Европа! Я не знаю Вас.
Вдали орла безмолвное круженье.
В зубах травинка. Соль у самых глаз.
И горестно, и счастливо мгновенье.
***
Восточный двор с кривой луною.
В саду чуть слышный разговор.
За садом ночь в долины зноя
прохладу льет с ледовых гор.
Пьет поле, утоляя жажду,
вздыхает, отходя ко сну.
Вот так, бог даст, и я однажды
порой полуночной вздохну.
Пусть мало радостей бывало,
зато светила мне всегда
в проломе старого дувала
моя — не чья-нибудь — звезда.
Омой же сердце мне, прохлада.
И я, что было не кляня,
усну, как поле после дня.
А что еще на свете надо?
***
Кто в меня только ни верил,
в сердце надежду тая.
Верили травы и звери.
Верила мама моя.
Все я сменял на свободу.
Вот и стою у могил.
Травы пожег за собою,
доброго зверя убил.
Вот я и волен, как птица.
Что ж неприкаян, как вор?
Что же мне больше не снится
с детства желанный простор?
Где мои дальние страны?
Где океаны-моря?
В небо на коршуна гляну –
коршун летит от меня.
Белый такыр под ногами.
Пуст мой рюкзак за плечом.
Стыд ли меня обжигает?
Зной ли мне губы печет?
У родника на колени
я опущусь, как старик –
тихо с моим отраженьем
в землю уходит родник.
НИЧЕЙНЫЙ
Приметы детства. С ветерком пальто.
На завтрак — жмых, а к ужину — простуда.
Там я мечтал найти кошель раздутый,
но тот, который не терял никто.
Абсурд, ей-богу. Но зато потом
не стал я ни Гобсеком, ни Иудой.
А где виновен был хоть на минуту,
стоял с повинной, как перед крестом.
Искал я душу даже в падшей дряни.
Терял друзей. У смерти был на грани.
Но ключ не подбирал к чужим дверям.
Вот и стою теперь на пепелище.
Блаженны, кто себя не потерял.
Их никогда, нигде, никто не ищет