Она влетела в мою квартиру как ураган, или как тайфун, в общем, как стихийное бедствие. Уже с порога сурово брякнула: «Не приставай ко мне! У меня ангедонизм! Абсолютнейший!» «Чего, чего?» — переспросила я. «Ангедонизм! Потом в поисковике посмотришь». Сказала — отрезала. Я не знала, о чем она ведет речь, но решила из чувства братско-сестринского расположения не приставать. Нюська вихрем ворвалась в кухню, легким движением руки запихнула бутылку водки в холодильник и плюхнулась на стул. Я молча поставила на стол пепельницу, присела рядом и принялась слушать.
Нюська была моей стариннейшей подругой. В миру ее важно величали Анной Григорьевной, но со студенческих лет для меня она была просто Нюськой. Я считала, что в этом имени и состоит суть креативного директора известной рекламной фирмы. Мы частенько созванивались, иногда даже встречались за чашечкой кофе, но, чтобы встретиться вот так, на ночь глядя, да еще с таким презентом, охлаждающимся в холодильнике — такое было впервые. Значит, у Нюськи действительно случилось что-то из ряда вон выходящее, что она рванула ко мне в такое время через весь город.
Мы закурили, пуская кольца сизого дыма в потолок, и после третьей затяжки она начала тараторить. «Ты понимаешь, пустота. Вот здесь (указывая на голову) и здесь (указывая на сердце). Думала, обычная осенняя депрессия, а оказался запущенный случай. Доктор сказал, мне гормона радости недостает. Прикинь? Был гормон и весь вышел. И где его теперь искать? Пыталась шопинг делать - только еще больше расстраиваюсь, глядя на цены. Пыталась сладостями тоску заедать – потом убиваюсь над лишними килограммами. Ан-гедо-низм. Вот так моя фигня называется. Утрата радости. И тут я вспомнила, что в водке нет калорий, но пить одной — это моветон. Ты же составишь мне компанию?».
Я кивнула, достала из холодильника бутылку, и Нюська, найдя понимание в моих глазах, продолжила. «И ладно бы я просто грустила, я работать не могу! Из меня креатив больше не прет! Я пару проектов уже загубила, потому что радоваться перестала. Клиент ведь хочет, чтобы весело, чтобы задорно, а меня один сплошной обман с чарующей тоскою. Эх…».
Мы закурили еще по одной, потом еще. Винтажные ходики тихо тикали на стене, кукушка даже не пыталась высовываться. За окном начинало светать, и я также молча пошла стелить постель. Нюська затушила последнюю сигарету, юркнула под одеяло и в момент засопела. На столе в одиночестве маялась запотевшая бутылка водки.
Я ушла на работу первая, а днем получила от нее эсэмэску: «Дашка, я нашла его — недостающий гормон! Оказывается, мне не хватало понимания! Спасибо, что ты есть!»
Я улыбнулась и в очередной раз подумала, что в нашей стране никогда не приживутся психоаналитики, потому что у любой женщины есть лучшая подруга, к которой можно заявиться на ночь глядя с бутылкой водки для поддержания разговора. И неважно, что бутылка останется непочатой.