Опять погас свет. За последнюю неделю это уже случается второй раз.
«Ну, вот, телевизор не посмотреть. Чем же заняться?» - подумала Маша и вздохнула.
За целый день стояния у прилавка очень уставали ноги и спина. И свободное время она проводила дома, лежа на диване у телевизора или с книгой. Девушка зажгла свечу и поставила греться чайник на газовую плиту. Мама, как обычно, дежурила. Она работала в детской больнице без малого двадцать лет. Ночные дежурства стоили побольше дневных, и она набрала их сверх всякой меры. Они встречались по утрам. Когда Маша собиралась на работу, приходила усталая мама. Они любили друг друга и были задушевными подругами. Дочка могла рассказать матери все-все, а с некоторых пор и та делилась с дочерью своими проблемами и радостями. Но, перекинувшись несколькими фразами, они вынуждены были вновь расставаться. Зато все мамины выходные превращались для них в праздники.
Стук в дверь прервал Машины раздумья.
На пороге стояла Катя, самая любимая школьная подружка, с которой они не расставались все десять лет учебы. Даже, когда Катя, как-то вдруг, превратилась в настоящую красавицу, обзавелась многочисленными поклонниками, а Маша осталась все такой же незаметной серенькой худышкой, они смогли сохранить свою дружбу. Конечно, Катя была лидером, но зато Маша умела слушать, сочувствовать, разделять с другими их радости и боль. Рыжую яркую красавицу Катю, с некоторых пор начавшую представляться по-английски Кэт, стали так звать все, а Маша получила прозвище «Мышь», и нисколько на это не обиделась.
- Кэт, ты? Сколько же мы не виделись? Заходи.
- У вас, что света нет? Звоню, звоню, а ты не открываешь, - капризно протянула Катя и, вдруг, расплакалась.
- Проходи на кухню, там светло. Чаю хочешь? – заторопилась Маша. Катя кивнула.
- А огурчики маринованные, знаменитые мамины есть? – спросила она.
- Сейчас достану. – Маша полезла в кладовую.
- Что случилось? – наконец смогла спросить она, приготовив нехитрое угощение и заварив ароматный чай.
- Я «залетела», - Катя вновь разревелась. Слезы лились ручьем, смывая обильную косметику. Девушка всхлипывала совсем по-детски.
- Как это «залетела»? – не поняла Маша.
- Мышь, ты что, совсем от жизни отстала?
- Ой, прости. Я просто не ожидала.
- И я не ожидала, а получилось, - Катя рассердилась, и слезы высохли.
- А кто отец?
- Если бы я знала. Понимаешь, я встречалась с Толиком, ты его не знаешь, он моряк, приезжал в отпуск. Классный парень. Ну, а потом – с Женей, он бизнесмен. Тоже классный мужик, но женат. Вот такие дела, - протараторила она, аппетитно хрустя огурчиком. – Так бы и съела всю банку.
- Ты ешь, ешь, - Маша достала из банки и положила на тарелку очередную порцию чуда маминой засолки.
- Счастливая ты, Кэт, - сказала она после раздумья.
- Ты что сдурела совсем, Мышь. Какое же это счастье? - от возмущения Катя даже перестала есть.
- Ты же красивая, и дочка твоя будет красавицей, - объяснила свои слова Маша. – А если будет мальчик, тоже хорошо, сильным будет и умным, как отец.
- Да, они оба не дураки. – Катя задумалась. Было видно, что с этой стороны проблему она не рассматривала.
- Мышь, ты чудо. Расскажешь тебе, и легче становится. Ты видно секрет какой-то знаешь, - Катя улыбнулась и достала косметичку. Через пять минут в свете свечи напротив Маши сидела прежняя уверенная в себе красавица. – Давай пить чай.
Когда чай был выпит, дали свет.
- Мышь, на кого ты похожа? Сделаю и я доброе дело, - сказала Катя, - иди мой голову. Все свое ношу с собой. – Она достала мешок с инструментами и усадила подругу у старенького трюмо.
После школы пути девушек разошлись. Катя, закончив курсы парикмахеров, стала классным мастером. Она работала в самом престижном салоне города. А Маша, помыкавшись в поисках работы, устроилась продавцом кондитерских изделий на рынке. Она не любила сладкое с детства, и хотя выручка Маши не была большой, ее ценили на работе. Потери по «усушке и утруске» у нее были минимальные. Она не ела и не уносила домой то, чем торговала.
Через полчаса Машу было не узнать. Тонкие пепельные волосы в модной стрижке обрели пышность. Большой лоб закрыла кокетливая челка. Воспользовавшись косметичкой, Катя сделала подруге легкий макияж, добавивший выразительности серым глазам и яркость губам и щекам.
- А ты ничего, только одеваешься как старуха, - Катя решительно взяла ножницы и обрезала подол лежащей на стуле Машиной юбки.
- Мне пора! – девушка чмокнула подругу в щеку и хлопнула дверью.
Вот так всегда. Катя появилась, как яркая комета, все осветила, изменила, ошарашила и улетела. Маша вздохнула. Она посмотрела на себя в зеркало. То, что она увидела, понравилось ей. Улыбнувшись, девушка взяла коробку с нитками и иголками и занялась юбкой.
Утром, не дождавшись мамы, Маша вышла из дома пораньше, решив пройтись пешком. Колени непривычно холодил ветерок. Ночью прошел дождь, но день обещал быть прекрасным. Маше показалось, что на нее поглядывают с интересом встречные. Она подняла голову и расправила плечи.
Рядом остановилась большая машина. Девушка знала, что такие машины перевозят продукты и другие товары на большие расстояния.
- Не подскажите, как проехать к седьмой базе? – из окна на Машу смотрел испачканный в мазуте парень.
- Она за рынком. Вот по этой улице прямо, через три квартала налево до поворота, это будет рынок…
- Нет, не соображу. Видите ли, я не спал ночь, да еще двигатель барахлил, - парень потер лоб грязной рукой, и тот почернел еще больше.
- Я покажу. – Девушка обошла машину и залезла в высокую кабину. Дверца была предупредительно распахнута водителем.
За десять минут они добрались до рынка.
- Вот и приехали. Я здесь работаю, - сказала она и вышла из машины.
- Что продаешь?
- Всякие сладости.
- Не похоже, - сказал парень, оглядывая ее с ног до головы.
- А я их не ем, - улыбнулась девушка. – Вам сюда, до конца переулка и направо. Там вывеску увидите.
- Спасибо, милая. А как тебя зовут, штурман?
- Маша.
- До свидания, Маша.
И машина уехала.
Рабочий день пролетел на редкость быстро. Покупатели почему-то толпились у ее прилавка, торговля шла бойко и весело. Девушка шутила и улыбалась шуткам других. Подсчитав выручку, она удивилась, так много она не продавала никогда. Анна Семеновна, владелица нескольких киосков на рынке, когда Маша сдавала деньги, отметила:
- Вот, так бы и всегда! Не зря я в тебя верила.- Потом, присмотревшись к девушке, добавила, - Ты часом не влюбилась? Уж больно похорошела, деваха, к чему бы это?
- К дождю, наверное, - отшутилась Маша.
Когда она вышла из ворот рынка, было три часа. Весеннее солнце вовсю припекало, и девушка сняла легкую курточку.
- Маша! – вдруг услышала она. С гвоздикой в руках к ней подходил высокий широкоплечий парень со смуглым загорелым лицом.
- Не узнаете. Сергей, - представился он. – Вот, все успел, и товар сдал, и машину на стоянку пристроил, и, даже, вымылся. И все это благодаря вам. – И он протянул девушке гвоздику. – Вы не спешите? – Парень почему-то опять перешел на «вы».
- Да вроде нет, - она взяла цветок. – Спасибо.
- Тогда покажите мне ваш город. Я здесь во второй раз, но тогда так спешил, что ничего не видел. Хорошо? – Она кивнула. – Вот и отлично. Но сначала пообедаем, я приглашаю.
Обедали они в ресторане, расположенном в центре города рядом с парком. Маша никогда в нем не была и немного оробела от увиденного великолепия: белоснежные крахмальные скатерти, вереницы хрустальных разновеликих бокалов и рюмок, искрящихся в солнечном свете, почтительная предупредительность официантов. Выпив чуть-чуть белого сухого вина, девушка успокоилась. Еда была обильная и вкусная, начиная с какого-то диковинного салата, кончая мороженным. Играла тихая музыка. Все располагало к доверительной беседе. Сергей рассказал о своем детстве, о том, что отец был летчиком и погиб, когда они с братом были совсем маленькими. О том, что мама больше не вышла замуж и много работала, чтобы поднять сыновей. О том, что мальчишкой он мечтал пойти по стопам отца, но в летном училище его забраковали, придравшись к вестибулярному аппарату. Стал шофером, и не жалеет об этом, и армию отслужил, и вот теперь «дальнобойщик», уважаемый человек, и зарабатывает очень прилично. О том, что рейс был очень трудным, что у напарника острый приступ аппендицита, и пришлось сдать его в больницу по пути в их город, и поэтому он здесь один.
Маша слушала его очень внимательно. Она сидела, не шевелясь, подперев щеку рукой. А он все говорил и говорил о городах, где побывал, о людях, их нравах и обычаях, о том, что ближнее зарубежье он уже посетил и мечтает о дальних странах. Сергей смотрел в ее глаза, а в них отражались и его боль, и его радость. Он поймал себя на том, что делится с этой совсем незнакомой девчонкой самым сокровенным, тем, о чем не говорил, даже, матери.
- Что это я все о себе, да о себе. Машенька, теперь ваша, то есть, я хотел сказать, твоя очередь.
- Да мне и рассказывать-то не о чем. Мы с мамой живем вдвоем. Отец оставил нас, когда я была совсем маленькая. С тех пор не появлялся. Мама у меня хорошая, и мы дружим. Ну, а в остальном, как у всех: училась, окончила школу, а теперь работаю. Вот и все.
- Не густо, - рассмеялся Сергей. – Мороженное доела? Тогда пойдем.
Расплатившись, они вышли. Молодые люди бродили по аллеям парка, потом по главной улице дошли до спуска к морю. Время летело незаметно. Когда стемнело, Маша подвела Сергея к своему дому.
- Здесь я живу. А вон там, - она показала рукой вперед на два дома, - остановка автобуса. Там и маршрутки останавливаются.
- Как быстро прошел день, я и не заметил. Расставаться не хочется. – Парень взял ее за руку, заглянул в глаза. – Знаешь что, вот моя записная книжка. Запиши адрес. Не возражаешь, если я тебе письмо напишу?
Маша кивнула и взяла книжечку.
- А на какую букву, по фамилии или по имени?
- Пиши на букву «М», так будет вернее.
Девушка открыла страничку. Она была заполнена наполовину.
- Марина, Мила, Маргарита… - начала читать она. – Сергей выхватил книжку.
- Это все не настоящее, понимаешь? Это все в прошлом. Вот открываю новую страницу, только для тебя.
Маша продиктовала адрес.
- Спасибо, милая, спасибо за доверие. Ты жди, - он поцеловал ее и, повернувшись, быстро пошел к остановке.
Жизнь девушки пошла по-старому. Работа, дом, работа, но, все же, что-то изменилось в самой Маше. У нее появились постоянные покупатели. Выручка росла, а, следовательно, и зарплата. Она часто улыбалась и хорошела при этом несказанно.
- Ой, Маша, смотри мне! Что скрываешь, девушка? – расспрашивала ее Анна Семеновна.
- Честное слово – ничего, - отвечала та и почему-то краснела.
Прошло две недели. Маша возвращалась с работы. Она вышла из автобуса и услышала:
- Мышь!
Девушка огляделась. В шикарной машине сидела Катя и улыбалась ей. Подруга выбралась из машины и обняла Машу.
- Прекрасно выглядишь, - констатировала она, - и юбка длиной в самый раз.
- Ты-то как? – перебила ее Маша.
- Прекрасно. А-а-а, ты об этом. Освободилась.
- Как освободилась?
- Ну, ты даешь, подруга. Как все, так и я. Освободилась и прекрасно себя чувствую.
Призывно загудела машина.
- Ой, мне пора. Мышь, ты приходи в салон. Я приму тебя без очереди, - девушка чмокнула подругу в щеку и убежала.
Маша поднялась по лестнице и открыла дверь своим ключом. Всю оставшуюся короткую дорогу до дома она думала о Кате. Конечно, это ее выбор, и она, Маша, ей не судья, но почему-то девушке стало грустно.
Вдруг она остановилась. Сердечко забилось. Все мысли вмиг улетучились.
На тумбочке под зеркалом что-то белело. Маша закрыла глаза, потом открыла. Там действительно находился длинный почтовый конверт, заботливо прислоненный к зеркалу материнской рукой, чтобы дочка, войдя, сразу же заметила его.