1966 год. Туристическая путевка в Германию.
А вот от этой поездки осталось много впечатлений. В этом немалую роль сыграл наш руководитель - «Риквидитель». Это был молодой туповатый парень. Нам он сказал, что работал грузчиком, но работа тяжелая и он перешел на работу инструктором парткома завода Запорожсталь. Через некоторое время нам стало ясно, что интеллект грузчика у него остался. Началось с того, что при въезде в Польшу, на станции Брест нужно было заполнить декларацию, в которой был пункт: «Цель въезда в страну». Все засуетились: «А что писать?». Руководитель сказал: «Ничего не пишите», а сам побежал консультироваться. Через минуту он вернулся и громко на весь зал сказал: «Пишите транзисторные пассажиры».
На ж/д станции города Карлмарксштадт нас встретил молодой симпатичный мужчина – гид. У нас было много вопросов к нему, но наш руководитель закричал: «Не разговаривать! С гидом буду разговаривать только я!». Нас интересовало, когда и где мы получим марки в обмен на наши рубли, нас с Элей интересовало, когда мы будем в Дрездене, В котором живут наши знакомые по Румынии старики Кёлер, и с которыми Эля переписывалась.
Из Карлмарксштадта автобусом мы переехали в Дрезден. Гид отвел нашего руководителя в Ратушу, где он получил немецкие марки на всю группу. Я обратился к дежурному администратору гостиницы (она говорит по-русски) с вопросом, как позвонить нашим знакомым Лёле и Максу Кёллер. Она достала из-под стойки визитную карточку и сказала, что наши знакомые каждый день приходят в гостиницу и интересуются, не приехала ли ваша группа. Она тут же по телефону позвонила им и сказала, что они придут сюда завтра к завтраку. До ужина ещё оставалось немного времени, я зашел в комнату к руководителю и попросил, чтобы он выдал мне причитающиеся нам деньги. Он сказал, что будет выдавать всем только после ужина, но я настоял на своём. Он просил только не говорить никому, что выдал нам деньги. Ужинали мы в ресторане в Ратуше. Перед входом на постаменте стояла скульптура ослика. Гид сказал нам, что тому, кто потрёт рукой определенное место, будет сопутствовать удача. Это место блестело от прикосновения многих рук. Ну и мы, конечно, все желали себе удачи. Ресторан находился в полуподвальном помещении. Ужин прошел хорошо, все пошли в гостиницу, чтобы получить марки. А мы с Элей, не спеша, прошлись по ближайшим улицам. Вдруг навстречу нам в сторону Ратуши бегут ребята из нашей группы, а впереди руководитель. Мы придержали одного и поинтересовались, что случилось.
Оказывается, руководитель забыл в ресторане папку со всеми деньгами. Мы спокойно вернулись в гостиницу и сказали о случившемся администратору. Она побледнела и позвонила в ресторан. Потом, успокоившись, сказала, что всё в порядке, официанты убрали папку, но могли её взять и посторонние. Вернувшиеся после пробежки ребята сказали, что чуть не побили там руководителя. Вместо того чтобы отблагодарить официантов, он пытался сесть там за стол и пересчитывать деньги. Говорят, что еле увели его оттуда. Вечером он объявил, что у него не хватило денег, и назвал сумму недостачи. Когда он перед ужином выдавал мне деньги, я видел, в каких купюрах они у него были. И та сумма, которую он назвал, никак не получалась. Но он настаивал, чтобы все сложились и возместили ему недостачу. Вся группа была возмущена этим его решением и сказала: «Ты растяпа, вот и недостача за твой счёт». В течение всей поездки он ныл, что мы ему должны.
Вечером я предупредил руководителя, что нас приглашают в гости наши старые знакомые, и они придут за нами во время завтрака. Он сказал, что не возражает, но во время завтрака объявил, что все должны присутствовать на собрании в его номере. Старики Кёллер уже пришли и ожидали окончания завтрака. Я сказал, что на собрание мы не пойдём, но он настаивал на нашем присутствии. Тогда я указал на стариков и предложил ему самому сказать им, что он нас не отпускает. «Ну, ладно идите!». Мы вышли, и они повели нас к себе домой. По дороге Лёля предложила зайти в подвальчик – маленькое кафе. За несколькими столиками сидела молодежь и громко разговаривала. Лёля заказала нам по чашечке кофе с пирожными, а себе бутылочку минеральной. Указывая на 33-х граммовую бутылочку, она сказала, что хорошо, что бутылочки маленькие и им с мужем вполне хватает. Макс в это время, что-то сказал ей и выскочил из кафе. Через некоторое время он вернулся довольный и что-то говорил, похлопывая себя по животу. Лёля объяснила, что Макс сбегал в соседний подвальчик и съел там порцию сосисок. После завтрака нам не очень хотелось есть, и, не доев пирожное, мы предложили пойти дальше. Окружающие смотрели на наши недоеденные пирожные, и на нас, как на дикарей.
Небольшой двухэтажный дом до войны полностью принадлежал им. После войны к ним подселили соседей. Небольшая комната, плотно заставленная стариной мебелью. Лёля начала готовить к столу, а Макс достал альбомы с фотографиями и коробки с образцами минералов и стал показывать нам, что-то быстро объясняя. На одной из фотографий молодой немец в обнимку с полной девушкой сидит на телеге. Он тыкает пальцем в фотографию и себе в грудь и говорит: «Ногайск», а на бумажке пишет 1914. Нам понятно, что это когда немцы были на Украине, а Лёля переводит: «Он показывает своих любовниц». Лёля показала нам по кусочку селедки и сказала, что кусочки большие и поэтому она делит их пополам. Макс достал из буфета початую 250-грамовую бутылочку коньяка, заткнутую бумажной пробкой, налил в свою 25-граммову рюмочку и начал наливать мне. Я сделал непроизвольное движение ладонью, что достаточно. Он понял это по-своему. Взял мою рюмку и слил её содержимое обратно в бутылку. Эля тоже ладошкой показала, что ей не надо наливать. Он согласно кивнул, подержал свою рюмку в руке, а затем и её слил в бутылку, заткнул пробкой и поставил в буфет. Для нас всё это казалось странным, а для них это было нормальным. Так они были воспитаны с детства: ничего не должно пропадать или расходоваться зря.
В Дрездене помимо автобусной экскурсии по разбитому американской авиацией городу, мы посетили Дрезденскую картинную галерею. Нам указали балкон, с которого с речью выступал Гитлер.
В городе Ейзенах у нас была встреча с делегацией работников автомобильного завода, который выпускал трехцилиндровый «Вартбург». Нас заранее предупредили, чтобы мы взяли на каждого по бутылке водки. В актовом зале завода нас рассадили за столы и выдали каждому по 2 маленьких и одному большому талону. Мы все свои талоны сдвинули на середину стола. За каждым столом сидело по 10 человек. Одна немка за столом говорила по-русски и являлась переводчицей. Рядом со мной сидели муж с женой. Она достала из сумочки свои 2+1 талончик, а муж свои. Официантки собрали талончики со всех столов, и вдруг начался какой-то переполох. Официантки бегали, суетились и что-то искали около 10 минут. Я поинтересовался в чем дело. Мне объяснили, что на нашем столе не хватило одного талончика. Никто из немцев даже не пошевельнулся, чтобы замять эту историю. Наконец успокоились и мы каждый выставили по бутылке водки. У нас с Элей было 2 бутылки по 0,75 «Пшеничной». перед каждым поставили по тарелке, на которой было разложено по кусочку колбаски разных сортов, а посредине стояло блюдечко с салатиком из квашеной капустки. Разлили водку в 100 граммовые стаканчики, объявили тост и я опрокинул эти 100 грамм. Немцы заохали и начали показывать на меня пальцами. Я закусил кусочком колбаски, а немцы после первой опустошили свои тарелки. Когда кончилась наша водка, стали брать в буфете «Плиску».
Но мы с Элей собрались вернуться в гостиницу, т.к. рано утром должны были ехать в «Саксонскую Швейцарию» или как объявил наш руководитель «едем в Саксафонскую Аравию». Немцы, которые сидели рядом с нами, сказали, что они тоже поедут и довезут нас до гостиницы. Мы встали. У меня и у Эли в стаканах оставалась недопитая минеральная вода. Немка указала на наши стаканы. Мы отмахнулись, Тогда она перелила воду в свой стакан и допила её. Для нас это было очень непривычно, а для них – норма.
В городе Вернигероде мы зашли в магазин и Эля хотела спросить есть ли горжетка (я до сих пор не знаю что это такое) продавец её не поняла, тогда Эля сказала, что бы я спросил её по-английски. Продавец говорит: «может быть вы говорите по-русски?». За знание языков продавцам идет доплата к окладам.
Утром в Берлине мы вышли из гостиницы, в которой, как нам сказали, во время войны останавливался генерал Власов. Перед входом стоял разбитый вдребезги автомобиль «Трабант». Весь его пластмассовый кузов был изломан и восстановлению не подлежал. Мы посокрушались и решили, что еслибы кузов был металлический, то его можно было бы как-то отрихтовать. Но когда иы завернули за угол, то увидели смятый в гармошку металлический кузов автомобиля «Вартбург», который вряд ли подлежал восстановлению.
В Берлинском ресторане, недалеко от Бранденбургских Ворот. наш руководитель выдал очередной перл: Один из нашей группы пытался, проявив знание немецкого языка, заказать официанту бутылочку пива BEER, Наш гид услышал и сказал, что в берлине вас не поймут, так как на берлинском диалекте пиво звучит иначе. Сидевший рядом с ним наш руководитель встал и на весь ресторан объявил, что на берлинском ДИЭЛЕКТРИКЕ пиво звучит …
На обратном пути домой, руководитель назанимал у группы денег. Просил и у меня, но я отказал ему. А наш товарищ только через год получил долг через партком.