Гёбо-гёбо-гёёё, бум-бум, гё-гёёё, - звук толчками бился в стекло, лез в уши, буравил мозг. Чего это они? - Сережа скрючился на стуле в небольшой комнатенке, заглядывал в мутное стекло и видел серо-зеленую толпу бритых наголо, одинаково бьющих сапогами в асфальт. Бум-бум, – мерный топот. Гё-гё – синхронные выкрики. Толпа надвигалась строем, напоминала роботов и, казалось способна перетоптать все, что встретится на её пути.
Солдаты, - поразился Сережа, - и понял, что впервые видит их так много и так близко. А раньше только по телевизору, На стене висела гитара. Откуда взялась? Сережа снял её с гвоздя, пристроил на колено, щипнул струны. Прижал аккорд, потом другой, повел пальцами. Прикрыл глаза. Звуки осторожно поплыли, заплелись в мелодию, успокоили на время. Гё-гё, - бухало в стекло, тупо и угрожающе.
Вошли двое: один здоровый с румянцем на обе щеки и в круглых очках, как у Грибоедова. Другой - обычный, с узким лицом и грустными глазами. Оба в зеленой форме и с погонами в полосках.
- Чего сидишь, эй! - ткнул сапогом ножку стула здоровый. – Тебе туда, - и махнул в стекло. Сережа прислушался, посмотрел на бухающую сапогами толпу.
- Куда?
- Туда, туда, – здоровый щурился сквозь очки и улыбался мерзко. Как маньяк.
- Что там делать, мне и здесь хорошо, - Сережа прижал аккорд, перевел пальцы на следующий. Здоровый с той же улыбкой повернулся к сослуживцу и, не меняя лица, вдруг резко, с хрипом, выбросил согнутую в локте руку.
Хук. Если видеть глаза, то можно предугадать. Но этот исподтишка. Без предупреждения. Опасный. Что бы уйти от неминуемого нокаута, нужно мгновенно поднырнуть под кулак. Рука описала дугу, кулак пролетел у самого уха, здоровый по инерции завалился Сереже на плечо. Успел, - подумал Сережа и перевел дух. Вот дурак, мог бы и голову снести! Сослуживец метнулся, перехватил здорового, оттащил, выпихнул за дверь, оправил гимнастерку, повернулся всем телом.
- Сержант Лоленко, - и посмотрел так, как будто ничего и не было. - Когда прибыли?
Нормально тут у них, - подумал Сережа. Как в гестапо. Встал, потер плечо, отложил гитару.
- Утром, и провел ладонью по уху. Ухо горело, наверное вспоминало тугую волну от пролетевшего рядом кулака.
- Идите в подразделение, получите форму и на плац. – Лоленко говорил тихо, смотрел ровно и незлобно. Странно, - подумал Сережа и толкнул дверь.
- Гёбо-гёбо-гёёёё, - резануло по ушам. Солдаты топали, напрягались лицами, шевелили ртами. Тряслись в такт маршу. Это же они поют! - осенило Сережу.
- На мэстеее… стой, ыраз два!
Командовал какой-то худой, сутулый в пилотке, новой гимнастерке и тремя полосками на погонах. Провел по скуластому лицу рукой, потрогал ремень. Вдруг развернулся на месте и затопал к офицеру в желтых погонах с двумя крупными звездами. Тот переступил ногами, встал к скуластому лицом, и поднес руку к козырьку фуражки.
- …варищ .. мындыр, рота … вашму казанию … строына. – и, сделав шаг в сторону, развернулся к солдатам лицом. Обладатель звезд тоже развернулся. Теперь они стоял вровень.
- Вам хлеб дают? - зычно крикнул обладатель.
- Даюююют… - нестройно прогудели ряды.
- А сахар дают?
- Даюююют.. – обладатель выдержал паузу как актер перед монологом и, высоко задрав голову, набрал воздух:
- Так это же малииинник!!! – крикнул радостно, и голос его прозвенел как боевая труба.
- Уррррааааааааааа….. - медленно, с раскачкой зародилось где-то в недрах толпы, вылетело, расширилось, толкнуло в грудь и почти оглушило Сережу. С крыши шарахнулась стая ворон.
- Командуйте, - распорядился обладатель, опустил голову, вынул из кармана носовой платок и негромко высморкался. Скуластый побагровел лицом. - Налэээ…во! - шык-шык, - колыхнулись ягодицы. – Шагыыыым… - арш! - Бум-бум-бум. Серо-зеленная масса поплыла в сторону одноэтажного кирпичного барака. «Столовая» - разглядел Сережа и, выдернув руки из карманов пиджачка, попытался вклинится в середину колонны.
- Нэзад, - зло махнул рукой скуластый и ускорил шаг. - Запыыы… вай!
Гёбо-гёбо-геёёё… бум-бум.
Виляя и подскакивая, Сережа пристроился в хвост колонны. В хвосте топали какие-то короткие солдатики, усердно растягивали ножки. Сережа пару раз наступил на пятки, извинился. Солдатики оглянулись и затопали с удвоенной силой. Солнце жгло плечи, пекло макушку. Вдали, у низеньких строений растекалось марево. Колонна била сапогами асфальт, надпись «Столовая» плыла навстречу, вздрагивали линялые спины, дергались затылки.
Гёбо-гёбо-гёёё, бум-бум, гё-гёёё…..
- Значит Сергей Паааавлович, - протянул офицер и, оторвавшись от журнала, положил ручку на стол. Посмотрел на Сережу. У него были желтоватые волосы и водянистые недоверчивые глазки.
Красится - подумал Сережа, - и чего он так смотрит, ведь там все написано. Офицер, уловив Сережино беспокойство, снова заглянул в журнал. Сцепив пальцы, оперся локтями об стол. - Родители кто?
- Мама преподаватель, отец полковник. Летчик.
- Полковник? - офицер вскинул глаза, снова заглянул в журнал. Ерзнув на стуле, изменил лицо. - Образование?
- Среднее специальное. Неоконченное…
- Что так? - Сережа поджал губы.
- Обстоятельства.
- Семейные? - Сережа помолчал, обдумывая.
- Семейные.
- Ладно. – Офицер что-то записал, захлопнув журнал, отложил в сторону. Поправил волосы.
- Как вам тут?
- Нормально.
- Обедали?
- Ммм…
……Притопав к кирпичному бараку, колонна перестроилась, встала двумя шеренгами, замерла. Скуластый что-то крикнул, взмахнул рукой. От первой шеренги отделился крайний солдат и, пригнувшись, побежал в открытую дверь, за ним двинулись остальные. Плотная цепь, шурша как змея, быстро перетекала по асфальту и вливалась в проем. Через пару минут на площадке никого не было. Скуластый вышиб ногой подпорку из-под двери, поднял руку, взглянул на часы. Со стекла прыгнул солнечный блик, всхлипнула пружина, дверь захлопнулась, наступила тишина.
- Вы кто? - Офицер с красной повязкой на рукаве соткался из ничего, смотрел подозрительно.
- Я Сережа, - обрадовался Сережа. - Офицер брезгливо скривился.
- Представьтесь как положено.
- А как положено?
Усадив Сережу на скамью за длинным столом, офицер сполоснул под краном руки, вытер носовым платком, аккуратно сложил его вчетверо и сунул в карман. Нагнув голову, не торопясь вышел и притворил за собой дверь. Сережа огляделся. Сгорбившись за столом, солдаты скребли алюминиевыми ложками в мисках. Крайний на скамье вздохнул, встал и принялся накладывать в пустую миску из бачка половником. Бухнул перед Сережиным носом. – Ешь.
За окном маячил офицер, тот самый, с повязкой на рукаве.
- «Чиво он да тибя до*** бался?» - Ближний сосед обсасывал какой-то кусок из миски, шумно чмокал и вытирал пальцы об себя.
Сережа заглянул в миску, приблизил ноздри. Пахнуло вареными тряпками.
- Не представился «как положено».
Солдат щелбаном отправил прилипший к палецу ошметок в соседа напротив, тонко рыгнул и повернулся к Сереже.
- Положеных знаешь, что?
- Нет, сознался Сережа.
- Положеных ***бут.
Гыыыы – одобрительно растянулись рты. Солдат опустил голову, важно надулся и, пыхнув ртом, придвинул зеленую кружку с обгрызенными краями.
«Перрыя рота выхди строица». – крикнул скуластый и посмотрел на часы. Солдаты шумно задвигали скамьями и, натягивая пилотки, бросились к выходу. Сережа еще раз заглянул в миску. Ком серых слипшихся шариков возвышался в бледнооранжевом озерце. Сверху, треугольником воткнулось что-то подозрительное. Какой то кусок. Из поблескивающей жиром корки вылезали черные волосы. Проглотив тошноту, перевел взгляд в окно. Офицера с повязкой не было.
- Ну, так что, обедали?
- Обедал, - соврал Сережа и уже по привычке уставился в окно. Плац был пуст. Желтоволосый перехватил взгляд.
- Строевые занятия только до обеда. После обеда - провинившимся. С дисциплиной как?
- Нормально.
- Верю. Завтра стрельбы. Вы и так опоздали на два месяца. Придется сразу. Без подготовки. С СКС знакомы?
- Нет.
Желтоволосый опять погладил прическу.
- Не волнуйтесь. Оружие пристреляно под обрез мишени. И не торопитесь, время будет.
Сержантом пойдет Суйменкулов. Скуластый, - догадался Сережа. - В роте будет сержант Кузнецов.
- А Лоленко?
- Лоленко только по выходным.
- По выходным... - Сережа вытянул лицо.
- А что такое? - штабной нахмурился. - Вы уже познакомились?
- С кем, с Лоленко?
- С Кузнецовым.
- Это такой… - Сережа надул щеки, растопырил локти.
- Такой, такой. В очках.
- Познакомился. - И отвернул лицо. Желтоволосый посмотрел настороженно.
- Ладно. Я сам прослежу. Если что… приходите прямо ко мне. В учебке вам осталось четыре месяца. Догоняйте, наверстывайте. А там посмотрим куда вас. Как себя покажете. Все.
На стрельбище Суйменкулов лёг слева и загородил фуражкой отражатель.
- Рот ткрой.
- Зачем? - Сережа вжимался в приклад, выцеливал белый квадрат с черным кружком.
- Ткрой.
Запах какой-то от него, - подумал Сережа и чуть повернул голову. Суйменкулов тоже вглядывался в белый квадрат. А глаза как у рыси – оценил Сережа. Дерсу Узала в молодости. – Туда смтры, - Суйменкулов видел щекой. – Долго не држи, устанешь.
Сережа мягко прикрыл веки и тут же резко открыл. Черный круг проявился, перестал качаться и сел точно на обрез. Как будто сросся с мушкой. Рвануло плечо. Эхо подбросило шипение и свист, заметалось в березках, шибануло по голове. Суйменкулов вынул из фуражки пустую гильзу, зачем-то понюхал, положил перед собой.
Сережа полез передергивать затвор.
- Куда, не трогэй! Само идэт. Давай. Еще два осталось.
- А? - Сережа слушал звон в голове. Суйменкулов повернулся.
– Говрыл ткрой!
- Что?
- Рот! Давай еще два. - Сережа прицелился. Трах! Трах! Уши вконец оглохли, заныло плечо. Судоржно сглотнул. - Зчэм быстро? - Суйменкулов крякнул, вытряхнул из фуражки две гильзы, добавил первую, засунул в карман.
Встать! - скомандовали за спиной. К мишеням бегом марш!
По выходным папа ездил в парк культуры имени Горького попить пивка.
- Ты куда, в парк культуры? - спрашивала мама.
- И отдыха, - уточнял папа, завязывая шнурки на ботинках. Надевал пиджак. Совал в карман газету. Брал шляпу с дырочками.
- Ну?
- Возьми ребенка.
Папа морщился, но не спорил. Добежав до аттракционов, быстро совал Сереже деньги. – Никуда не уходи, - поворачивался спиной и, придерживая шляпу, устремлялся в сторону павильончика с полосатыми зонтиками. Сережа шел в тир, брал пулек «на все». Половину всаживал в толстого буржуя с мешком, оставшиеся куда придется. Самой любимой и самой трудной мишенью был самолет. Если попасть в крохотный черный кружок, самолет отлеплялся от стенки и съезжал по проволоке к толстой доске. Раздавался оглушительный хлопок - в нос самолета монтировался заряд. Служитель, вынимал пальцы из ушей и шел перезаряжать мишень. Через стенку слышался детский смех, на каруселях визжали девчонки. Дуры, - презрительно морщился Сережа и аккуратно вставлял очередную пульку в тыльное отверстие вороненого ствола.
- Чья мишень? - офицер за столиком щурился, сверяя номер с журналом. Подскочил Суйменкулов, бросил взгляд на столик.
– Его, - и мотнул рукой в Сережину сторону. Точно рысь, - подумал Сережа. - Как углядел…
- Десять, десять и… - протянул белый квадрат офицеру рядом, – девять? – Второй офицер, помедлив, ткнул пальцем в картон. – ПробОй на черте, но с внутренней стороны. Выходит – десять...
Оба уставились на Сережу.
Ко мне, - негромко скомандовал первый. Сережа двинул правую ногу, пошел как по улице. – Отставить, - приказал первый. – Подойдите как положено. – Сережа вернулся в строй. – А как положено? - шепнул одними губами соседу по шеренге. – С левой ноги и четким шагом. Сосед незаметно подпихнул – давай. – Сережа двинул левую, зашлепал голенищами, остановился у столика.
- Почему не докладываете о прибытии? - Сережа молчал. - Тольк вчера прыбл, - тихонько заступился Суйменкулов. - Если понадобится, я вас спрошу, - не поворачивая головы так же тихо отрезал первый.
– Стреляли раньше?
- В парке из воздушки.
– В каком еще парке?
- В парке культуры имени Горького. – Помолчав, добавил. - И отдыха.
– И отдыха. - офицер потер нос. - Москвич?
– Да.
– Не да, а так точно. Нет, ну что тттакое… - хлопнул себя по ноге и повернулся ко второму. Второй вздохнул и пожал плечами. – Объявляю вам два часа строевой персонально, долОжите ротному - распорядился первый. - Встаньте в строй.
- Есть, - вспомнил Сережа, - и поднес левую руку к пилотке. Неумело развернулся, зашагал. - И отдыха… - донеслось из-за спины. Сережа уловил фразы: "присяга... еще не принял"... Первый перебрал мишени, сложил в стопку, Сережину положил сверху. Налетевший ветерок зашевелил, затрепал белые края. Первый черканул ручкой по картону и, поведя головой, щелкнул пальцами. Суйменкулов быстро поднял с земли осколок гранита, вытер об штаны, неуверенно протянул. Повертев осколок в руке, первый поднял голову, хмыкнул носом, посмотрел на шелестящие березки. Внезапно ветерок исчез, наступила полная тишина. Суйменкуйлов застыл как деревянный идол. Первый покосился на мишени и, помедлив, нехотя, сверху вниз, припечатал осколок к верхнему картону. Прямо к Сережиному кружку.