С актером Джереми Айронсом судьба свела меня случайно. Во время туристической поездки в Лос - Анджелес наша группа отправилась на экскурсию в Голливуд - гордость и красу Соединенных Штатов Америки. Если точнее - в кинокомпанию «Коламбия Пикчерз». Наш экскурсовод рассказывал об истории и современной жизни этой славной житницы американского кино, а рядом туда - сюда сновали люди, занятые своей повседневной работой. Важные продюсеры с кейсами, молодые сценаристы в вытертых джинсах и актеры в костюмах, вышедшие на воздух из соседнего съемочного павильона. Так получилось, что моя группа чуть ушла вперед, а я замешкалась, наблюдая сквозь огромное окно за едущим по рельсам оператором, который сосредоточенно старался найти наилучшую точку освещения для выясняющей отношения парочки.
- Извините, - услышала я над собой тихий, довольно приятный голос. - Вы из России?
Я оглянулась и, подняв вверх голову, увидела высокого, худощавого мужчину с усталыми темно - карими глазами.
- Да, - ответила я чуть удивленно, - вы не ошиблись.
Я помолчала несколько секунд, но так, как за этим ничего не последовало, поинтересовалась, чем я могу быть ему полезной.
- Да, собственно..., - мужчина немного поколебался, - я и сам толком не знаю.
Я посмотрела на него еще более удивленно. Мужчина откашлялся, как - то подтянулся, и лицо его стало деловым и еще более усталым.
- Дело в том, что я актер и сейчас приступаю к съемкам в фильме по произведению писателя, который родом из вашей страны. Действие фильма будет происходить в Америке, но мне хотелось бы чуть лучше понять русский характер, послушать русскую речь. Может, это и не понадобится, но я привык готовиться к своей работе серьезно.
- Да, я понимаю, о чем вы говорите, хотя и не совсем понимаю, чем я могу вам помочь. Для начала скажите, по какому произведению ставится фильм.
- «Лолита» Владимира Набокова.
О!.. - только и смогла произнести я в тот момент, так как не ожидала такого поворота.
Я подумала о Толстом или Чехове. (Внешность актера вполне подходила для Чехова. Его легко было представить Лопахиным в «Вишневом саде» или Вронским в «Анне Карениной»).
- Вы взяли сложную вещь для экранизации, - задумчиво протянула я, силясь представить себе этого серьезного, довольно симпатичного мужчину рядом с ребенком.
- Это не я взял, это режиссер Эдриан Лайн.
Мой собеседник засмеялся, и я увидела, какая обаятельная у него улыбка.
- А как ваше имя? - до меня дошло вдруг, что разговариваем мы «инкогнито».
- Извините, Джереми Айронс, - актер протянул руку и чуть поклонился.
- А меня Джейн, - я ответила на его рукопожатие и смущенно спросила:
- Вы не сочтете меня грубой, если я честно признаюсь, что ваше имя мне ни о чем не говорит?
- Ну, что вы, конечно, нет. Вы не обязаны меня знать. Тем более, что в массовом кино я почти не снимался.
- Вы, наверное, работаете в интеллектуальном «авторском» кино. Вы бы хорошо вписались в военно - любовную сагу Лилианы Кавани или жизненно - философскую историю Стенли Кубрика.
Актер опять улыбнулся:
- У этих режиссеров я не работал, но в целом вы правы.
В это время мимо нас прошла очередная группа туристов, и только тут я опомнилась:
- Боже, что я наделала! Мне было очень интересно разговаривать с вами, мистер Айронс, но я потеряла свою группу.
Мужчина успокаивающе положил руку мне на плечо:
- Не волнуйтесь. Скажите, в какой гостинице вы остановились, и я отвезу вас.
- Нет, нет, - мне стало стыдно за свое ребячество, - я прогуляюсь по городу. Мы проживем в Лос - Анджелесе еще три дня, и если чем - то смогу вам помочь - буду рада.
- Мне совсем не трудно вас подбросить, и,
может быть, вы не откажетесь пообедать со мной? Заодно и поговорим.
Я улыбнулась своему галантному собеседнику:
- Конечно, я согласна.
- Тогда прошу, - Джереми указал рукой направление, и через несколько минут мы дошли до его темно - вишневого, изящного «Форда», сели в машину и выехали за пределы киностудии.
- В какой гостинице вы остановились? - повернулся ко мне Айронс.
- «Беверли Хиллз».
- Это совсем рядом. Там недалеко есть неплохой ресторан, в основном его посещает наша киношная братия - актеры, режиссеры, и особого внимания мы не привлечем.
- Что ж, это хорошо.
Мой загадочный спутник улыбнулся мне, а через 10 минут мы были на месте.
Ресторан оказался полупустым, и внимания на нас действительно никто не обратил, кроме официанта. Создавалось впечатление, что простые смертные обходили это заведение стороной, хотя на нем не было надписи: «Только для деятелей киноиндустрии». Когда мы шли к столику в противоположном конце зала, мне показалось, что я заметила Тима Роббинса. Сразу вспомнился фильм «Игрок», когда кроме, как о кино, герои не могли больше ни о чем говорить. Не потому, что глупы, а потому что, кино - это болезнь, излечиться от которой невозможно, по какую бы сторону экрана ты ни находился. Мы уселись за столик, официант подал меню и карту вин.
- Какое вино вы предпочитаете?
Я улыбнулась, что бы скрыть легкое смущение:
- Ну... я ведь женщина, и больше люблю сладкие вина. И только красные. - И зачем - то добавила, чуть помедлив: - От белого у меня всегда голова болит.
- Нет проблем.
С выражением лица истинного джентльмена Айронс сделал заказ тут же появившемуся официанту. После этого он повернулся ко мне с ослепительной улыбкой и отложил меню в сторону. Возникла небольшая пауза, и я воспользовалась ею, что бы повнимательнее присмотреться к актеру. На вид ему было лет 45.У него чуть выпуклые, но, в тоже время, глубоко посаженные глаза, продолговатое лицо со слегка выдающимися скулами, правильной формы нос, черные, чуть вьющиеся волосы и тонкие губы. Пальцы длинные и плоские, как у хирурга или музыканта. Он нравился мне. И я опять подумала, что надень на него сюртук и пенсне - и готов чеховский персонаж. Наверное, актер привык, что на него смотрят, так как я не чувствовала никакой неловкости. Принесли вино. Очень вкусное. Наши бокалы наполнили, и я сказала:
- Я хочу выпить за успех вашего проекта. Пусть удача всегда будет с вами.
Айронс поднял свой бокал, и как ни странно, в глазах его я прочитала благодарность:
- Большое спасибо. Того же я желаю и вам. Удачи!
Мы выпили, и я, забыв правила хорошего тона, поставила локти на стол, скрестив ладони под подбородком.
- Так о чем конкретно вы хотели узнать у меня, мистер Айронс?
- Я подумал, что вы могли бы рассказать мне...
- О характере вашего героя с точки зрения русского человека?
- Да.
- А почему вы не спросите у специалиста? Ведь в Америке много русских... И актеров, и писателей.
- Мне хотелось бы узнать мнение человека, подходящего к этому с непрофессиональной точки зрения, понимаете? Реакция обычного человека.
- Я понимаю. Ну, хорошо...
Я задумалась, силясь вспомнить уже основательно подзабытое произведение, которое в школе, если мне не изменяет память, читать не рекомендовалось.
- Насколько я помню, мистер Айронс, характер вашего героя не отличается чисто русским менталитетом. Это не герой Достоевского, понимаете, о чем я говорю? Но по тем страстям, которые кипят в нем, он к нему близок. Владимир Набоков - писатель - космополит. Он жил и работал в России, в Америке, в Европе. Где - то я прочитала, что один итальянец в разговоре с нашим журналистом назвал Набокова американским писателем, так как он приехал в Италию из Соединенных Штатов. Конечно, характер интересующего вас персонажа европейский, в смысле не азиатский или африканский. Он стопроцентный белый человек. Но менталитет его, то есть, его поведение, основанное на месте рождения, воспитания, жизненных привычек, отличается широтой и размахом, и это значит, что он либо русский, либо американец. Образно говоря. Спокойные, рассудительные европейцы живут немного по - другому. Конечно, это не значит, что кто - нибудь из них не может испытать такую страсть, которая подчинит себе всю его жизнь. Но это не свойственно их характеру вообще. Ни быстро вспыхивающим и так же быстро угасающим южанам, ни меланхоличным, медлительным северянам. Набоков прав, единственное место в Европе, из которого мог приехать наш герой - это Париж. Ну, и так как я уже сказала, что признаков чисто русской «загадочной души» в нашем персонаже нет, то, следовательно, для Америки он подходит в самый раз.
Джереми Айронс откинулся на стуле, и, скрестив руки на груди, внимательно меня слушал. Я машинально отметила про себя, что яркая темно - синяя рубашка хорошо подходит к его бледному лицу и темным волосам. Замолчав, я допила вино в своем бокале и смотрела на собеседника, ожидая его реакции.
- Ну как, мистер Айронс, я ведь не сказала вам ничего нового? Дело в том, что я дала общий анализ, так как в деталях я просто уже не помню. Я читала «Лолиту» лет двенадцать назад.
Легкое, но, как мне показалось, неподдельное удивление мелькнуло в глазах мужчины.
- Двенадцать лет назад? Извините, но сколько вам лет сейчас?
- 27.
- О! Выглядите вы не старше 22 - х.
Я улыбнулась:
- Вы очень любезны, мистер Айронс.
Мой собеседник взял в руки меню и раскрыл его:
- Я совершенно искренен. Я действительно думал, что вам чуть больше двадцати. Это хорошо, что вы читали «Лолиту» в 15. Героине нашего фильма почти столько же.
- Но набоковской героине было 12, - удивилась я.
- Да, - вздохнул актер, - нашей 14 - требование цензуры.
Я не удержалась от легкой иронии:
- В Америке есть цензура?
- И еще какая...
Взмахом руки мой собеседник подозвал официанта.
- Что вы закажете мисс Джейн? Или миссис?
- Мисс. Закажите что - нибудь на ваш вкус, пожалуйста, не хочется вникать в эту писанину.
Айронс чуть улыбнулся:
- Не желаете мешать божий дар с яичницей?
- Нет. Просто нет настроения вдаваться в гастрономию в... - я посмотрела на часы - 2 часа дня.
Мужчина улыбнулся шире, и я поняла, что только что сморозила.
- Не принимайте это, как намек, просто днем я по ресторанам не хожу.
- Я тоже, - Айронс ободряюще мне улыбнулся, и мы засмеялись.
Я была благодарна ему за то, что он с легкостью вытащил меня из неловкого положения. И еще - мне очень нравилась его улыбка.
Джереми сделал заказ, и я решила, что нужно продолжить наш разговор на заданную тему.
- Мне жаль, что я ни чем не помогла вам, мистер Айронс. Если, конечно, хотите, подождите до завтра - я найду «Лолиту» на русском языке, и выскажусь по всем интересующим вас вопросам. Хоть книга и была написана на английском, но Набоков сам перевел ее на русский, и читать ее надо именно на этом языке.
Лицо актера опять стало серьезным и задумчивым.
- Да, вы правы. И, честно говоря, вы мне здорово помогли. Я и сам думал так же, но мне немного жаль, что характер моего героя можно назвать американским.
- Вам хотелось чего - то более сложного?
- Откровенно говоря, да. - Айронс слегка смутился, - хотелось сыграть то, чего во мне нет и не может быть в силу того самого менталитета, о котором вы говорили, попробовать заглянуть в пропасть той самой «загадочной русской души». Попробовать свои силы.
Я подалась немного вперед:
- Очень надеюсь, господин актер, что то, что вы будете играть, в вас не присутствует никоим образом. - Айронс засмеялся и кивнул мне в знак согласия, - А возможность блеснуть очередной гранью таланта у вас еще будет. Вы идеально вписались бы в пьесы Чехова.
Мужчина посмотрел мне в глаза:
- Как ни странно, мне это уже говорили.
- Конечно, это трудно не заметить. У вас характерная внешность. Да и не только Чехова... Вы смогли бы сыграть русского дворянина или просто интеллигента в любом произведении русской классики. Для вашего загадочно - обаятельного и, вместе с тем, мужественного образа найдется не мало персонажей.
- Вы всегда так смело говорите комплименты?
- Во - первых, это не комплимент, а констатация факта, а во - вторых, вы тоже сделали мне комплимент, может быть, сами об этом не подозревая.
Джереми удивленно поднял брови.
- Вы начали со мной разговор о «Лолите», не сомневаясь в том, что я знаю, о чем идет речь.
- О, да. - мужчина опять немного смутился, - конечно, вы могли бы не знать, но русские люди очень начитанные. В России читают намного - намного больше, чем в той же Америке.
- Ну, вот видите, это ведь тоже констатация факта, хотя и приятного. Кстати, вы сейчас упомянули Америку как - то отчужденно, вроде как со стороны. Это чуть промелькнуло, и, может быть, я ошибаюсь? Вы как - то так сказали... Как будто вы не американец, - тут уже смутилась я, решив, что наговорила лишнего. Но мне опять повезло.
- У меня нет американского гражданства, и я не американец - вы не ошиблись.
Официант принес заказ, и нам пришлось на минуту прерваться. Говоря по - правде, для меня это был сюрприз, я была уверена, что этот человек родился на бескрайних просторах Нового Света.
- Расскажите о себе, - попросила я, - мы ведь с вами разговариваем уже больше часа, а я совсем ничего не знаю о вас. Так, вкратце, в двух словах. Где ваша Родина?
- Я англичанин, я родился...
Тут я, не удержавшись, хлопнула себя по лбу:
- Англичанин, ну конечно! Как я сразу не догадалась!
Джереми тихо рассмеялся, и я спохватилась:
- Ох, извините, пожалуйста, больше я вас не перебью.
- Ничего.
Мне показалось, что ему почему - то понравилась моя реакция. Может быть, из - за моих высказываний о «дворянстве» и «интеллигентах», не знаю.
- Так вот, я родился на маленьком островке Уайт в Британии, и в кино мы плавали на пароме по праздникам и выходным. Кино я всегда любил.
Джереми на секунду задумался.
- А вот стать я всегда мечтал ветеринаром. Но не получилось.
- Почему?
- Причина весьма банальна, - мужчина грустно улыбнулся, - провалился на экзаменах.
- Это мне знакомо - я не прошла на сценарный факультет Института Кинематографии.
Взгляд Айронса стал серьезным:
- Хорошо пишите?
- Наверное, плохо, раз не приняли. Хотя, я считала, что поступают как раз для того, что бы учиться.
- Вы образованы, грамотны, серьезны - вы своего добьетесь.
- Спасибо на добром слове, Джереми, - и тут я, кажется, покраснела, - извините, мистер Айронс, что назвала вас по имени, это получилось невольно.
Голос сидящего напротив мужчины был тихим и успокаивающим:
- Это нормально. На брудершафт мы с вами не пили, но поделились друг с другом своими печалями.
- Спасибо, - улыбнулась я ему в ответ.
К этому времени мы доели то, что лежало у нас на тарелках, и, попросив счет, мой неожиданный визави тут же его получил. Актер расплатился и кивнул мне:
- Я не слишком задержал вас? Если так, прошу меня простить.
- Ну, что вы. Я получила огромное удовольствие, общаясь с вами. Только вот, боюсь, я мало чем помогла. Если бы была возможность прямо сейчас перечитать книгу... Вам надо было выбрать какого - нибудь школьника.
Айронс улыбнулся:
- Вряд ли школьник дал бы такой, пусть и краткий, анализ персонажа в романе, прочитанном 12 лет назад. И еще, для меня очень важны ваши замечания по поводу моего возможного участия в постановке русской классики. Я думаю, что когда - нибудь я осуществлю свое желание. Может быть, возьмусь за постановку сам. Только это между нами, ладно?
- От всей души желаю вам осуществления всех ваших проектов, мистер Айронс.
Казалось, что Джереми о чем - то вдруг вспомнил, потому что лицо его стало озабоченным.
- К сожалению, мне пора. Дела, дела... До самого позднего вечера.
Мы встали из - за столика и вышли из ресторана.
- Вас отвезти обратно на студию?
- О, нет. Там мне уже нечего делать.
Джереми усмехнулся и прикрыл глаза:
- Кажется, я должен вам экскурсию.
- Вы как - то особо чутко все воспринимаете, мистер Айронс. Мне совсем не жаль этой экскурсии, в беседе с вами я получила массу удовольствия, просто моей группы там уже нет.
- Значит, подбросить до гостиницы?
- Было бы мило с вашей стороны.
Через пять минут «Форд» затормозил у отеля. Я приоткрыла дверцу и обернулась:
- Большое спасибо, мистер Айронс, за интересную беседу и вкусный обед.
- Не за что, мисс Джейн. Спасибо вам.
Я уже вышла из машины,когда он окликнул меня:
- Один вопрос, мисс!
- Да?
- Из какого вы города?
- Из Москвы, сэр.
Он подарил мне на прощание свою прелестную улыбку и уехал.
Стук в дверь раздался вечером, часов в 10. Я только что вернулась из харчевни, где мы ужинали с ребятами из группы. Перед этим мы гуляли, и я порядком устала. Друзья звали меня на какую - то дискотеку, но я собиралась как следует выспаться. Слегка раздосадованная тем, что меня побеспокоили, я положила на столик расческу, которой массировала голову, и поплелась открывать. Можно сказать, что я остолбенела: кого угодно я ожидала увидеть на пороге своего номера, но только не своего дневного собеседника.. Он был безупречен в сером костюме - тройке, белой рубашке и полосатом галстуке. В руках он держал большую, красивую розу.
- Добрый вечер, - его голос опустился на меня приятной, легкой паутинкой.
- Здравствуйте, - я ошарашенно на него смотрела и, кажется, довольно откровенно любовалась.
- Могу я войти?
- Да, конечно, пожалуйста.
Я посторонилась и пропустила неожиданного гостя. Закрыв за ним дверь, я смотрела ему в спину, стараясь прийти в себя - к домашним посещениям моей персоны голливудскими звездами я не привыкла. Мужчина повернулся и протянул мне розу:
- Это вам.
- О, спасибо! - я чуть смутилась, и что бы выйти из паузы, засуетилась, - я поставлю ее в воду.
Джереми прошел в гостиную.
- Можно, я присяду?
- Ну, разумеется. Какая я не догадливая. Если хотите, в баре есть пиво.
- Благодарю, - услышала я за своей спиной, и почувствовала, как по ней пробежали мурашки.
- Какая прелесть! - втянув в себя аромат нежно - розового перламутрового цветка, я чувствовала на себе взгляд сидящего сзади, желанного для меня мужчины.
«Боже мой! Зачем он пришел? Он нравится мне, я хочу его, в какое идиотское положение он меня ставит!»
- Не волнуйтесь, я не задержу вас на долго. Уже поздно, и вы, наверное, хотите отдохнуть.
Я повернулась к нему и улыбалась, предоставив ему возможность вести беседу.
- Я принес вам небольшой подарок.
Я удивленно приподняла брови, продолжая улыбаться.
- Подойдите сюда.
Я сделала несколько шагов, а Джереми сунул руку в карман пиджака и вынул оттуда бумажный сверток, красиво перевязанный шелковой ленточкой.
- Это для меня?
- Да. В благодарность за то, что вы помогли мне.
- Большое спасибо. Но, право, не стоило...
Я осторожно взяла сверток и опустилась на диван рядом с актером. Разорвав упаковку, я увидела миниатюрное издание Набоковской «Лолиты» на английском языке. Я провела рукой по темно - бордовому шероховатому переплету с золотым тиснением.
- Боже мой, мистер Айронс, какая красота! Я даже не знаю, что сказать. Это прекрасный подарок, правда. Спасибо.
И тут мне в голову пришла блестящая мысль:
- Не могли бы вы оставить на книге свой автограф?
Во взгляде актера я увидела недоумение.
- Нет, не подпись, а просто напишите что - нибудь приятное, и я всегда буду вспоминать нашу с вами встречу... и вас.
Мой загадочный гость молча вынул из внутреннего кармана золотую ручку, взял у меня книгу и, раскрыв ее, написал: «С любовью и уважением. Д.А.» Я смотрела на его точеный профиль, на длинные, тонкие пальцы, легко скользившие пером по бумаге, я была от него близко - близко и сходила с ума от едва уловимого, немного терпкого запаха его одеколона. Я сидела в номере гостиницы рядом с голливудской звездой, а вокруг бурлил незнакомый город, лежащий за тысячи миль от дома. Было странно, было ощущение, что судьба чуть - чуть приоткрыла мне окошко в другую жизнь - наверное ту, что могла бы быть моей. В разгоряченной голове бродили шальные мысли: «Я должна воспользоваться шансом. Возможно, за это судьба чего - то потребует от меня в будущем, но платить надо за все, так какая разница! Я сделаю это, я хочу этого.» Айронс подписал книгу, убрал ручку и протянул мне изящный томик.
- Пожалуйста.
Я взяла его и положила на журнальный столик, не отрывая взгляда от мужчины.
- Вы очень любезны.
Моя рука осторожно легла на его плечо. Я медленно приблизилась и поцеловала его в шею. Я хотела, что бы он ушел и боялась этого больше всего на свете.
- Я женат, - его мягкий, глубокий голос поставил меня перед фактом, но, в тоже время я поняла, что это было предостережение, а не защита.
- А мне наплевать, мистер Айронс. Я улетаю через два дня. И ваша жена вряд ли когда - нибудь об этом узнает.
Так же молча, как и в случае с автографом, ниспосланный мне свыше гость встал с дивана, поднял меня на руки и отнес в спальню. Я раздевалась, лаская взглядом его лицо - он был серьезен, его движения были четкими и не слишком торопливыми. Вот он снял пиджак, бросив его на спинку стула, потом жилет, галстук, начал расстегивать рубашку. Я следила за ним, лежа на шелковых белых простынях.
- Мне нравится, как ты это делаешь.
- Что делаешь?
- Раздеваешься.
Рубашка исчезла, открыв его стройный, сильный торс.
- Мне самому нравится, всегда проделываю это перед зеркалом. - Он был совершенно серьезен, но следил за мной краем глаза. Заметив недоумение на моем лице, он довольно рассмеялся.
- Что б тебя, - улыбнулась я, - бросай к черту эти брюки, мне холодно.
Через секунду мужчина склонился надо мной. Его немного грустные, каштановые глаза смотрели на меня задумчиво. Он провел ладонью по моим волосам и по щеке, прикоснулся губами к моим губам - он осторожно трогал воду перед тем, как нырнуть. Его любовь была обжигающе - холодной, как сухой лед, страстной и отчужденной, немного загадочной и почти недоступной. Он помнил о том, что я рядом, и, в тоже время, ему не было до меня никакого дела. И это явилось именно тем, что нужно было мне. Мне хотелось его любви без малейшего чувства вины при этом, мне хотелось забыться в безумной игре, оставив в памяти лишь имя. Я получила свой приз, и, наверное, все случилось так, как должно было случиться. «И все - таки интересно, к чему все это? А, ладно! Не хочется думать сейчас...» Мы лежали рядом на спине, мужчина открыл глаза и, дотянувшись до пиджака, достал сигареты.
- Теперь ты можешь называть меня Джереми, - спокойно произнес он и щелкнул золотой зажигалкой.
От возмущения я вмазала ему кулаком по плечу:
- Ах, ты, сукин сын! Ты говорил в ресторане, что я могу тебя так называть.
Мужчина повернул ко мне голову, на тонких губах появилась хитрая полуулыбка:
- Да, но ведь ты продолжала называть меня мистер Айронс. А?
Полу - вопрос, полу - утверждение, вскинутые вверх брови, выпущенная к потолку струйка дыма. И я подумала о том, как ловко он все провернул. Ведь он хотел этого так же, как и я (по каким - то своим, неизвестным мне причинам), но обставил все так, что инициатива полностью исходила от меня.
- Ах, ты, сукин сын!.. - опять повторила я, и услышала в ответ:
- В чем я опять провинился?
- Ведь ты же за этим сюда пришел, а даже вида не показал. А если бы я не решилась?
Джереми задумчиво пожал плечами:
- Тогда мы оба остались бы несчастными.
В его приятном голосе сквозила легкая ирония. Он поднял вверх брови и посмотрел на меня: его бледное лицо стало похожим на лицо Арлекина. Я улыбнулась. «Конечно, он прав сейчас. Во всем. И со временем я оценю его правоту еще больше.» Я встала с постели и накинула халат.
- Полностью согласна с вами, сэр. Как ты думаешь, ресторан уже закрыт?
Джереми посмотрел на свои наручные часы.
- Скорее всего. А что ты хотела?
Он поднялся и прошел в ванную комнату.
- Хотела выпить чашку чая.
- Не слышу, что?
Шум воды заглушал наши слова.
- Я хочу чаю!
Джереми освободил душ, и я, прибрав смятые простыни на постели, скользнула туда же. Быстро ополоснувшись, я вышла. Мистер Айронс уже полностью оделся и выглядел почти так же безупречно, как и в тот момент, когда я увидела его на пороге своего номера. Только вот волосы были взъерошены и придавали ему мальчишеский вид. Не удержавшись, я прыснула. Джереми поправлял узел на галстуке и бросил на меня недоуменный взгляд.
- Причешись. Ты похож на собирающегося на вечеринку школьника.
- Ну, спасибо. У тебя нет зеркала.
Я подошла к шкафу и открыла дверцу - внутри оказалось огромное зеркало.
- Вуаля! Можете полюбоваться на себя со всех сторон, мистер Айронс.
Укоряющий взгляд был мне ответом.
- Почему ты не одеваешься?
- А надо? - я сидела в кресле и расчесывала влажные волосы.
- Ты же хотела выпить чаю.
- Да....
- А я выпил бы чего - нибудь покрепче. Накинь что - нибудь, мы сходим в ресторан.
Глядя на красивого мужчину, я глупею, и это аксиома:
- Но он же закрыт.
Джереми вздохнул и слегка склонил голову набок:
- Мы пойдем в другое место.
Холлы и коридоры отеля были пустынны в этот поздний час, и даже за стойкой дежурного портье никого не было.Я на секунду задержалась на ступенях, зябко поведя плечами:
- Прохладно. Это далеко?
- Пять минут на машине.
Когда через несколько минут я увидела освещенные окна, они показались мне знакомыми.
- Так ведь это тот самый ресторан, в котором мы были днем!
- Совершенно верно.
Айронс приоткрыл дверь и пропустил меня вперед. Сейчас зал был заполнен гораздо больше, играла приятная музыка, уставшим официантам хотелось домой. Мы уселись за маленький столик в углу. Молодой, улыбчивый парень принял у нас заказ и поспешил на кухню. «Круг замкнулся. В этом ресторане начался наш разговор, здесь же он и закончится.» Я смотрела на сидящего напротив человека - прекрасного любовника с ослепительной улыбкой и серьезными глазами, сильную личность, не ищущую легких путей, интересного мужчину с загадочным, бледным лицом, талантливого актера, постоянно идущего вперед в своем самовыражении. Печаль, как камень легла на мою душу - мне не хотелось расставаться с ним. Но вся трагичность и прелесть ситуации заключалась в том, что разлуку после 10 - ти часового знакомства трудно было назвать расставанием.
- Эй! - Джереми смотрел на меня, немного наклонившись вперед. - Вернись ко мне, прекрасная незнакомка.
Кажется, у меня на глазах выступили слезы, потому что, тоже самое мне хотелось сказать ему.
- Помни только об одном, Джейн: ты имеешь право взять у судьбы то, что принадлежит тебе. Иногда приходится ждать, но, в конце концов, у тебя все получится. Ты поняла меня?
- Да, сэр.
Мужчина взял мою ладонь длинными, красивыми пальцами и дотронулся до нее губами.
- Вот и молодец. А теперь давай поужинаем.
Р.S. Когда через год я посмотрела «Лолиту» не оторвавшись от экрана ни на минуту и наслаждаясь прекрасной игрой Джереми Айронса, все внутри меня ликовало так, как будто это была моя победа. Теперь и навсегда этот человек останется для меня близким и настоящим другом, и если как - нибудь, стоя у ночного окна в полном одиночестве, где - нибудь на краю света он вспомнит о нашей встрече, я передам ему немножечко тепла по невидимым каналам Вселенной, пролегшим между нашими душами.