Скоро сказка сказывалась, да скоро и закончилась. Потекла дальше жизнь обыденная, без волшебства. Разве что иногда чудеса случались, всех изумляли, напоминая о делах давнишних, делах удивительных. О том и речь поведём.
Женился Иван Дурак на Василисе Премудрой. Зажили они в тереме о пяти окошках да о двух дверях. Живут себе припеваючи, друг на друга любуются, друг с другом милуются.
Вот как-то раз Василиса говорит:
- А не попытать ли тебе, Ванюша, счастья в учёбе. Без ученья-то, что за жизнь? Хоть я и слыву премудрой, да толку от этого никакого. Даже телевизор не починю. Не разберусь, что и по каким проводкам бежит-передаётся. А всё потому, что не учёная. Бабе-то еще, куда ни шло, простится. А тебе, кормильцу, надобно постичь науки разные. Вот как я разумею, сокол мой ненаглядный.
- А нам чаво? Нам ничаво! - отвечает Иван Дурак, - Мне это што горшок пареной репы опростать. И не таки подвиги обделывали. Сама, чай, знашь, как с Кощеем обстряпал, хоть он и прозывался бессмертным. Токмо ты, Василисушка-краса, укажи, где постигают науки эти. А за мной не застоится, живо спроворю.
Сказал та Иван Дурак и грудь колесом выпятил, чуть не по потолку носом водит. Василиса лишь головой покачала.
- Ох, Ванюша. Зря хорохоришься. С Кощеем-то сам, что ли, справился? Всем миром тебе помогали. А науку постичь труднее будет, чем одолеть лиходея.
- А нам всё одно ништо.
- Ну, гляди. Возьмёшься за гуж – не плачься, коль не сдюжишь. Поговорю с Серым Волком. Может, подскажет чего. Может каких-таких репетиторов отыщет. Подучат тебя, авось, да и попадёшь в институт, где науки разны схоронены.
Иван гоголем по горнице заходил:
- Уж, коли смерть Кощееву отыскал, то и науки открою. Зови Серого скорее, а то недосуг мне.
Едва только ночь прилегла на сыру землю, окутала окрест беспросветным мраком, вышла Василиса Премудрая в чисто поле, громким голосом трижды кликнула Серого Волка. Глядь, а он уже тут как тут.
- Здравствуй, - говорит, - какая нужда во мне случилась?
- Большой нужды нет, а просьбу к тебе имею.
И Василиса рассказала Волку про свою задумку. Так, мол, и так, надо бы Ивану в институт притулиться. Покрутил Серый Волк своей лобастой головой, лапой за ухом почесал.
- Ох, и премудрая ты! Слов нет, премудрая! Сдаётся мне, можно это дело осилить. Только взяться надо с умом.
- Для того и позвала. Ума тебе не занимать – всяк скажет, да и большой чин, слыхала, нынче занимаешь.
- Вот Что, поразмыслив, сказал Волк, - кто он, Иван-то?
- Как кто? - удивилась Василиса, - Мужик мой. Нешто забыл?
- Мужик-то мужик. Да ведь не простой. Считай, герой он, хотя бы и сказочный. Кощея, злыдня, победил? Победил! Тебя, горемычную, освободил? Освободил. На всё царство-государство известен, знаменит, даже. А герою разве кто откажет? Гордиться будут своей помощью. Но подготовиться малость всё-таки надо. Пришлю ему грамотеев-репетиторов.
- Спасибо тебе, Серый Волк, - в пояс поклонилась Василиса, - Не сомневалась в тебе. Верила, что поможешь.
На том и расстались.
Совсем не много времени прошло, а Иван Дурак, обложившись книгами, уже сидел посередь присланных Волком мудрецов. Василиса Премудрая зорко следила за муженьком, наставляла то лаской, то строгим окриком.
Только не надолго хватило Ивана. Швырнул он книжки на пол, руками в кудри свои вцепился.
- Пропади пропадом эта наука! Не хочу её открывать. Охота мне бегать по лесам, дышать вольным воздухом.
И подался на дальнее озеро рыбку удить. Василиса насилу отыскала его. Но ни на какие уговоры Иван Дурак не поддался.
- Хватит, - говорит, - мне и твоей премудрости.
Так и ушла Василиса ни с чем.
А время бежало, бежало. Наступила пора в институт подаваться. Приодела жена мужа, в дорогу снарядила.
- Ты уж не очень там хорохорься. Поаккуратней с учёными-то, постарайся приглянуться им.
- Это мы запросто! Уж ежели бабе Яге потрафил, то другим, куда легче.
Может, оно так и получилось, а может, Серый Волк словечко замолвил, кто знает. Приняли Ивана в тридевятицарский институт, и стал, он науки открывать. Где сам что-нибудь запомнит, где другие подскажут. Так и учился Иван Дурак, себя не утруждая, другим не завидуя, а срок пришёл, и закончил наш герой курс наук хитрых да нужных.
Василиса рада-радёшенька. Вся от счастья сияет. Как же! Учёный мужик в терем воротился. А тот, право, павлином перед ней выхаживает, слова мудрёные говорит:
- Все вы пережиток прошлого. Одна фикция, мираж. Мне, учёному материалисту, и якшаться с вами не с руки. Большие дела меня ждут. Молочные реки вспять поверну, кисельные берега осушу, а на них ананасы посажу.
- Вань, ананасы-то у нас не растут. Отродясь их тут не видали, - напомнила Василиса.
- Теперь будут, - заважничал Иван Дурак, - потому как надо их по науке выращивать. Станем ананасы есть, а молочные реки направим в соседние царства. За это купим у них мудрёные штуки с музыкой. Весёлую жизнь устроим.
Пожаловал Серый Волк. Хотел урезонить Ивана. Да тот и слушать не стал.
- Как был ты серым, так и остался. Хоть и назначили тебя шишкой важной. Ещё разберусь, чем ты там занимаешься. Может, зря тебя за Волка считают.
Плюнул тот с досады и убрался восвояси. А Иван Дурак начал устраивать всем весёлую жизнь.
Перво-наперво велел Василисе Премудрой выбить пыль из ковра –самолёта.
- Полечу, - говорит, - к Лукоморью. Где-то там тридцать три богатыря со своим дядькой прохлаждаются. Завербую их на вседевятицарскую стройку. Нечего попусту по дну морскому шастать.
Уговаривала его Премудрая, убеждала. Да, где там. Полетел.
Явился с богатырями, стал плотины разные возводить, канавы рыть, корчевать дремучие сказочные леса. Только шум да треск стоит.
Раньше, бывало, выйдешь вечерком на бережок, стоишь, слушаешь, как птицы щебечут, молочные реки в бережок волнами бьют. Теперь не то. Иван с богатырями наворочал горы земли, смешал её с кисельными берегами, сгубил шелковистые травы. Улетели птицы подальше от шума и гама.
Прибежали к Василисе Леший с Кикиморой, жалуются:
- Совсем изводит нас мужик твой. Никакой жизни не стало. От леса – одни пни. Болота повысохли, реки обмелели. Почто, Василисушка, невзлюбил нас Иван? Почто извести хочет? Разве не помогали ему в богатырских делах, не хлопотали за него перед бабой Ягой?
А тут и сама Яга в ступе явилась, легка на помине. Подняла пылищу. Зачихалась, старая.
- Ох, девка, - заворчала, - осердилась я на Ивана. Жалею, что не съела его в прежние времена. Урезонь ты его, Премудрая, не то всё в конец сгубит.
Чуть не плакала Василиса. Уговаривала своего учёного мужа остепениться, одуматься. Тот всё своё гнёт, да усмехается.
- Ну и дремучесть! Вас за уши тянешь к новому, а вы упираетесь. Закончим скоро третью очередь молокопровода, погоним молоко за моря, нам чего хошь дадут. Хошь – джинсы с медными застёжками, хошь – резинки жевательной десяти ароматов. Жуй да радуйся. Вот в какую жизнь вас волоку, недотёпы.
Чует Василиса, не совладать с Иваном. Кликнула Серого Волка не выручку. Но тот даже не отозвался. Видать, шибко обиделся на Дурака.
- Уж ты нас не обессудь, - сказали тогда Василисе лесные жители, болотные чудища, - сами твоего мужика образумим.
Долго собирала баба Яга нужные травы. Все оставшиеся лужайки облазила. Долго варила колдовское зелье. Наконец, всё было готово.
Идёт как-то Иван Дурак, по сторонам поглядывает, нельзя ли ещё чего вырубить, к новой жизни приспособить. И не замечает, что меж пней да валёжин притаился Леший, а из подсыхающей лужи, что на месте прежнего болота образовалась, злыми глазами на него Кикимора смотрит.
Слышит Иван, леший заухал, Кикимора захохотала. Но лишь улыбнулся герой: «Меня-то не запугать. Будя сказками баловаться, теперь я учёный…».
Рассерчали Леший с Кикиморой, заголосили ещё пуще. Напустили такого тумана, что Дурак заплутался. А потом-то дело привычное. Где пни переставят, где тропинку подменят. Так и привели его к избушке бабы Яги. А та уже поджидает.
Брызнула на него колдовским зельем, да ещё вокруг покропила. Села в ступу, летает вокруг Ивана и приговаривает:
- Ветер, буря, ураган,
С ног валите тех, кто пьян.
Тьму пошлите, что б ни зги.
Всем проветрите мозги!
Выдувайте лишний хлам,
Я ещё вам зелья дам!
И наступила кромешная тьма. Воет ветер во всю мочь, смешал землю с небом и крутит каруселью. А в этой круговерти – Иван.
Не раз повторила баба Яга своё заклинанье. Наконец, утихомирилась. И всё успокоилось, стихло.
Стоит посреди полянки Иван и улыбается.
- Здравствуй, бабушка. Вот и опять повстречались. Никак, заблудился я?
- Заплутал, заплутал. Верно, молвишь, - прошамкала баба Яга, - насилу наставили на правильный путь. Ну, будешь ещё своей учёностью хвастать, новую жизнь придумывать?
- Какой учёностью? – удивился Иван, - Что ещё за загадки? Лучше бы указали тропинку, чтоб к Василисушке скорей добраться.
- Укажу, милок, укажу. Чай, она и впрямь заждалась. Вот тебе и провожатый.
Кликнула она Лешего, велела вести Ивана самой короткой дорогой.
Явился Иван Дурак домой, обнимает жену раскрасавицу, целует.
- Как соскучился я по тебе, краса моя ненаглядная. Плутал по тёмному лесу, не чаял выбраться.
А поутру, как проснулся да увидел, что содеяно с тридевятым царством, в ужас пришёл.
- Что за нечисть у нас хозяйничала!? Какой дурак придумал губить леса, изводить болота? А ну, выходи биться-сражаться. Не заржавел ещё мой меч, живо голову снесу.
Еле успокоили его. Сказали, что исчезла нечисть, как только услыхала. Что Иван возвращается. На том и поутих. И никто ему ничего не напоминал.
И опять потекла жизнь спокойная, тихая, сказочная.
Одного жаль. Утерялся рецепт колдовского зелья. А бывает, очень его не хватает.