Нина привыкла читать объявления на факультетской доске. Всякие. Яркие, о концертах модных ансамблей, подробные, о философских семинарах или лекциях иностранных ученых, на четвертушках листа - просьбы вернуть забытый в аудитории конспект. Жуя привычную булочку, девушка быстро пробегала взглядом предложения по распространению рекламы. "Вакантная должность уборщицы в виварии", - гласило самое свежее объявление. "Слова-то какие, - хихикнула про себя Нина, и тут ее внимание привлекла аккуратная записка: "Институт проблем человека приглашает испытуемых для участия в экспериментах в области психологии долговременного планирования. Оплата разумная. " Не было даже телефона, только адрес и номер лабораторной комнаты.
"Интересненько... Опять же, оплата разумная. Мало дадут - можно вкусно пообедать, а много - так и на новую водолазку хватит, - задумавшись, девушка машинально заправила за ухо выбившуюся из-под заколки русую прядь, - надо бы Машку с собой взять. А то она в последнее время какая-то смурная. И сегодня на лекцию не пришла."
Про Нину говорили, что она практичная.
- Вранье, на деньги развод, - усмехалась она, когда подружки шептались о модных диетах или супер-духах с аттрактантами, способных сделать женщину-вамп из любой дурнушки. Отличница, староста, умевшая экономно прожить на невеликую родительскую помощь и нечастные заработки, стеснялась того, что ее интересует гипноз, психологические тесты и некоторые своеобразные книги, на грани мистики и фантазии, которые в последнее время стали издавать. "Это занимательно и дает возможность узнать много нового о самой себе, - назидательно произносила она, когда этот интерес обнаруживался.
Машка сидела с ногами на криво застеленной кровати, обнимая свое "чудовище". Сшитый еще в школе из разноцветных тряпочек и набитый старыми колготками удав поистрепался, кое-где был закапан чаем и кофе, но попробуй-ка, предложи выбросить.
Машка-чудачка, ее только послушать:
- Мы суетимся, смотрим в микроскопы, крутим что-то в центрифугах, а тем временем Гея болеет. И люди - парша на ее красивом лице...
- Хм... - в сотый раз предлагала Нина, - так запишись к экологам, ходи, охраняй...
- Охранять? Подумаешь, елку срубят в лесу под новый год. Зло в другом. Промышленность, потребление, отходы, в океане уже целые острова мусора...
- И что? У тебя рецепт есть? Ладно, Машк... нам с тобой мировой процесс не остановить. Пойдем лучше ...-
и Нина тащила подругу то на кафедральный вечер, то на концерт, то еще куда-нибудь. С Виктором девчонки познакомились на новогоднем вечере. Парень, неплохо игравший на гитаре, добродушный, хотя и не слишком развязный, запал, что называется, на Машку. Худенькая, склонная к перепадам настроения, не сказать, чтоб красивая...
- А у меня так никого и нет... - временами вздыхала про себя Нина... - можно подумать, что я страшненькая или одета старомодно.
Но в последнее время Машка, как-то ожившая с появлением у нее парня, снова загрустила. Сколько ни пытался он ее расшевелить, цветы приносил со своих невеликих заработков, ничего не помогало.
"Вот, сидит, обжимается со своим удавом. А ведь могла бы..." - хмыкнула про себя Нина.
- Маш, смотри, объявление принесла. Поедем? Психологические опыты. Заплатить обещают.
Машка грызла колпачок от ручки. На столе валялась растрепанная тетрадка в синей обложке. Не конспект.
Стихи. "Муть зеленая", ни рифмы, ни внятного смысла, считала Нина, но иногда "из хорошего отношения" просила: - А прочитай?
Длинные стихи. С любой строчки начать и закончить можно.
"На лестнице мироздания
В жемчуге слез
Стою, руки протягиваю,
Прошу: возьмите меня отсюда,
Но черными крыльями
Небо занято..."
Когда тихий голосок умолкал, Нина обычно вздыхала и говорила: - Да... есть в этом нечто...
А что тут скажешь?
- Ну Маш, ну поедем, а? Cидишь тут, как сыч в дупле...
В окно брызнул солнечный луч. Комната стала светлее, гвоздика в бутылке из-под пива засияла алым, даже смешное "чудовище" вроде заулыбалось, а его хозяйка, будто очнувшись, тряхнула стриженой головой и согласилась:
- А, поедем!
Нина первой вошла в тесную комнатку, захламленную работающим и неработающим оборудованием под самую завязку. У стола возле монитора сидел лохматый парень в выцветшей джинсовке. Другой, с оттопыренными ушами и серыми глазами навыкате, велел ей сесть в кресло, и невнятно мурлыча себе под нос, принялся нацеплять девушке разноцветные провода с клеммами на запястья и мочки ушей. "Прямо как в детективах, где на детекторе лжи проверяют", - передернулась Нина. Но сотрудник, похожий на Чебурашку, успокоил:
- Не бойтесь, дышите ровнее... Вам что, электрокардиограмму никогда не делали? Пока программа запускается, я расскажу суть эксперимента. Видите ли, наша лаборатория занимается предсказанием будущего. Будущего отдельной личности. И еще мы изучаем влияние этих предсказаний на жизнь испытуемого. Сейчас мы будем задавать разные вопросы. Вы не смущайтесь, отвечайте, как бог на душу положит. Программа обработает ответы, данные кожно-гальванической реакции. И выдаст прогноз. Помните, прогноз - не такая уж безопасная вещь. Мы можем вам не говорить результат, и вы попадете в контрольную группу. А можем рассказать. Тогда в опытную. И оплата вашего участия выше. Выбирайте сами. Пока программа считает, успеете обдумать и принять решение. Потом вживим вам маленький такой маячок, с помощью которого сможем отслеживать ваш жизненный путь. Это не больно, честное слово.
Нина не боялась. Наоборот, интересно. На вопросы отвечала по-разному, на одни - искренне, на другие - по приколу. Когда ее еще раз спросили, хочет ли она знать предсказание, ответила весело:
- Конечно!
Ее поблагодарили, вручили распечатку и... о чудо, сумму, которой хватало на новые осенние сапоги. Только что не приплясывая, она выскочила в коридор:
- Машка, теперь ты! Смотри, сколько заплатили, а всего-то часа два посидеть на полиграфе. Ты тут не заскучала?
Подруга, пожав плечами, скрылась за дверью. Нина уселась на ее место и решила прочитать, что там ей напророчили.
Предсказание оказалось не слишком длинным, много терминов, которые Нина не знала. Из всего она поняла только часть: наука - не ее стезя. Ее ожидают одиночество, безбрачие. Поступок, о котором будет жалеть всю жизнь. Скучно и даже обидно как-то, ведь шла на красный диплом, и даже подумывала об аспирантуре.
"Ну и пусть, мы еще посмотрим... гадалка гадала...- усмехнулась Нина, - зато на сапожки точно хватит. Надо прямо завтра на рынок поехать. Интересно, а Машка какой вариант возьмет, контроль или опыт?" Предплечье зачесалось. "Маячок... Неприятно как-то, ну да ладно, ради науки..." - успокоила себя девушка и достала из сумочки книгу.
Машка вышла из комнаты еще бледнее, чем обычно.
- Маш, да что с тобой, тебе плохо? Духота тут, пошли, по дороге расскажешь... - участливо потащила Нина подругу к выходу
- Ну давай рассказывай... сколько тебе дали? Может, завтра на рынок рванем?
- Я умру через год...
- Чтооо? Да они рехнулись, что ли?! Да разве можно человеку такое говорить?
- Они не виноваты... У них такие лица были... Сказали: программа сбоит... давайте мы вас в контрольную, а заплатим как за опытную... А я увидела... на экране... Рак...
- Маш, да ты что! Не умеют они ничего, понты одни. Ты что, не видела, аспиранты всего-навсего, молодые. И этот, на Чебурашку похож... Да ты что, Маш? - уже трясла ее за плечи Нина.
- Я ничего... Просто поняла теперь... Мне все казалось, депрессия... А теперь понимаю...
- Да что ты в самом деле, хватит уже! Подумаешь, предсказатели... Ничего они не понимают. Поехали в общагу, поздно уже. А завтра на рынок, сапоги купим. Ведь они заплатили?
- Заплатили... Но не нужно... Что теперь... Я поняла... читала раньше. Больной раком на ранней стадии теряет интерес к жизни, а еще ничего и не болит... Нафиг рынок. Мои деньги - прогуляем! Сегодня! - вдруг зло выкрикнула Машка. - Сейчас Вите звоним и в клуб новый. А ты, если хочешь, свои оставь. Моих хватит!
Да разве на такое возразишь? Молчать лучше. Нина и молчала. Ничего не сказала и тогда, когда подружка купила дурацкий оранжевый шарф, и тогда, когда пила пиво прямо из горлышка.
- По какому случаю гуляем, девчонки? - спокойный, как всегда чуть насмешливый голос Виктора, ждавшего их возле клуба, как-то снял напряжение.
- Заработали! Послужили науке! - разъяснила Маша, - Легко пришли, пусть легко уходят. Это не полы мыть, не мороженым торговать. Эх, гуляем!
Оторопевший Виктор, не видевший свою любимую такой уже давно, проследовал за ними в клуб. Столько, сколько в этот вечер, Маша не пила, наверное, ни разу в жизни. А как она танцевала... "Словно живой огонь" - удивлялась Нина, глядя, как вьется рыжий шарф, как Виктор кусает ус не то от восхищения, не то от ревности. Он-то танцевать не любил и не умел.
Ветер морщил в темных лужах отражения фонарей, холод пробирался под куртки. И веселье куда-то ушло. Ненастощее, долго не задержится. Виктор молча курил. Машка как будто поникла. И у Нины не осталось в душе ничего, кроме усталости и томительного напряжения.
А в апреле, когда черные кружева грязи повисли на снегу, Маша умерла. Наглоталась таблеток. Трудно ли биологу понять по анализам, что - лейкоз. Синяя тетрадка, тряпочный удав. Мать не плакала даже на кладбище, только прямее держала спину.
"Предсказатели... Все они... Онкология - от нервов..." - Нина посылала в газеты разоблачительные статьи, но ответов не получала. Даже съездила в Институт проблем человека " посмотреть в их бесстыжие глаза и сказать..." Что сказать, она и сама не очень представляла. Ее не пустили дальше проходной. А на вопрос о лаборатории, где изучают будущее, строгий молодой охранник, сменивший улыбчивую старушку, заявил:
- Вам девушка, в гадательный салон. А здесь государственное учреждение. Посторонние лица - только по приглашениям.
Не сказать, что Нину это удивило. Странным было другое. После смерти Маши Виктор стал приходить, говорил ни о чем. О Маше редко. Нине казалось: что-то завязывается между ними. Хотелось бы, конечно, цветов, прогулок под луной... признания... Но, придя поздравить ее с получением диплома, парень попросту предложил:
- Слушай, я хорошую работу нашел. Давай квартиру снимем и будем жить?
"Одиночество? Фиг вам, предсказатели хреновы..." - подумала Нина и согласилась. Поженились, пусть и не сразу. Сын родился. Потом дочь. Виктор крутился на трех работах. Дети болели. Нина устроилась заведующей канцелярией в вуз, зарплата грошовая, но можно всегда получить больничный, да и с напарницей договориться, чтоб отпустила, если что.
В институте проблем человека жизнь тоже не стояла на месте. Аспиранты стали кандидатами, потом докторами. Но по другим темам. Иногда они просматривали данные с маячков. И вспоминали юность.
- Эх, не дают грантов на эту тему... А то бы купили компьютерный тепловизор, полиграф современной модели... и программиста пригласили бы хорошего.
- И не дадут. А то ты не помнишь... Спецслужбисты попросили предсказать будущее известных политиков, а мы ответили, что методика пока разрабатывается, и мы не беремся. А я так даже рад. Страшно. Девчонку эту, которая в опытной группе, разве забудешь?
- Да... В опытной - два варианта... Либо предсказание довлеет над человеком, и он невольно его исполняет. Либо сопротивляется до последнего. И оба случая плохи. Кто-то когда-то сказал: "Господь в своем милосердии лишил людей знания будущего, ибо мало кому под силу нести этот груз". А в контрольной группе процент совпадения предсказаний не больше вероятностного.
Нина делала генеральную уборку. Дочь ушла на кружок бальных танцев. Сын где-то тусовался с друзьями. Почти взрослые уже. Свои интересы. Своя жизнь.
На полке книги стояли как-то неровно. Женщина вытащила одну, любимый роман времен молодости, "Сагу о Форсайтах"... А за ней - порожняя бутылка коньяка.
"Опять... Когда только успевает. И ведь приятели не ходят, разве что по праздникам. А ведь у него давление. Давно ли по врачам ходил...
Виктор хорошо зарабатывал, уставал. Жена давно уже перестала пытаться вытащить его куда-нибудь в выходные. Ни в театр, ни даже просто на природу ему не хотелось:
- Да я ж разве против? Иди одна или хоть с подружками. Да Настьку с Серегой бы с собой взяла."
Одиночество. У Сереги и Насти свои компании, свои встречи. С Виктором давно ни о чем не говорили, кроме:
- Какие обои поклеить? Дать сыну денег на поездку в Турцию, или пусть сам заработает?
Нина рассеяно перелистывала том в сером картонном переплете. Тонкий листок, сложенный вчетверо, упал на пол. Она подняла его, развернула, перечитала.
"Одиночество? Поступок, о котором буду жалеть всю жизнь? Дудки! Не на ту напали! Муж накормлен и ухожен. Ну пьет.. А кто нынче не пьет... Я нужна детям. Еще будут внуки."
Скомканный листок отправился в мусорное ведро вместе с сухими листьями, ощипанными с узамбарских фиалок, и пустой бутылкой.