Скорая приехала быстро. Соседи, слава Богу, были дома, носилки с телом благополучно спустили с третьего этажа и погрузили в машину.
Помню, несли головой вперёд – хороший признак …
Дежурный врач определил падение давления, низкий уровень гемоглобина, в общем — желудочное кровотечение. Капельницу поставили трубкой — опали вены. Решение одно – реанимация. Каталку быстро-быстро везут медсестра и моя жена (тоже медсестра). Сознание тускнеет. Наступает безразличие, всё – всё равно. Даже о Боге забываю.
Приехали. Вокруг как-то сразу становится тесно. Всё делается одновременно: перекладывают, контролируют давление, поругиваются, уколы делают сразу с двух сторон, держат голову, ищут вену (почему-то под ключицей), что-то в неё пихают, подключают капельницу …
Очнулся. Вспомнил. Подумал – спасли.
Подъезжает кресло.
Голос:
— Где взяла?
— Да в гинекологии одолжила. Садись, милок – это мне.
Куда же, думаю, меня голого – в гинекологию?
Прикрыли одеялом, повезли. Лифт, коридор. Борода, белая шапочка — глаза весёлые. Через провод с лампочкой желудок изнутри смотрит.
— Язва, — говорит, - у тебя вооот такая, а в середине сосуд затромбированный – пока держится.
Пока … – интересно …
Начальник отделения хирургии. Серьёзный такой мужик, а руки – ласковые. Предлагает операцию, сделаем в лучшем виде, говорит.
Обещаю подумать, когда полегче станет…
Второй хирург – большой такой КМН:
— Крови, ты, – говорит, — у нас литра два потерял, а лишней нет, 100 000 р. на станцию переливания должны.
Я предлагаю оплатить кровь.
Хирург говорит, что без срочной операции есть три варианта дальнейшего развития событий, но все плохие.
Начальник отделения реанимации (красивая такая) гарантирует 100% положительный исход операции: всё готово и все готовы.
С женой, говорю, посоветуюсь. Вызвали быстро, благо она в поликлинике работает, и рядом была. Успокоила: — рано или поздно, а резать придётся …
— Иди к хирургу, - говорю, - согласный я.
Анестезиолог – одноклассник:
— Не ссы, Михалыч, прорвёмся, а теперь на меня смотри.
Смотрю: - Игорь, Игорь …
Паника. Не могу дышать, задыхаюсь … Во рту мешает что-то, головой мотаю, страшно …
— Спокойно, — это Игорь говорит, — я должен был убедиться, что ты проснулся.
Мысленно оглядываю себя. Вроде нигде ничего не болит, ничего, вроде, не отрезали – только говорить трудно.
Перевезли на кровать. Вдвоём (одному невозможно) привели её в удобное для меня положение. Капельница. Уколы. Рядом кто-то кричит.
У него, говорят, инфаркт, так он из кардиологии убежал и головой упал. Его, к нам в реанимацию и к койке привязали несчастного, а то опять убежит.
Спрашивает: где он?
Я объяснил, но он, по-моему, не понял.
Ночь.
У медсестры нас четверо, благо санитарка помогает. Правда пальцы прищемила, бедная, когда кровать поудобней делала.
Заходят врачи. Посмотрят, отойдут, поговорят о том, что чего-то там нет, а чего-то не хватает, и что можно в таком случае сделать сейчас и что надо будет делать потом.
Фамилия на последнем пакете с кровью – Бобров. Спасибо тебе, Бобров.
Операция, оказывается, шла 4.5 часа. Желудок освободили от спаек и как дырявый сапог перекроили и перешили. Сделали понадёжнее и чтобы дырок не осталось. У хирургов наших это запросто, только поковыряться надо подольше. Понравилось мне это. Значит, люди себя уважают … Всё таки хорошо, что все мы тут друг друга знаем — город такой.
На третий день из реанимации – в хирургию. Провожали. Желудок промыли, чтобы чистым был. Здоровья пожелали. Спасибо вам.
Пока каталку ждал – мужика привезли здоровенного: весь в крови и ничего не соображает. Весело у них тут, думаю. Не зажиреешь.
В хирургии всё по плану: достоверно, надёжно, чисто и профессионально, пока всё не заработало в штатном режиме.
И ведь знаете, что интересно: никто ни разу не назвал меня: — больной. И отношения – человеческие.
П.С. После выписки жену в неврологии навещал. Её туда положили, потому что в кардиологии места не было.