ЗАМОК ЭВРИЛ
Один из звонких сердитых голосков принадлежал девочке, и Кер подошёл к ребятишкам поближе: в семь-восемь лет не все будущие Рыцари успевают проникнуться идеей, что женщины - существа от природы хрупкие, обращенья требуют бережного, и решать с ними споры с помощью кулаков - занятие недостойное. Правда, это «хрупкое существо», с деревянным мечом, в штанах и с коротко стрижеными волосами, внешне от мальчишки ничем не отличалось и вид имело воинственный и независимый.
- Нет, могут, могут! - вся красная от гнева, кричала она, наступая на взлохмаченного парнишку.
- Нет! Глупая, я же знаю!
- Ничего ты не знаешь! И сражаюсь я лучше тебя! И никакой ты ещё не Рыцарь!
- А давайте спросим! - второй мальчик, высокий крепыш, махнул мечом на Кера: - Вон, у Лорда.
«Никакой не Рыцарь» смутился. Кер его понимал: в восемь лет Лорды в белых плащах и ему представлялись удивительными и далёкими, как звёзды. Он ободряюще улыбнулся и сел в траву возле них.
- Скажите ему, милорд, ведь девочки же могут быть Рыцарями, правда?! А он говорит - нет! А сам...
- Я Рыцарь, раз в Ордене родился!
- А папа иначе рассказывал! - второй негодующе воззвал к Керу: - Милорд, чего Дан нам сочиняет!
- Я сочиняю?! - взвился взлохмаченный Дан, позабыв с почтеньем глядеть на Лорда. - Да пошёл ты...
Кер перехватил руку с мечом на взмахе. Паренёк, сжав губы, бросил оружие и непримиримо заявил:
- Уж наверно из Замка видней, чем всяким с фермы! - и фыркнул в сторону девочки: - Ловец слухов!
- Во-первых, - сказал Кер, удерживая рвущуюся в бой «воительницу», - жить в Замке, как живём мы, без ферм нельзя. Мы в долгу у них. Не свысока, а с уважением и благодарностью надо глядеть на тех, кто верит в наш путь Света и облегчает его, в ущерб себе кормя и одевая нас. Во-вторых, Рыцарями не родятся, а становятся. Сделать это могут и мужчины, и женщины (девочка торжествующе взвизгнула), дети Рыцарей и нет. Но, - он смотрел на Дана, - хотя из сыновей Ордена растят Рыцарей и зовут их так, до пятнадцати лет ты можешь отказаться. Они отчасти правы. За правду ты злишься? И нападаешь за неё?
- Отчасти! Я выбрал Орден! - голос мальчика дрожал от обиды. - Я Рыцарь, я никогда не откажусь!
- Так объясни. А крики и злые слова ведут лишь к ссоре. Тебе надо ранить или быть услышанным? - он оглядел всех троих. - Рыцарю нужен меч, чтоб защищать. Но не себя. Страну, а не задетую гордость.
Мальчуган с фермы хмурился, словно нечто в сказанном поставило его в тупик, но что - он и сам не очень понимает. Зато девчушка, похоже, поняла: пальцы на деревянной рукояти неохотно разжались.
- Кит не был прав, что я «сочинял». - У Дана пылали щёки, но глаз он не отводил и сдаваться явно не собирался. - Я, ну, не совсем знал - но не врал же! Значит, Рыцарь должен всё терпеть, что ни скажут?
- Рыцарь должен помнить: все его умения воина - для врага. А враг - это кто угрожает стране, а не тот, кто тебя, бедного, обидел. У нас нет врагов среди людей Тефриана. Орден создан для служения им.
- Мы слуг не обижаем, - возмутился Дан. - Кто служит честно, не меньше других достоин почтения!
- Но пользы-то от нашего служения пока нет. Нам нельзя иметь гордость, которая из-за злых слов толкнёт в драку: мы же умеем драться. Мы сильнее. Это недостойно. И кому нужны такие защитники?
- А если, - осторожно сказала девочка, - их больше? Или один, но тоже Рыцарь? Если я не сильнее?
Дан хмыкнул и тихонько, но с вполне различимой насмешкой пробурчал: «Тоже!». Она вспыхнула:
- Ну он опять! Видите?! А вот если надаю как следует, он сразу поймёт, гожусь я в Рыцари или нет!
- Нет, - возразил Кер, перебивая гневное «Кто кому ещё!». - Поймёт он лишь одно: спорить с тобой - занятие не из приятных. Бой может доказать, кто из воинов лучше, но кто прав - нет. С чего бы? Талант воина не делает тебя всезнающим. А с тем, кто «убеждает», причиняя боль, скоро спорить перестанут. С ним вообще никто ни говорить, ни дружить не захочет. Пусть он и прав. - На «воинов» жалко было смотреть. Он живо ощущал себя мучителем детей и чуть ли не Магистром. - Раз каждый стоит на своём и вот-вот начнутся оскорбления и удары - просто молча уйди. Если тебе нужны друзья, конечно.
- Это он ей причинил боль, - сердито заявил Кит. - Она хочет быть, как её папа, и чего тут смеяться?!
- Нечего, - серьёзно подтвердил Кер. - Это тяжело, а не смешно. И я не о тренировках, хотя и они нелёгкие, особенно для девушки. Куда хуже другое: ведь если придёт Тьма, нам надо убивать врагов. Нарушить Первую Заповедь. Оправдать цель Ордена, выполнить долг, но больше не быть Рыцарем...
Вся троица уставилась на него, вроде даже позабыв о ссоре, в единодушном растерянном молчании.
- А... как же? - наконец вырвалось у Кита. - Орден нужен, чтобы перестать быть?
- Вот так, - вздохнул Кер. - Просто надеемся, что и ответ тогда придёт... и что Тьму увидим не мы.
На лице сына фермера читалась жалость к Рыцарям и облегчение: он-то вовремя быть им раздумал.
- Я всё равно стану Рыцарем! - вскричала девочка. - Если папа не побоялся и стал, то и я смогу!
- Конечно, - согласился Кит. - Это Дан не верит, а по мне, станешь точно. Миб, пошли купаться? - и взяв повеселевшую подружку за руку, бегом потащил её к речке. Дан мрачно поглядел вслед.
- Да, ему что. Верит он, нет, а сказал, как ей нравится. Он-то не Рыцарь. Ясно, она с ним и дружит...
- Он может в самом деле верить. Не стоит считать лжецами всех, кто не Рыцари. А неискренностью ничего крепкого всё равно не построишь. - Они помолчали. - Ты знаешь про Шера?
- Он бог, - заспешил мальчик, явно гордясь своими познаниями. - А сперва был королём, в Тёмные годы. Я слышал песню, только давно, не всё помню... Была война, и ему сказали - нельзя кому-то там доверять, его тогда убьют и Тефриан завоюют, но он всё-таки поверил, и поэтому мы победили. Но он вправду погиб. Я видел его на картине. Красивый, и глаза печальные... на Энтиса Крис-Талена похож.
- Да? - удивился Кер. - Странно, а я не замечал. А знаешь, что Шер считается хранителем Ордена?
Дан потряс головой, всем своим видом спрашивая с надеждой: но ты же расскажешь? Хм... вроде бы получилось. От ссоры останется Шер, а не угрюмое пережёвывание обиды. Вражды здесь не вырастет.
- Шер, наверно, даже знал Алфарина. Последний король рода Хаэр, погибший в Войне Теней.
- В той самой? Но её же Алфарин выиграл, а не Шер! И разве у нас не род Тант всегда правил?
- Не всегда. До Алфарина были другие короли, и власти имели куда больше. Их воля была законом, а кто спорил, тех наказывали. Отбирали имущество, дома, земли, запирали в особое место - называлось тюрьма, - где люди жили в крохотных каморках из камня, без окон, мебели, прогулок, почти без еды...
- Они же болели! - возмутился мальчик. - Взаперти сидеть вредно! И как они спали, на полу прямо?!
- На соломе. - Насчёт плесени, крыс, оков, чистой одежды, мытья и условий для неких иных надобностей, а также пыток и видов казни Кер не стал уточнять: успеет ещё наглядеться ночных кошмаров после уроков истории. - И наследника не выбирали: правил старший сын, а детей Обета и не было. Шер всего в пятнадцать надел корону, и уже год шла Война Теней. А через пять лет погиб... его предали. Он не оставил детей, и трон занял младший брат, Джерин... он любил вэй’леди, знаменитую воительницу. Дана Элайвен Винд-Антер. Её в легендах зовут Альвин, Дева-Пламя. Видел портрет в оружейной?
- Ещё бы! Меня в её честь назвали. А у неё правда был огненный меч, как на портрете?
- Да нет, обыкновенный, но Альвин умела делать так, чтобы он пылал, она же была Вейхан.
- Вейхан? - мальчик глядел с недоверием. - Они во всех сказках - злые. Как она может быть Вейхан?
Кер понятия не имел. Он даже не понял, почему сказал. Слово всплыло... когда-то, давным-давно...
- Ах да, - с внезапным облегчением догадался он, - мама Криса говорила. Я и позабыл. Был наш день рождения, нам исполнилось шесть лет, и она рассказывала о Деве-Пламя, Ласке и Потерянном принце.
- Я знаю! - обрадовался Дан. - Младшего принца украли совсем маленьким из-за пророчества, что он придёт тёмной тропой и принесёт огонь трону Тефриана. А «тёмная тропа» говорили про бродяг, воров - ну, кто не сторонился насилия и обмана. И решили: принц станет негодяем и погубит страну, увезли его и бросили в чаще. А там его нашёл охотник по прозвищу Ласка, вырастил и выучил управляться со всяким оружием, ходить бесшумно, читать следы - всем уменьям охотников. А когда началась война, они тайно проникали в земли врага, узнавали планы сражений и сообщали другу Ласки - командору Братства. Потом Ласку схватили, принц и Дева-Пламя вместе его спасли и полюбили друг друга, и взор Чар открыл ей, кто он. Тут его брат-король умер, Альвин всё рассказала тому командору, и Братства назвали его королём. И что вышло: он шёл «тёмной тропой» - рос во тьме незнания и боролся с врагом не открыто, а втайне - и привёл на трон королеву, прозванную Пламенем. Всё, как и было предсказано.
- Да, - пробормотал Кер, с поразительной ясностью видя вечернюю комнату, звёзды в распахнутом окне и крохотные звёздочки в волосах женщины, серебристое в полумраке платье - и нежный глубокий голос, будто на чужом языке странно выпевающий: Вэй’хаан. - «Вейхан с косами как огонь и огненным сердцем, и в битвах её меч пламенел золотым и алым, и оттого назвали её Дева-Пламя». Это её слова... леди Крис-Тален. - Он сглотнул. Тогда её судьба отозвалась знаком криков по ночам и пробуждений в слезах и ледяном поту; да и сейчас в своих прогулках верхом он объезжал как можно дальше останки дома, где в шесть лет слушал полузабытую сказку... где спустя год после той сказки полыхал огонь.
- Она умерла, да? - робко спросил мальчик. - Брин говорил, у Энтиса и папа, и мама умерли. Жалко.
- Да, - коротко ответил Кер, с неясной досадой думая: «Брин. Ученик Нела, ну конечно! Наставник, трясины... нашёл о чём болтать с ребёнком!» - Насчёт Вейхан и пророчества не знаю, но принц действительно был похищен в детстве и рос, не подозревая, кто он. Вот он-то и был Джерин по прозвищу Тант, Тигрёнок. И так он назвался, давая Клятву Короны, чтобы не носить имя Хаэр, несчастливое из-за предательства.
- И он в самом деле пробирался к врагам?! Вот смелый! А почему же ихние Вэй его прозевали?
- Их Вэй, а не «ихние», - поправил юноша. - Кое-кто предполагает, что он сам обладал талантом Вэй и с его помощью прятался. Или такое умение было у его друга, и он скрывал их обоих.
- Ласка? Он тоже был взаправду? - восхитился Дан. - Здорово! И в зверя ласку умел превращаться?
- Ну, нет. Вот это уже сказка. Представь, сколько Вэй иначе ловили бы в Замках в облике животных!
Дан засмеялся.
- А вдруг их тут куча, а мы не знаем! Вдруг, если ты превратился, даже Рыцарь от зверя не отличит?
- Скрести пальцы! Да, так Джерин... - «надеюсь, он нескоро вернётся с Пути, никто здесь от тоски не зачахнет, но если... если они возвратятся вместе... Трясины Тьмы, хватит!» - принц Джерин сменил брата на троне, когда бои уже кончились, но Шера считают погибшим в войне, ведь тот человек предал его из зависти, которую война-то и родила. Он был советник, Шер очень его уважал и слушал во всём, а он этим ужасно гордился - вроде как он равен королю и властью, и почётом. А потом Шер поступил по-своему, наперекор всем советам, и оказался прав. А тот лорд его жалел и поддерживал в дни неудач, а вот славы не смог простить. Всё сильнее его ненавидел и во время свадьбы дал ему отравленное вино.
- А невеста? - ахнул мальчик. - На свадьбе пьют из одного бокала!
- Она выпить не успела, - грустно успокоил Кер. - Яд был сильный. Шер умер сразу.
Дан гневно сжал кулаки.
- А того предателя поймали?
- Конечно. - Кер вздохнул: чудесно, научил ребёнка ругаться. - Знаешь, почему я Шера вспомнил? Как раз из-за невесты. Она была с Вершины Таднира, а он же после войны присоединился к Тефриану, и свадьба той леди и короля была важным событием, знаком мира, а не насильного завоевания... но они и любили друг друга, и когда Шер умер, она оставила прежнее имя и ушла в Орден. Стала Рыцарем.
- И драться научилась? - с уважением в адрес леди, освоившей столь «мужское» дело, уточнил Дан.
- Может, и умела. В Таднире уже тогда женщины делали многое наравне с мужчинами. Управление, война, торговля... а в Тефриане они считались неподходящими для всего такого. Сидели дома и рожали детишек. Рейс в «Тенях» называет Таднир одной из трёх удач войны, вместе с Алфарином и Полем. Он говорит: Таднир и Тефриан - то был союз разума и богатства, искусности и чести, семян и плодородной земли. Понимаешь? - спохватился он: всё же восьмилетний собеседник для исторических трудов вроде «Теней» Рейса вряд ли созрел. - Это значит - из Таднира пришло много хорошего. Книги, живопись, общий Совет вместо безграничной власти короля, и за нарушение закона не сажать в тюрьму, а брать плату... и, кстати, Звезда - в Таднире так звалась гильдия Вэй для решения споров... а главное, идея, что никто не обязан повторять путь отца или матери, и Судьба - не кем ты рождён, а талант, мечта и воля. Скажем, ты из крестьян, но стремишься в Вершину, или сын сьера, а твоё заветное желание - работать в одной из Гильдий, или девушка с сердцем воина... всё это возможно. Никто тебе не запретит.
- А раньше запрещали?
- Ещё как. До войны происхождение определяло путь - в каком сословии родился, там и оставайся.
- А если вдруг папа портной, а мама с Вершины? - Дан хихикнул. - Сегодня штаны, завтра расчёты?
- Не смешно. Плохо кончалось такое «если». Для того, кто выше, это был позор - её или его могли выгнать из дому, лишить имени, знакомые от них отворачивались... а кто ниже - мужчину могли избить или запереть в тюрьму, а иногда и убивали; девушек - нет, но злых взглядов и слов хватало. И ребёнок, считалось, на всю жизнь покрыт позором. Люди таили неравную любовь, а их дети - такое рождение.
Дан открыл рот. Совсем круглые глаза уставились на юношу потрясённо.
- В Таднире было иначе. Богатство и род много значили, но выбирать пути и любить там разрешали.
- Но... а как же... я думал, Таднир... они же были враги! Они на нас напали!
- Значит, были гнусные мерзавцы, а в Тефриане сплошь герои и умницы? Но их джэйс, повелитель, стал правой рукой короля, не дал ни одного дурного совета и ни разу не пробовал забраться повыше, и немало бывших воинов Таднира было в Первом Замке. А Шера, заметь, убил лорд Тефриана. Джерина, между прочим, тоже пытались убить, и тоже свои. Дальние родственники рода Хаэр, желающие трона. А Таднир, можно сказать, подставили. У них ведь правили Вэй, и землями они владели, и вообще всем распоряжались. Жили в роскоши и делали что хотели, пока других Вэй не задевали, а люди были вроде слуг, от крестьян до учёных. Работали с утра до ночи и выполняли приказы Вэй, а нравится им или нет, тех не волновало. А в Тефриане считали, будто Чар - это сила Тьмы, сила зла, и кто ею владеет, должен умереть. Люди были невежественные, видишь ли, и жизнь у них была тяжёлая и опасная, и они умели бояться и ненавидеть куда лучше, чем доверять. Силу Чар они здорово боялись. Звали «колдовством».
- Вроде как у Болотника?
- Ну. Что-то непостижимое, коварное и норовящее погубить, чуть зазеваешься. Тихенько подберётся - хоп, и ты в болоте. А не хочешь в болото, прикончи его раньше. Будь хитрее, никому не верь, следи за каждым, будь беспощадным. Это страх... от страха люди слепнут и теряют разум. Они убивали Вэй, хотя те их не трогали, и вообще, ну кого могли словить? Ясно, тех, кто послабее, а сильные прятались, ожесточались и делались вправду опасными. И Таднир влез в войну из страха. Они ведь были мирные - это у нас треть страны с мечом не расставалась, а они считали: у каждого свой путь, данный Судьбой, и обрывая чужой путь, ты обратил Судьбу против себя, на своём же пути вырыл яму. Значит, торговать с соседями выгодней, чем убивать их. Зато другой наш сосед, Эрп, думал иначе. Тефриан с этими эрпами и прежде воевал. Они приплывали на кораблях ночами, нападали на деревни и убивали очень жестоко, и выглядели жутко: то ли кожа у них от природы красная, то ли красили из любви к виду крови... Из-за них, да ещё Кар-Аша на севере, и нужны были Братства. Из Кар-Аша тоже часто лезли гости, притаскивали разное пакостное оружие, с крючьями, шипами, с ядом... Ходили слухи, они презирают то, чего нельзя увидеть или коснуться, признают лишь силу разума, даже не верят в Мерцание... ну, это наверняка выдумки - слухи всегда рисуют врага страшнее, чем есть. Но разум Кар-Аша и развязал Войну Теней. Они уговорили Эрп объединить силы, а после поделить Тефриан, но Таднир меж нами и Эрпом мешал их планам: и сильный, и скорее поддержит более мирных соседей. Тут Кар-Аш послал к нам людей, которые тайно ходили повсюду и смотрели, а затем отправились в Таднир и рассказали, как Тефриан борется с «Тьмой» и вскоре доберётся до неё и в Таднире. И правители-Вэй Таднира поверили им - они ведь знали о преследовании «детей Тьмы» от наших Вэй, кто искал у них защиты. Да и среди простых людей Таднира пошли слухи о нападении тех, кто жаждет развести костры для их правителей.
- Они своих Вэй любили? - удивился Дан. - Которые с ними не считались, а только приказывали?
- И наших, говорят, любят, хотя они мучают детей, за учёбу и исцеление берут кучу денег, на не-Вэй взирают свысока и тоже вряд ли с кем считаются, кроме себя любимого и своего Верховного. А спроси любого за Чертой, кто лучше: самый надменный и жестокий Магистр, зато наш, или чужеземные парни с мечами? Вэй Таднира давали людям выбор. Возможность стать выше. И никого не убивали только за то, что он чувствует иначе, чем они, и знает нечто, им неизвестное и непонятное. Пусть их и не любили - я думаю, их трудновато было любить, - но предполагаемых захватчиков любили куда меньше.
- И сами поэтому стали захватчиками, - с обидой сказал мальчик.
- Я и говорю, страх лишает разума. Доверились Эрпу! Победи они - те «союзнички» их, ослабевших, тут же и разделали. С другой стороны, костры-то и правда были. Если люди даже своих родичей-Вэй не щадят, то Вэй-иноземцы им и вовсе кость в горле. - Дан неохотно кивнул. - Тебе не нравится думать, что Тефриан сам дал им основания воевать? Чужих осуждать приятнее?
- Ну... привычней. Раз напали, то неправы, и Братьев пытали... и Алфарин к нам пришёл, а не к ним!
- Алфарин пришёл не к тем, кто с радостью разжигал костры. Он пришёл к Ардену, который мечтал победить лишь для того, чтоб никогда не воевать с кем угодно - и никого, Чар-Вэй или нет, не убивать. И сам Арден, когда стал Лордом Трона, знаешь что писал? «Мы назвали Злом непонятное, но отчего-то роптали на беспощадность тех, кто не понимал нас; мы видели Тьму в возможности, а не в действиях - неудивительно, что вскоре вокруг нас почти не осталось Света. И всем, кто спрашивает с недоверием, почему Трэйел явился столь поздно, стоит вспомнить, что первого, чей взор проник за пелену истинной Тьмы, сотканной невежеством и страхом, едва ли не хором назвали предателем. При подобном отношении к вопросам героизма и зла вернее было бы спросить - как же Трэйел вообще мог явиться».
- Трэйел значит Сын Мерцания, да?
- Трэй’эриел, если точно. Ещё не пробовал читать на хиан-эле? Жуткое занятие. Пока автор от себя рассказывает, все слова пишутся как надо, зато в разговорах сплошь эти их сокращения - и поди пойми, что именно сокращали. Точка, пропуск, буква большая или маленькая - каждая мелочь меняет смысл. Недаром они хороший почерк годами тренировали. Напиши письмо, как кура лапой (парнишка вдруг заёрзал и покраснел), и вместо нежного послания выйдет «прощай, милый, я люблю другого».
Видно, почерк был больным местом: Дан нервно засмеялся, явно ища способ быстро сменить тему.
- А... э... а про кого Арден это сказал? Кто - первый?
- Шер. Многие, особенно в Таднире, даже считали, будто Алфарин пришёл именно из-за него: из-за поступка столь правильного и отважного, что он стёр все следы глупого и злого с пути Тефриана, уже почти завершённого, - и раз ничто в Сумраке нас не спасло бы, Судьба явила спасение из Мерцания.
- Тот поступок, за который он стал богом? - возбуждённо перебил мальчик. - Что же он сделал, Кер?
- Чудо героизма, - просто сказал Кер. - И почти невозможное: поверил. Поверил тем, кому не верил никто, прекрасно зная, в какие клочья вмиг разлетится принадлежащее ему доверие Тефриана. Не отдал жизнь в бою, а куда хуже: решился жить, погубив себя. Жить среди людей, чуть не в лицо зовущих его идиотом, а за спиной - предателем, причём худшим из возможных: предал сам Свет, а ведь он король - выходит, всю страну отдал Тьме... В конце первого года войны Шер объявил королевскую защиту всем Вэй Тефриана, а тем, кто придёт к нему и предложит помощь в войне, обещал статус Элан - элеа’хайан, главных военных советников трона, с правом отдавать приказы командорам Братств.
- Вот Братства-то порадовались.
- Радости всем хватало. Дети Тьмы ведут армию против Детей Тьмы же, и король - то ли колдовство отняло разум, то ли такой с рожденья - решил, будто наши с теми не поладят! Будто бы они не мечтают о мести! А ведь и он наверняка сомневался, глядя, как тают Братства, погода обезумела - летом снег, зимой потопы; оружейники не спят из-за ночных кошмаров, а женщины, ждущие детей, умирают... всё рушится, никакого чуда Вэй не сотворили, и войне конца не видно. Он и сам не мог не бояться измены и мести, не винить себя. А уж другие вовсю и винили, и проклинали. Ещё бы он не стал богом! Понимаешь? - Дан молчал, напряжённо морща лоб. Кер вздохнул. - Умереть легко... ну, не всегда, но и те, кто под пытками умирал, знали: они не предали. А Шер не знал, лишь верил и надеялся. Но страх стать предателем в глазах своего народа - а проиграть ведь могли и без всяких измен, просто от слабости, но всё бы свалили на его выбор Тьмы, - даже страх участи хуже любых пыток не остановил его. Потому он и бог Ордена: он знает, что значит ради долга и верности стране отказаться от чести - как, может, придётся и нам. - «О Шер, только не я. Я не герой, как ты, но если не худший из Рыцарей, не дай мне испытать это! Откуда у меня чувство, что я увижу Тьму, что она уже совсем близко?!» - Мы должны быть готовы потерять Орден. И если дети Ордена ещё и не будут любить друг друга, что им останется?