Вода не имела формы, вернее она приобретала ту, в которую попадала, и всегда в ней чувствовала себя комфортно. Она вообще не думала о форме, а только о содержании: о своей чистоте, о мягкости, о том, чтобы ее можно было пить, чтобы жить в ней тоже было можно и рыбам, и рачкам всяким, и водорослям.
«Форма придет, если суждено», - думала она и свободно текла из ручья в реку, из реки в море.
Вдруг, протекая, она наткнулась на камень.
- Разве можно быть такой «бесхребетной», аморфной, беспринципной. У тебя совсем нет стержня! – возмутился он. – Посмотри на меня. Чтобы не случилось, я стою и буду стоять на своем.
- Ну, и что хорошего, - ответила вода, обтекая его. – Ты стоишь и всем мешаешь, все бьются о тебя.
- Глупая, зато меня уважают, а с тобой никто не считается.
Вода подумала, подумала и, решив, что камень прав, замерзла. Она стала тверда, приобрела «стержень» и принципы. Но почему-то это совсем не возвысило ее, не принесло уважения. Ее стали топтать ногами, резать железными полозьями, ломать шинами автомобилей, а еще, отломав куски, плавить на огне, где она опять теряла твердость и занимала всю форму, что ей представляли.
«Хорошо, что это не навсегда», - думала она при этом.