Мягкий, теплый Ветерок из любопытства заглянул в сочиняемую Робиной речь, фыркнул (не понравилось) и полетел озорничать с Зайцами, которые осваивали искусство подводного плаванья. Веселый Роджер, наблюдая всю эту кутерьму сверху, распереживался так, что его полотнище с оглушительным хлопаньем сотрясало мачту. Робина, волнуясь за Роджера, символ пиратской деятельности, громко заорала на Зайцев и Ветер, требуя прекратить издеваться над флагом и найти себе занятие менее экстремальное.
Близился вечер. Солнце огромной раскаленной полусферой сияло над морем. Небо все еще оставалось пронзительно синим и Облачка, представляясь милыми, пушистыми овечками пересекали морской край, под присмотром больших Белых Птиц, не позволявших облачной отаре разбредаться по небу. Морская вода делалась темнее и солнечные блики, оставаясь яркими, насыщались цветом и, казалось, еще чуть-чуть и они обретут материальность.
Ветер, разочарованный тем, что его приятели Зайцы принялись засыпать на ходу, дул сильнее и его раздраженное дыхание подгоняло отару и заставляло нервничать Белых Птиц.
- Ну, и чего ты разошелся? – Поинтересовалась Пиратша у Ветра. – Вечер же наступает, Солнце за море уходит, а Зайцы без Солнца не активны.
- Ты там сочиняешь, чего изрекать станешь для Ламы, вот и сочиняй, а в Природные дела не лезь. Погода, время суток и времена года – не твоего ума дело.
- Ничего себе, - возмутилась Робина, - у меня Роджер настолько стар, что ему любое волнение, а тем более сырость и холод причиняют серьезные физические мучения. А ты: «Не твое дело», еще какое мое!
Ветер насмешливо глянул на Пиратшу прошлогодним, кленовым листом и принялся дуть еще мощнее. Уже и вода за бортом «Шервудской Губернаторши» вместо Ряби выбивала Зыбь.
- Эй, - позвала Робина Ветер – ты же сейчас бурю сделаешь. Вон уже вместо барашков по небу вышагивает табун. Птицы же не справятся с Дикими Конями.
- Разуй глаза, - захохотал Ветер – Кони-то крылатые. Это мои Кони - Кони Тьмы. Они несут сомнения, переживания, неуверенность, страх и ужас….. Ты песчинка в потоке времени, никому не нужная, никчемная мелочь…. Страх, Боль, Смерть…. – завывал Ветер и кромешная Тьма накрывала собой все, некогда такое милое и уютное пространство.
- Это, что за фигня! – Услышала Пиратша тоненький мальчишечий голос, пробившийся сквозь грохот волн, топот Коней Тьмы и завывания Бури. Держась за снасти и крича: «Мозголом, здеся я», Робина двигалась в направлении звучания голоса Мальчика. Наконец, она не столько увидела, сколько почувствовала его рядом с собой.
- Давай вниз, уходим с палубы – кричала Робина Мальчику и искала место, где есть спуск вниз.
- Да не суетись, ты. – Произнес Мозголом и обратился к Ветру Бури. Ты чего страхи свои распустил. Подумаешь, заснули Зайцы, имей терпение, утром снова заскачут. Ишь, огорчился он, бросили его. Взял кораблик обидел, Пташек распугал…. Эх!!!!!
Ветер притих. Во, – сказал мальчик - давно бы так. А то расшумелся. Кони-то, поди, все пастбища овечьи потопчут? Небо-то оно хоть и большое, да все равно ограничено, ты может того, коней-то вернешь?
- Овечек пожалел, огрызнулся ветер на Мальчика, а Коняшек ему не жаль. Им по между прочим, тоже погулять да попастись на воле полезно. И вообще, дихотомия. Без Коней Тьмы как почувствуешь Радость Жизни. Страх, как двигатель комфорта, еще никто не отменял.
- Комфорта или прогресса? – уточнил Мозголом.
- Комфорта, мой юный друг, комфорта…. Эх, шумнули вы здесь знатно – раздался глубокий, объемный голос в наступившей тишине.
- Кто это? – Шепотом спросила Робина ночь и тишину. Те отозвались голосами Мозголома и Ветра – Лама!
- Ой, а я Речь так и не подготовила.
- И слава Богам! – произнес Лама. – Не надо ничего говорить, тишина – это как раз то, что должен соблюдать человек вышедший в море на Каравелле.
- Почему?
- Так, в море-то только ты да Мир и есть. Чувствуй, впитывай пока можешь… А как голос прорежется, да мысль какая заведется, так все, еще одно философско-религиозное течение возникнет. И каюк тишине! – сказал Лама.
Палуба корабля осветилась белым, ярким светом, (источник которого Робина не смогла найти) и перед взором Пиратши предстала странная компания: восьмилетний мальчишка с очень мудрыми глазами; молодой человек – просто молодой человек, неопределенной внешности; и старик с колокольчиками, которые были прикреплены на всей его одежде и при каждом движении колыхались, но не издавали ни единого звука.
- А почему колокольчики-бубенчики помалкивают? – спросила Робина.
- Они звенят, громко звенят, но только внутри меня. Войди и услышишь.
- Нда, - задумалась Робина, а потом спросила и у Мозголома и Ветра – а вы слышите?
- Нет, - ответили они в унисон. Чтоб колокольчики услышать надо в себя войти…. Познай себя – познаешь Мир.
Вот так, - Рек Лама!